Золотая клетка

Еще оставалась Ильва. Хотя Як уже оставил от новой любовницы только тень, Фэй не забыла тот презрительный взгляд, который бросила на нее Ильва. В ее спальне. Голая, только что совокуплявшаяся с чужим мужем. Стройная, тренированная, с идеальными силиконовыми грудями.

Медленно, но верно Фэй завоевывала территорию Ильвы, пока Ильва превращалась в ту, какой раньше была Фэй. Тело у нее теперь было стройным и тренированным, грудь новая и упругая. И Як отметил все эти изменения. Каждый раз, когда они встречались, чтобы забрать или отвезти Жюльенну, он окидывал тело Фэй жадным взглядом. Как когда-то – в давние времена, когда не мог ею насытиться. Хотя Фэй ненавидела его, он все же странным образом на нее действовал. И она никак не могла привыкнуть видеть его с Ильвой. Вероятно, так никогда и не привыкнет…

Ее собственная личная жизнь ограничивалась случайными связями с молодыми мужчинами, которых она встречала где-нибудь в баре и, переспав пару раз, прерывала отношения. Никого она не подпускала близко. Никого не впускала в свою жизнь. В минуты слабости Фэй мечтала о том, как раздавит Яка – раз и навсегда… А потом возьмет его назад. Еще одна из ее грязных, позорных тайн… Черная вода постоянно прибывала.

«Да уж, в скаредности Яка обвинить никак нельзя», – думала Фэй, подъезжая к дому. Жюльенна пожелала, чтобы празднование ее семилетия выглядело, как «гала», и Як привлек фирму, специализирующуюся на детских праздниках; та украсила сад розовыми шариками, установила шатер и сцену и раскатала красный ковер, который в данном случае был розовым. Разумеется, пригласили и профессионального фотографа, который снимал бы прибывающих детей, чтобы потом украсить их портретами целый стенд. В саду стояли столы, уже ломившиеся под тяжестью лакомств и подарков. Даже по меркам самого фешенебельного квартала, устроено все было с размахом.

Правда, у Яка и потребность в самоутверждении больше, чем у других папаш на острове Лидингё.

С радостным воплем Жюльенна выскочила из машины и побежала к дому. Як и Ильва вышли на крыльцо, чтобы встретить ее. Фэй тоже вылезла из машины и поднялась на небольшой пригорок. Сегодня она выбрала узкое платье с глубоким вырезом от «Эрве Лежер» цвета ванильного трюфеля с коротким рукавом и сразу почувствовала на себе взгляды Яка. Похоже, Ильва тоже их заметила. Она демонстративно раскрыла Жюльенне свои объятия. Фэй ощутила спазм в животе, увидев, как ее дочь обнимает Ильву, но взяла себя в руки и продолжала улыбаться.

– Как мило вы все организовали, – сказала она.

– Мы действительно хотели сделать этот день незабываемым, – ответила Ильва и расцеловалась с Фэй в щечку.

От нее приятно пахло шампунем и духами. С тех пор как успехи «Ревендж» стали слишком заметны, чтобы их игнорировать, она тоже начала разговаривать с Фэй неестественно любезным, немного фамильярным тоном.

Высвобождаясь из объятий Ильвы, Фэй внимательно пригляделась к ней. Не появилась ли уже горькая складка вокруг рта, как у нее самой в последнее время с Яком? И не слишком ли много ботокса вколото в лоб?

– Если ты поспешишь в свою комнату, то там тебя ждет первый сюрприз, – сказал Як и потрепал Жюльенну по щеке.

Жюльенна побежала в дом, ее шаги гулко отдавались на лестнице, ведущей на второй этаж. Як пояснил:

– Ильва пригласила эту… как ее?

– Визажистку, – подсказала Ильва. – Она обычно гримирует Каролу[20].

К ним подошел молодой парень и представился как иллюзионист. Они с Яком ушли в дом, а Фэй и Ильва остались стоять на крыльце, оглядывая сад, где двое мужчин несли очередной стол.

– Вы и вправду так прекрасно все организовали, – снова произнесла Фэй, чтобы прервать молчание.

Она не лукавила. Дом был прекрасен, а сад и вовсе великолепен. Садовник заслужил премию. Кроме того, они, похоже, избавились от гусей, засиравших пляж за домом. По слухам, Як нанял человека, чтобы отстрелять их ночью.

