Звездный волк

– Пару дней ничего не стоит. Посмотрим… – Слава обнял супругу и закрыл глаза.

Скоро они спали, как младенцы, утомлённые этим тяжёлым днём. Жизнь на Земле оказалась совсем не легче рабского загона…





Глава 7




Лера сладко потянулась, отчего её кружевная рубашка слезла с левой груди и сосок упёрся прямо в нос Славе. Тот мгновенно проснулся и, упёршись взглядом в бархатную кожу, глубоко вдохнул запах жены.

– Вот умеешь ты разбудить – не водой за шиворот, не пинком в бок, а сиськой в нос! Кстати, а зачем ты рубашку-то нацепила? Столько лет голышом бегала, а тут с мужем и в рубашке спать! С чего вдруг?

– Ой, Слав, прости, что разбудила! Я всегда дома в рубашке спала… Так хорошо дома… И мамка с папкой. И ты рядом, так бы и не улетала никуда! Слышишь, музыка играет? Сосед сбоку! Вечно врубает свой музон, отец всё с ним ругался! А ему пофиг. Всё как и было, будто не было этих семи лет… Всё как сон. Дурной сон.

– И я тоже дурной сон? – Слава провёл пальцами по внутренней стороне бедра согнутой в колене ее ноги. Лера вздрогнула и глубоко вдохнула, а потом притянула Славу к себе и низким голосом сказала:

– Иногда дурной… Иди ко мне. Быстрее! Ох…



– Ой! Простите бога ради! Я хотела утюг взять! – Мария Михайловна заполошно выскочила из комнаты, а Слава уткнулся в плечо Леры, на которой лежал, – и не просто лежал! – и захохотал. Лера его поддержала, а за дверями слышался сердитый голос отца:

– А нечего было лезть! Дело молодое! Нос суёшь куда ни попадя!

Слава, ещё хихикая, сполз с Леры и упал рядом на кровать, глядя в потолок. Она лукаво усмехнулась и, натягивая рубашку с груди на колени, сказала:

– Ну хоть успел закончить, и то ладно. Правда, концовку смазали. Говорила тебе, давай в гостинице остановимся! Хорошо хоть, не рекомендовала лечь правильно, а то ребёнок под тобой неловко лежит! Пора вставать. Только я первая в душ!

– Иди, иди! Получи порцию нравоучений!

Лера хихикнула, выскользнула из постели и пошла к двери, почёсывая бок. Потом вышла, прикрыв дверь, и за ней сразу послышался виноватый голос матери.

Слава закинул руки за голову и стал обдумывать дальнейшие планы. Итак, сегодня ему надо встретиться с человеком из военкомата. Хоть и воскресенье, но Коля заверил, что тот будет работать и им поможет. «Про кониакус и закусонус не забудь!»

Через минут двадцать в дверь постучали, и голос Марии Михайловны сказал:

– Славииик! Иди скорее, Лерочка уже вышла! Беги, а то Колька займёт! Он щас как засядет, на полчаса, не меньше!

Слава натянул штаны, рубаху надевать не стал, всё равно умываться, и вышел в коридор. Коля стоял у зеркала в майке и разглядывал подбородок, покрытый щетиной. Он заметил внимание Славы, усмехнулся заговорщицки и подмигнул:

– Стоило тебе туда попасть, зато теперь нет проблем с бритьём! Вишь, каждый раз как мучаюсь! Станки летят, как птицы! А чего, Лерка тоже… гладкая? Молчу, молчу! А то ещё двинешь по уху! Ну ты и зверюга! – Он восхищённо окинул глазами торс Славы. – Это сколько в тебе весу?! Жуть какая-то! Как пересохший культурист! По тебе анатомию изучать можно! Ты всегда такой здоровый был или после…

– Так-то я всегда нехилый был, – усмехнулся Слава, – но после вообще… озверел. Кстати, твоя сестра хоть и не выглядит такой же, человек десять поубивает за две секунды и даже не запыхается.

– Мамочки! А я чай у неё хотел отпить! Я всегда у неё чай отпивал, она почему-то всегда вкуснее делает! Это надо поберечься! – Коля радостно засмеялся, а потом поманил Славу за собой. – Пошли, пока они там заняты, с тобой посекретничаем немного. Пошли к вам в комнату, после того как мамуля застала тебя пыхтящим на Лере (да-да, факт есть факт, о ужас!), она теперь туда боится сунуться. Так что, кроме Лерки, никто нам не помещает. Айда потолкуем.

