Звездный волк

– Четыре килограмма! – сдавленным голосом сказал охранник из угла. – Ни хрена себе!

– Четыре, да. И что? – улыбнулся Слава.

– А ничего, – буркнул капитан Захаров, – с нами пойдёшь. В отдел. Там и проверим, что за документы у тебя такие и откуда золото!

– А почему вы со мной разговариваете на «ты»? – невинно осведомился капитан звездолёта «Соргам» и сам не ожидал такой реакции на простой вопрос.

Капитан полиции приблизил своё лицо к лицу Славы и тихо сказал:

– Слышь, ты, козёл! Умный, да? Ничего, я из тебя этот ум выбью! Тёлка с ним, Петро?

– С ним, с ним она! – угодливо заторопился тот. – Они вместе пришли!

Лера, стоящая возле стены и греющая руки о батарею, тихо сказала:

– Слав, не наповал! И тут же в ухо Славе резанул голос Натахи, идущий из микропередатчика:

– Вали козлов! Ты же видишь, они заодно с кидалами! Ну вы и нашли местечко! Эх и сучары они, ничо не меняется! Как было раньше, так и сейчас!

Слава посмотрел в лица полицейских, оглянулся на торжествующе-наглое лицо приёмщика и тихо сказал:

– Не пускай сюда никого. Постой у двери.

Лера шагнула к двери и одним движением закрыла засов, потом снова повторила:

– Слав, только не убивай!

До капитана полиции, похоже, дошли её слова, он рванул руку к пистолету, топорщившемуся в подмышке, но не успел. Пушечный удар здоровенной славиной ладони сломал ему носовую перегородку и вбил хряву в череп, делая его похожим на свинью. От слепящей боли тот потерял сознание и повалился на своих соратников. Они ошеломлённо подхватили своего начальника, а Слава, не дав им опомниться, провёл серию из трёх ударов, выключив всех троих наповал.

Охранники в углу ещё пытались достать из-за пояса свои дубинки и электрошокеры, когда бывший боец арены прыгнул к ним, и двумя ударами сломал им шеи, беспомощно повисшие на ослабших мускулах. Запахло дерьмом, один из охранников перед смертью обделался.

Лера охнула и с досадой сказала:

– Славк! Ну я же просила их не убивать! Вот чего теперь делать-то!

– Чего-чего! Валить всех! – злорадно засмеялась Натаха, жадно прислушиваясь к происходящему через коммуникатор.

Слава пожал плечами и вздохнул:

– Придётся всех убить. Ну не удержался, не рассчитал, меня же учили не вырубать, а убивать! Вот рефлекс и сработал, прости.

– Ладно, – устало сказала Лера, – там эта тварь в подсобке скрылась. Случайно, там нет второго выхода? И поторопись, он там щёлкает кнопками, как бы подмогу не вызвал!

Слава перемахнул через барьер, выбил ногой дверь в служебное помещение, и вовремя: приёмщик уже подносил к уху трубку сотового телефона. Слава сходу выбил её у него из рук, и та, врезавшись в стену, рассыпалась кусочками чёрной пластмассы.

– Не убивайте, пожалуйста, не убивайте!

– Ну что тебе стоило, козёл ты мерзкий, просто купить наше золото, и всё! И ты бы был с золотом, и мы с деньгами! А мы бы тебе ещё кучу его продали, и ты бы наварился как следует! А теперь что? – Слава с досадой сплюнул и, схватив негодяя за шиворот, предложил: – Деньги доставай! Все, все, что есть! Сейф открывай!

Приёмщик трясущимися руками открыл тяжёлый сейф, оставшийся, видимо, ещё со времён Сталина:

– Берите, всё берите! Только оставьте в живых! Прошу вас!

Из другой комнаты послышался шум, как будто что-то упало на пол. Слава встревожено спросил:

– Чего там? Лер, ты в порядке?

– В порядке. Тут главный мент ожил, пришлось его успокоить.