Ильва улыбнулась.

– Может быть, хочешь остаться и посмотреть? Жюли наверняка предпочтет, чтобы мы не отсвечивали, но было бы приятно, если б ты осталась.

Похоже, комментарий Фэй по поводу ее дома вызвал внезапный приступ щедрости. Правда, складывалось впечатление, что она тут же пожалела о своих словах, однако сказанного не воротишь.

Фэй чуть не вырвало, когда Ильва произнесла «Жюли». Но вместо того, чтобы заявить, что ее дочь – не морская свинка, она лишь кивнула. Отчасти потому, что надеялась добраться до компьютера Яка, но еще и потому, что отметила желание Ильвы взять назад свое спонтанное приглашение.

– С удовольствием.

– Чудесно. Як устроил так, чтобы «Сеан и Вилле» приехали сюда и спели две песни.

«Сеан и Вилле» были юношеской рок-группой, по которой Жюльенна и ее подружки буквально сходили с ума. Они знали наизусть все песни и никогда не пропускали ежедневые обновления их канала на Ютьюбе. Иногда по выходным дочь заставляла Фэй ездить с ней и болтаться возле их студии – лишь для того, чтобы увидеть, как два долговязых подростка садятся в такси, даже не бросив взгляд в сторону ожидающих их девочек, которые поначалу кричали от возбуждения, а потом рыдали от разочарования.

– Это, наверное, недешево обошлось? – спросила Фэй.

– Да уж… Их менеджер запросил восемьдесят тысяч крон за несколько песен. Плюс требование шампанского и шоколадных шариков.

– О боже!

– Поначалу Як даже заколебался, но я его уговорила. Мне так хочется, чтобы этот день стал для нее незабываемым… Хочешь бокал шампанского? Ты всегда можешь оставить машину у нас и поехать домой на такси. Или мы вызовем водителя, который отвезет тебя домой на твоей машине.

– Не откажусь.

– Тогда пойдем в дом.

В гостиной красовалась барная стойка. Ильва обогнула ее, наклонилась и достала бутылку.

– Может быть, кавы? – спросила она. – На мой взгляд, кава вкуснее шампанского, так что я всегда держу дома несколько бутылок.

– Спасибо, с удовольствием.

Ильва достала бокал, открыла бутылку и налила Фэй.

– А ты сама не будешь?

Она покачала головой.

– Мы никогда не говорили о… Ну, о том, что произошло.

Выражение лица у нее было почти соболезнующее. Фэй тут же осознала, как ненавидит ее. Ильва в течение нескольких месяцев спала с ее мужем у нее за спиной. И вот теперь она стоит посреди их огромного гребаного дома, красивая и спокойная, хотя и переборщившая с ботоксом, изображает понимание и думает, что все может быть прощено и забыто. Честнее было бы смотреть все так же самодовольно и с превосходством, как тогда в спальне. Фэй меньше бы ее ненавидела.


Теперь же ей больше всего хотелось бы увидеть, как Ильва рассыпается на куски у нее на глазах.

Ильва и Як. Они и впрямь заслужили друг друга. И заслужили то, что собирается тучами на горизонте и вскоре испортит их идеальную жизнь.

– В этом нет необходимости, – ответила Фэй. – Вы с Яком прекрасно подходите друг другу. И у всех у нас все хорошо. – Она подняла бокал.

– Меня очень впечатлили твои успехи с «Ревендж», – сказал Ильва, опустившись в большое цветастое кресло.

Ткань по рисункам Юсефа Франка от фирмы «Свенск Тенн». Як обожал их расцветки, в то время как Фэй считала, что это удел пенсионеров.

– М-м… спасибо. А у тебя как дела? Тебе нравится работа в «Музифай»?

– Я собираюсь уходить. Знаешь ли, уже давно работаю на полставки. Работа Яка требует моего активного участия – вечера, выходы… опять же дом, Жюльенна – сама понимаешь.

Ильва развела руками, не глядя в глаза собеседнице. Фэй задалась вопросом, как много времени может отнимать Жюльенна, учитывая, что она проводит у них всего несколько часов в месяц. Но вслух сказала:

– Вот как?