Они прошли в комнату Леры, Слава закрыл за собой дверь, а Коля поводил носом, принюхиваясь:

– М-да, как в будуаре, однако! Вы тут времени даром не теряли!

– Коль, к делу, – усмехнулся Слава. – Что хотел сказать-то?

– Я думал всю ночь над вашим рассказом. Ну не всю, но думал. И не хочу, чтобы между нами осталась какая-то недосказанность. Слав, как ты думаешь, кем я служу? Что тебе родители сказали?

– Ну… училище защиты какой-то там химической закончил. Разве нет?

– Слав, я контрразведчик. Занимаюсь обеспечением защиты военных объектов от вражеских агентов. Если можно так выразиться… Всё, что представляет угрозу для наших объектов, грубо говоря, в сфере моих служебных интересов. Если я не доложу о вас, совершу служебное преступление. Понимаешь? Стой, молчи, не надо ничего говорить! Просто выслушай. Я верю тебе и Лере, больше ей, потому что тебя я знаю всего ничего, а её всю жизнь. Она очень порядочная и честная девчонка… Мам, закрой дверь! Дай нам со Славой поговорить! Ну что ты всегда нос суёшь! Не заходите сюда вообще никто!

В общем, когда я вчера пришёл, отец мне сказал, что Лера появилась с молодым мужиком, я был обязан проверить, кто ты и что ты. Тем более что, когда я разувался, задел твой пакет, который ты небрежно швырнул под полку, и из него вывалился слиток и несколько пачек баксов и рублей. Я был вынужден обыскать твои карманы, понимаешь? Честно скажу, сохранять спокойствие до нашего разговора мне было трудно. Очень трудно. Надеюсь, что скрыть своё состояние у меня получилось. Я не хочу, чтобы между нами стоял вот это обыск. Не хочу, чтобы Лерка на меня косилась как на предателя. Я за вас, чего бы это мне не стоило. Вот что я хотел сказать тебе.

Коля взволнованно встал, подойдя к окну, стал рассматривать крыши соседских пятиэтажек, занесённые первым снегом. Он падал хлопьями, кружась, завихряясь, и казалось, что сейчас в окне появится огромное, прекрасное лицо Снежной королевы.

Слава встал с постели, подошёл к Коле, постоял рядом, потом протянул ему руку:

– Забудем. Да, мне было немного неприятно, что ты прошёлся по моим карманам. Но логику твою я понимаю и не виню. Я сам за Лерку всем горло порву. Я её люблю. Так люблю, что никогда никого так не любил и, наверное, не полюблю. Всё-таки есть тенденция – у хороших родителей хорошие дети!

Коля улыбнулся и, хлопнув Славу по плечу, потёр руку и, покачав головой, сказал:

– Как чугунина, ёлы-палы! Пошли! Там мать пироги с утра уже гоношит! Страсть как люблю её пироги! Ты с мясом ешь? Или вы там, может, в вегетарианство ударились? Или только кровью питаетесь, как марсиане? Иди умывайся и за стол. Папка там уже с пузырём своим носится, но мать пересекает попытки «попробовать»! Не будем его мучить, пошли!


Через час все важно сидели за столом в зале, ели пироги, а мать Леры сидела возле дочери, заглядывала ей в глаза и время от времени поглаживала по плечу, как будто проверяя, тут она или нет.

Коля усмехнулся и, кивнув головой на мать, шепнул:

– Вишь, и сына ни фига не надо! Никак всё не оближет её! – Потом добавил: – Я сейчас поеду домой, там Ленка волнуется, что-то Лерка прихворнула, а потом, как съездите к Виктору, жду вас в гости! И Ленка хотела познакомиться, да и вы хоть глянете, где я живу. Металл я забираю, узнаю, как его сплавить получше и подороже. С Виктором особо не разговаривайте, что и как. Мол, нужны инвалиды-лётчики, хотим им спонсорскую помощь оказать! Там афганцы есть и испытатели, и даже ветераны Отечественной войны имеются. Правда, вам от них вряд ли толк будет, от этих ветеранов. Они, конечно, деды боевые, но уже в маразм впали. Время есть время, доживём до их лет, может, и хуже будем. Я-то столько не проживу, а вот вы, насколько понимаю… Впрочем, как задряхлею, вставь меня хоть в карманный калькулятор, лишь бы потом опять молодым и здоровым стать! – Коля хохотнул, а Мария Михайловна поинтересовалась:

– Чего вы всё там шепчетесь? Каверзу какую задумали?! Помню, как ты, Колька, на детской площадке автомобильный баллон запалил! До сих пор стены домов чёрные! А лет прошло уже сколько!