– А-а, ясно. Следи там за ними. Я сейчас! – Слава сгрёб с полок, не считая, пачки рублей, кстати, довольно много и даже пятитысячными купюрами, впрочем, и тысячных хватало. Скинул в карманы пальто несколько пачек долларов. Не глядя, цапнул горсть колец и перстней с блестящими камнями, так, на всякий случай, приглянулись, понимаешь! Потом отволок приёмщика к барьеру и спросил:

– Где камера видеонаблюдения? Где стоит записывающее устройство?

– У нас нет камеры наблюдения! Вернее, она есть, но не работает!

Слава без замаха ударил мужчину в живот, и тот согнулся от боли.

– Ещё раз спрашиваю, где записывающее устройство?!

– Вот тут, под столом, – просипел тот.

Слава наклонился, вытащил небольшой блок, из которого тянулись провода, и легко переломил пополам, разорвав, как буханку хлеба. Из обнажившихся «кишок» вытащил жёсткий диск и положил во внутренний карман. Затем схватил мужика за шкирку. Толкнул к его рабочему месту и приказал:

– Сиди тут, скотина, и ни шагу со стула!


– Да-да, конечно! – вытаращил глаза тот и остался сидеть неподвижно, как истукан.

Слава достал из стола свои слитки, которые тот бросил в ящик, положил на барьер и собрал все пять килограммов в сумку, откуда они и появились. Наклонившись, поднял бесчувственного капитана полиции и достал из его кобуры пистолет Макарова. Осмотрел его, слегка оттянул затвор и убедился, что патрон в патроннике. Снял с предохранителя и, чуть отойдя в сторону, выстрелил в макушку приёмщика. Брызнул фонтан из крови и мозгов, забрызгав противоположную стену и едва не задев Славу. Он переложил пистолет в руку капитану и сделал ещё три выстрела в грудь лежащим у прилавка людям. Оттащил капитана к мёртвым охранникам, посадил его к ним спиной, вложив в руку «Макарова». Снова подошёл к уже мёртвым лежащим полицейским, достал у одного из них пистолет, вложил его в руку мертвецу и прицелившись, нажимая на спуск пальцем хозяина ствола, трижды выстрелил в капитана. Оттащил этого мертвеца к стене, достал пистолет у другого и выстрелил в капитана и в мертвеца у стены, проделав ту же операцию с рукой хозяина пистолета. Опять проделал те же манипуляции с другим мертвецом, с третьим. И так пока все не застыли в разных углах с обнажёнными стволами.

Лера с удивлением и отвращением смотрела на происходящее, потом спросила:

– И что всё это значит? Бросили бы уродов да ушли! Чего ты возишься с ними?

– Пусть потом думают, что здесь произошло. То ли друг друга перестреляли, то ли хотели ограбить приёмку или ограбили, деньги-то я забрал, ограбление не скрыть. В общем, запутали, и ладно. Куда что делось, никто не знает. Чем больше тумана, тем лучше. Уходим по одному, чтобы не привлекать внимания. Ты первая иди, да постарайся, чтобы лицо твоё не запомнили, уж слишком ты заметная. Я ухожу через десять минут, встречаемся на углу улиц через квартал направо! Давай, пошла! – Он отодвинул засов, выглянул в щель между дверью и косяком. Там никого не было, видимо, сыграл роль ранний утренний час. А может, золота у населения уже не было, сдавать нечего.

Лера выскользнула за дверь и, наклонив голову, стала подниматься по лестнице. Спешащие прохожие не обратили на неё никакого внимания, все были заняты своими делами, да и старались скорее укрыться от леденящего холода в тёплых офисах и квартирах. Она неспешно пошла по тротуару, подняв воротник, укрываясь от ветра и нескромных взглядов. Через квартал остановилась у выезда из какого-то старого сталинской постройки дома и, отвернувшись к стене, стала дожидаться Славу. Он появился через десять минут, тоже с поднятым воротником, взял её за локоть, и они пошли дальше по улице, подыскивая место, где можно было присесть и подумать, что делать дальше.

Такое место нашлось через три квартала, когда Лера снова начала замерзать.

Это было кафе с претенциозным названием «Усталая лошадь», где на вывеске была нарисована кобыла, бодрая и весёлая, и унылый ковбой, стоящий с таким видом, как будто не он скакал на лошади, а она на нём. Слава и Лера вошли внутрь, заняли столик в углу кафе, чтобы видеть входную дверь, и Слава, оставив Леру стеречь сумку с золотом, отправился в туалет, чтобы в спокойной обстановке рассмотреть, что им бог послал.