– Мы… в общем, у Жюльенны будет братик или сестричка. И ты же знаешь Яка – он хочет, чтобы я сидела дома. Я с нетерпением жду этого момента – ведь у меня нет собственной семьи.

Фэй уставилась на нее, ломая голову, когда же наступит этот день. Содрогалась при мысли об этом. И все же ничто не могло подготовить ее к тому удару в солнечное сплетение, которым стала для нее эта новость. Одновременно она поняла, что для Ильвы настало начало конца. Какая-то часть Фэй сочувствовала ей, другая желала залепить ей пощечину.

– Как здорово, поздравляю!

Фэй изобразила на лице подобие улыбки, хотя внутри все сжалось так, что ей хотелось согнуться от боли.

Ильва просияла, приложив руки к несуществующему животу. Фэй, ответив на ее улыбку, выпила большой глоток. В голове теснились воспоминания об аборте. Холодность и равнодушие Яка. Рождение Жюльенны. Сотни пропущенных звонков и неотвеченных эсэмэсок Яку, пока она в боли и панике рожала их дочь.

Она посмотрела в окно. В саду огромное количество служащих поспешно заканчивали приготовления к приезду гостей.

– Когда ожидаете прибавления?

– Через полгода.

Ильва просияла, когда к ним присоединился Як. Он налил себе виски в баре и уселся во второе кресло, не рядом с Ильвой, а в том месте, откуда открывался отличный вид на глубокий вырез Фэй.

Ильва это тоже заметила.

– Все готово? – сдержанным тоном спросила она.

– В целом – да. Другие дети приедут через сорок пять минут.

Он показал ей свои часы – «Одемар Пиге», стоящие примерно полмиллиона. Не «Ролекс», который, по мнению Яка, – слишком мейнстрим. Сейчас у всех – «Ролекс». Те, кто что-то из себя представляет, носят часы «Одемар Пиге». Или «Патек Филипп».

– Поп-музыканты появятся ровно в пятнадцать часов. Только не говори ничего Жюльенне, она не подозревает. – Кивнул Фэй: – Как идут дела?

– Спасибо, отлично. И у тебя, насколько я знаю. Здорово, что вы выходите на биржу.

– Работы станет еще больше. Но это важный этап – после всего того, через что мне пришлось пройти.

Фэй улыбнулась ему и Ильве.

– Поздравляю с наследником. Ильва рассказала мне.

Она повернулась, сменив позу, чтобы он мог заглянуть ей под подол. Трусиков на ней не было – они проступали бы под таким обтягивающим платьем.

Глаза Яка следили за ее движениями. Он поднял свой бокал, глядя на нее. Брюки натянулись в паху.

– Да, это так здорово, – проговорил Як хрипловатым голосом и с усилием улыбнулся. Глаза его подернулись пеленой.

Ильва откашлялась.

– Поначалу Як отнесся к этому скептически. Сейчас в фирме так много дел… К тому же ты, как никто, знаешь, как серьезно Як относится к роли отца.

Неужели сама она так когда-то разговаривала? «Як хочет, Як считает, Як сказал»? Боже милосердный, она была совершенно невыносима… А теперь перед ней сидит Ильва – ее более молодая версия, – положив руки на животик, с улыбкой на лице, и прославляет того же самого мужчину. Ослепленная любовью и восхищением. Попавшая в зависимость.

Теперь Фэй понимала – именно такими Як хотел видеть всех своих женщин. Однако от этого ее презрение к Ильве еще более окрепло. Неужели ей совсем не знакомы муки совести? Все те бесчисленные встречи, когда она совокуплялась с Яком – в офисе, в их доме, в своей квартире, пока Фэй ждала его дома… Вероятно, что-то царапало внутри. Однако она была ослеплена любовью к Яку. И смотрела сверху вниз на его нелепую жену, которая просто сидела дома – без карьеры, без целей, без амбиций. Ильва наверняка сравнивала себя с ней и считала себя лучше. Приходила к выводу, что Фэй недостойна такого мужчины, как Як.

Фэй выпила последний глоток. Мрачно глянула на донышко узкого бокала. Все-таки у нее не хватало дерзости самой подойти и подлить себе вина в баре.

– Хочу пойти немного отдохнуть, пока все не началось, – проговорила Ильва и встала, бросив последний взгляд на Фэй.

Когда она вышла, в гостиной повисло молчание. Через некоторое время Як откашлялся.