– Всю жизнь будешь вспоминать, да, мам? Слава, вот мой телефон, сразу звоните, если что. А вот телефон Виктора. Он ждёт звонка. Берите такси и впёрёд! Только оденьтесь теплее, вы разгорячённые, а там метель! – Коля подмигнул левым глазом и исчез в дверях прихожей под кудахтанье матери.

Мария Михайловна со вчерашнего дня здорово оправилась. Слизняк так и сидел на ней, слегка пульсируя и управляя процессами, и она сразу почувствовала облегчение, летая по дому и помолодев лет на двадцать.

Василий Макарович наклонился к Славе и заговорщицки сказал:

– Мне чего матери-то сказать? Что за штуки такие? И когда их снимать?

– Скажите, что это военная разработка, такие лечебные биороботы, сделанные по нанотехнологиям. Очень секретно, мне даже за то, что я их вынес из лаборатории, нагорит! Так что пусть помалкивает. А снимать не надо, как срок выйдет, сами отвалятся и разложатся в слякоть. С ними можно и мыться, они воды не боятся. Василь Макарыч, нам ехать надо… Вот что, пойдёмте со мной. Мне кое-что вам нужно отдать.

Слава поднялся, заинтригованный Василий Макарович за ним, и они вышли в прихожую. Пакета с золотом не было, вместо него лежал газетный свёрток и на нём записка:

«Слава! Металл забрал. Остальное, что было в пакете, тут».

Слава развернул свёрток и усмехнулся. В общем-то ему было не жалко, ну прихватил бы Коля пачку-другую, ничего бы не случилось. Но все деньги, что он бросал в пакет, были тут.

Слава на глазах Лериного отца вытащил из карманов все деньги, что были, сложил на столик в прихожей. Потом взял пару пачек баксов, пачку евро, три пачки пятитысячных купюр и пару пачек тысячных, остальное завернул в свёрток и отдал мужчине, ошеломлённо наблюдавшему за его действиями.

– Заберите всё и положите в банк. Под проценты. Можете спокойно жить на эти деньги и не жалеть. Я ещё дал Коле, он купит вам квартиру в центре или где захотите. Вам надо отсюда уезжать, шпана одна кругом, а после вчерашнего я боюсь, как бы вас не выследили. Мы с Лерой, скорее всего, уедем уже сегодня. Постараемся вас навещать, звонить время от времени. Телефон всегда держите включённым. На всякий случай Лера оставит вам свой телефон, если что, позвоните. Или кинете СМС, мы потом прочитаем. Обязательно уезжайте отсюда, Коля в курсе, он вам поможет. Ну что ещё… Вроде всё.

– Слава, а откуда деньги-то? Такие деньжищи и так просто ты их отдаёшь? Вам-то самим нужно!

– Забудьте. У нас всё есть. Марию Михайловну успокойте. И вот ещё что: Лерин паспорт остался?

– Остался! Настаивали, чтобы мы признали её мёртвой, сдали паспорт, но мать костьми легла, пока, мол, я не убедится, что её косточки сгнили, не признает мёртвой! И как знала! Конечно, сейчас найдём! Куда в наше время без паспорта! – Василий Макарович заторопился и убежал в зал, начав шарить по ящикам, а Слава прошёл в комнату следом за ним и предложил:

– Ну что, Лер, нам пора, поехали по делам? Мария Михайловна, Василий Макарович, спасибо вам за приём, за радушие, мне было очень, очень приятно с вами познакомиться. Теперь я знаю, в кого Лера такая молодец! Вся в маму с папой!

Мария Михайловна покраснела от удовольствия, а потом запричитала:

– Как же так?! Так мало побыли? Не погостили? Ну ещё бы хоть недельку, а? Мы бы к тёте Вере сходили, к дяде Володе! Баба Анна, опять же, скучала по тебе! Ну что же вы так быстро, всего одна ночь!