А бог послал Славе с Лерой шесть миллионов рублей с копейками, семьдесят тысяч долларов и двадцать тысяч евро. «Вполне так урожайный заброд!» – подумал Слава и удивился: «Ну правда, за каким чёртом надо было на нас наезжать, кидать, имея такие деньги? Верно говорят: быть честным безопаснее для жизни! Особенно в бизнесе. Скорее всего, хотели хапнуть всё сразу, когда заметили сумку с золотом. И что теперь с этим золотом делать? Так надоело таскать его… Может, выкинуть к чёртовой матери? Жалко… Пусть ещё побудет!»

Слава переложил пачку тысячных купюр в нагрудный карман пальто и вернулся к столику.

Возле Леры уже стояла официантка и ждала, когда та выберет что-то из меню. Кафе было так себе, простенькое, без особых изысков, супруги заказали по бифштексу с жареным картофелем и по чаю с лимоном. Лера сказала, что страшно соскучилась по чаю с лимоном и очень его хочет. Тем более что у неё сильно замёрзли пальцы, хоть о кружку погреет! Чай подали в небольших стеклянных кружках. Официантка предложила снять верхнюю одежду и повесить на вешалку рядом со столиком, у стены, но Лера с извиняющей улыбкой сказала, что они намёрзлись и хотят вначале согреться. Та понимающе улыбнулась и отстала.

Посидев немного, доев свой бифштекс, Слава посмотрел в глаза своей жены и, хмыкнув, сказал:

– Время тянешь?

Она упёрлась глазами в столик, взяла в руки салфетку, вытерла губы и мелко закивала головой:

– Тяну! Шесть лет, нет, больше. Что там? У меня сердце из груди выпрыгивает, как подумаю. Стоит ли вообще идти? Они уже привыкли, живут себе… и тут на тебе! Припёрлась! Получите вашу непутёвую доченьку, которой не было почти семь лет! Как объяснить, не знаю. Сейчас же и телефоны есть, и самолёты летают, почему я не сообщала? Почему не звонила и не писала? Почему не прилетела и не успокоила мать? Не могу придумать.

– Лер, доверься мне, ладно? Всё будет хорошо. Девушка! Подойдите, пожалуйста! Сколько с нас? Семьсот? Вот вам тысяча, вызовите нам такси. И принесите ещё по чашке кофе, выпьем, пока дожидаемся.

Ждать долго не пришлось. Такси, иномарка непонятной модели, оклеенная жёлтой плёнкой, с номерами фирмы по бокам, приехала минут через пятнадцать. За рулём был молодой парнишка, довольно приветливый и ненавязчивый. Услышав адрес, он вздохнул:

– Через весь город ехать, пробки замучили! Часа полтора будем ехать, не меньше.

Слава пожал плечами, полтора так полтора, и замер на заднем сиденье, обняв и прижав к себе Леру. По дороге он попросил водителя остановиться у салона связи, где купил себе и Лере по сотовому телефону, выбирая модель подороже. Современный человек не может быть без сотового, даже первоклашки с ними бегают. Отсутствие сотового у Славы и Леры вызовет подозрения. Тут же купил две симки, уговорив девушку заполнить анкеты наобум, придумав какую-то историю о забытых дома документах. Выглядел он очень прилично, импозантно, в дорогой одежде, с пачкой денег в кармане. Тем более купил два самых дорогущих телефона, так что девушка легко согласилась и оформила ему карты. Попросив менеджера вставить их в трубки, Слава бросил на счета по несколько тысяч и скоро снова сидел в машине рядом с Лерой.

Когда они подъезжали к знакомому Лере дому, она так вцепилась в Славину руку, что он непритворно испугался – сейчас выпустит когти и пропорет ему ладонь навылет! Он похлопал жену по руке, та непонимающе посмотрела ему в лицо и, опомнившись, отпустила побелевшую от напряжения руку. Слава подал таксисту тысячную купюру, отказавшись от сдачи, спросил номер телефона, по которому можно было вызвать такси – он был очень прост, так что запомнить не представляло никаких сложностей, затем вышел из машины, подав Лере руку.