– А не будешь мешать им «спать» по утрам, – ехидно хихикнул Василий Макарович и подмигнул Славе. – Другой раз, ребята, и правда постарайтесь на подольше приехать, ладно? Мы так счастливы, что вы тут… и это, Колька-то расстарался уже с внучкой, хотелось бы и нам Лериных детишек покачать на коленях! Вы там старайтесь давайте! – он ухмыльнулся, а Лера, мельком кинув взгляд на Славу, погрустнела и вздохнула. Потом встала и пошла в свою комнату одеваться.

Вышла оттуда она в джинсах, тёплой куртке и вязаной шапке. На недоуменный взгляд Славы, пожав плечами, сказала:

– Чихала я на красоту! Я вчера чуть дуба не дала в этом модельном платье и сапожках! Лучше своё надену.

Слава тоже оделся, натянул ботинки и встал в дверях, прощаясь с гостеприимными Лериными родителями. Пахнущий хмельком Василий Макарович крепко обнял его и дочь, расцеловал и подтолкнул к матери:

– Идите, прощайтесь, да не исчезайте надолго! А то она опять заболеет! Вот твой паспорт, держи! Ты так тут и прописана, единственное, что надо – вставить новую фотографию. Могут докопаться. А так всё в порядке.

Она попрощались, и пока шли по лестнице вниз, немолодая пара стояла и махала им вслед. И потом, когда вышли на улицу, увидели, как в окне пятого этажа, в форточке, показалась рука и помахала им вслед. У Славы стало тепло на душе, и он улыбнулся: неужто наконец-то где-то на Земле у него появился свой дом, семья? Даже не верилось.

Он достал из кармана небольшой свёрток, завернутый в тряпочку, долго разматывая его, достал прозрачную полоску, которую вставил себе в ухо. Она сразу там присосалась, и раздался скрежещущий, как лист металла, голос Наташи:

– Я тебе это припомню, Слава! Свиньи вы, а не люди! Даже говорить с вами не хочу! Рассказывай, что там было?

– Ну, ты же вроде не хочешь разговаривать? И вообще, где «там»?

– Ты мозги-то мне не крути! Рассказывай давай!

Слава ухмыльнулся, достал полоску из уха и протянул Лере, вот, мол, тебе Натаха, можешь ей сама рассказывать, что вам там интересно. Я не любитель сплетен. Особенно не желаю разговаривать с ней в таком её настроении!

Свалив на несчастную Леру Натаху с накопившимся запасом яда и стенаний, Слава поймал на дороге такси. Пока он договаривался с водителем, за машиной выстроилась целая очередь из трёх машин, ожидающих, что они не договорятся. Водитель остановленного таксомотора такого прессинга не выдержал и скомандовал скорее загружаться, «а то это вороньё сейчас в корму въедет»!

Ехать было довольно далеко, в загородный посёлок. Там следовало забрать начальника отделения военкомата и потом с ним проехать к областному военкомату, чтобы полазить по базе данных военных пенсионеров.

Поездка не была неприятной или сложной, на улицах города в связи с воскресным днем было довольно пустынно, пробок не было, иномарка, в которой они ехали, исправно глотала километры, вздымая снежные вихри и похрустывая шипованной резиной на голых участках асфальта, не занесённых снегом. Водитель время от времени поругивал коммунальные службы, поглядывая на улыбающихся и прижавшихся друг к другу молодых симпатичных людей на заднем сиденье, а за окном скоро потянулись заснеженные дачные участки, крестьянские поля и скованная льдом речка, на которой у лунок сидели, как примёрзшие, на морозном ветру фанатики-рыбаки. В машине было тепло и уютно, играла негромкая музыка, и даже не хотелось выходить наружу, так бы ехать и ехать, ощущая под боком тепло родного человека.

Присыпанный снегом домик, грязь, смёрзшаяся в ледяные надолбы, водитель ворчит, того и гляди днищем царапнет. Заиндевелое на ветру окно…

– Привет. Виктор? Мы от Николая. Я Слава, а это Лера. Ну что, поехали?

– Привет. Может, зайдёте, чаю попьёте? – Мужчина с красным то ли от ветра, то ли от возлияний широким лицом доброжелательно смотрит на симпатичную пару.

– Нет. Нам скорее надо! Дело горит!