– Вон тот подъезд, пятый этаж. – Лера показала на побитую временем и дождями пятиэтажку. – Вон наш балкон, застеклённый. Сколько помню себя, он уже был таким. Когда я родилась, папа нанял рабочих и они его застеклили, чтобы можно было мне «гулять» на балконе в колясочке и дождь не намочил. Ой, я что-то боюсь… ноги не идут!

– Пошли, пошли, а то от холода окоченеем опять! Сегодня суббота, да? Замечательно! Значит, все дома. Как меня это золотишко задолбало! Кошмар! Куда бы его пристроить…

Слава решительно зашагал к подъезду, увлекая за собой жену, и через пару минут они уже поднимались по затёртой ногами лестнице, вдоль стен, исписанных шариковой ручкой чем-то вроде «Вася + Катя = любовь». В подъезде пахло кошками, а на ступеньках лежала вековая пыль. Как обычно, в ЖЭКе некому было заниматься таким тривиальным делом, как уборка на лестничных площадках. Проще раскопать гигантскую яму, списать деньги и бросить её до тех пор, пока кто-нибудь туда не свалится. Тогда вызвать пьяного бульдозериста на бренчащем тракторе «Беларусь», велев ему заровнять и забыть об этом грязном пятне до следующего порыва воды.

– Звони, ну! Давай я сам! – Слава нажал на звонок, он закрякал, как утка, некоторое время ничего не было слышно, потом дверь открылась, и на пороге показался мужчина лет за пятьдесят, очень похожий на Леру, только гораздо старше и с какими-то потерянными, потухшими глазами. Он непонимающе посмотрел на стоящую у порога парочку, потом глаза его расширились, и он сдавленным голосом сказал:

– Лерка?! Ты?! – побледнев, мужчина опёрся о косяк и, наверное, упал бы, если б Лера не схватила его и не обняла.

– Папка! Да, это я!

Он уткнулся в её плечо, и из его глаз потекли слёзы. Лера тоже заплакала и вцепилась в него, не отпуская несколько долгих секунд. Из глубины квартиры послышался женский голос:

– Вась, кто там пришёл? Ты чего там застрял-то? Не Коля? Он на днях обещал приехать.

– Нет, не Коля! – дребезжащим голосом ответил мужчина и вытер глаза тыльной стороной ладони. Погоди, я мать успокою, а то как бы у неё инфаркт не случился – она очень сдала в последние годы. Всё тебя ждала, а когда надежды уже не стало, начала угасать как свечка. Щас, дочка… А кто с тобой? – поздновато спохватился он, разглядывая высокого красивого парня в дорогой одежде, стоящего позади дочери.

– Это мой муж, пап. Его Слава звать.

– Муж?! Как муж?! Ну да, да… Ты же уже совсем большая, а я всё за деточку держу…. Муж… Сейчас, сейчас пойду, матери скажу. Вы пока проходите, не стойте в дверях! Вот сюда! Слава, вот тапки мои, почти новые, надевай, пол холодный! Я проветриваю – матери воздух нужен. Когда-то тебя, Лер, на балконе гуляли, а теперь я её там выгуливаю! Она редко выходит на улицу. Сейчас я!

Мужчина, неловко шагая, исчез в глубине квартиры, и там послышался его голос:

– Маш, радость у нас! Только ты не волнуйся, Маш!

– Что, что случилось? Коля всё-таки приехал? Что?

– Маш, Лера вернулась!

Послышался шум, и из комнаты, держась за косяк, вышла худенькая женщина, тоже похожая на Леру, но измождённая и выглядевшая лет на шестьдесят. Если бы Слава не знал, что ей слегка за сорок, то точно бы дал лет шестьдесят пять, не меньше. Она посмотрела на Леру, выдавила:

– Доченька! – протянула руки и рухнула на пол с остановившимися глазами. Лера пронзительно вскрикнула, бросилась к матери и нащупала тонкий, неровный, исчезающий пульс. Женщина умирала.