Первый снег (СИ)
Предположение Гуся, что у Серёгиного «киборга» шарики за ролики зашли, или электроны с орбиты съехали, подтвердилось уже через минуту — нападающий «Сыроежкин», на удивление легко добравшись до ворот противника, стал таки их атаковать. Тупо пытаясь попасть шайбой по прямой в самый их центр, он раз за разом бил прямо по щиткам вратаря, тому даже клюшкой пользоваться не пришлось.
— В угол бей, в угол! — орал Электронику Макар, но тот как будто не слышал, по-прежнему пытаясь направить в ворота шайбу по кратчайшему расстоянию. «Да какой ты нахер киборг, у киборгов гибкая логика есть!» — досадовал про себя Гусев и так распереживался, что вслух выпалил: — Чурбан железный! Шоб ты заржавел!
Действия Электроника тем временем вообще перестали подчиняться всякой логике — он оставил свои попытки пробить шайбой насквозь вратаря “альбатросов” и стал просто гонять её вокруг всего поля. Это у него получалось действительно великолепно — противников он лихо отпихивал плечом, но и своих не подпускал. Видимо, что ещё можно делать с шайбой, он просто не знал.
— Мне, давай мне! — почти сорвав голос завопил Гусев, и случилось чудо — Электроник услышал его призыв и даже отреагировал.
Получив пас, Макар как таран ринулся к воротам противника и забил гол. В этот раз куда надо. Правда, упал и сам в эти ворота чуть не угодил.
Тем временем, наблюдающий всё это безумие Васильев чуть не поругался с Ростиком — даже потребовал с него вернуть «уплоченную» поллитру — в счёт компенсации за особо тупого игрока, которого подсунул ему дружбан. Ростик от такой наглости приятеля чуть дара речи не лишился, но вовремя возразил, что Борька сам дурак — не умеет учить детей с шайбой обращаться. И вообще, за Гусева ему не один, а целых два пузыря полагается. С этим Васильев спорить не стал — Макар был по-настоящему удачным его приобретением.
***
Семён Николаевич Таратар не только по «долгу службы» сопровождал свой класс на матче. Прежде всего он пришёл поддержать своего любимого ученика и его лучшего друга, то есть, проще говоря, полюбоваться на играющих в хоккей Гусева и Сыроежкина. И так увлекся этим процессом, что вокруг себя ничего больше не замечал. Ибо на льду Макар выглядел по мнению математика фантастически великолепно — сильный и мощный спортсмен, уверенно идущий к своей цели, а его развевающиеся из-под хоккейного шлема медно-рыжие волосы и залитое ярким румянцем лицо дарили Таратару эстетическое наслаждение. Впрочем, за хрупким белокурым ангелочком Серёжей Семён Николаевич тоже не забывал послеживать и каждый раз готов был вытирать слёзы умиления, видя как Гусев даже на льду пытается оберегать и поддерживать Сыроежкина, подсказывая что и как ему надо делать.
Пока математик весь был поглощён созерцанием матча в целом и отдельных игроков в частности, на трибуне под боком у Таратара тоже творилась масса интересного. Например, рядом сидела интеллигентная пара среднего возраста в сопровождении милиционера. Мужчина и женщина оживлённо обсуждали игру ученика Семёна Николаевича, Серёжи Сыроежкина, но называли его почему-то странным именем «Элек». Таратар даже не выдержал, отвлёкся на секунду от поля и сделал им замечание:
— Простите, но его зовут Серёжа.
Мужчина что-то ответил математику, женщина тоже начала о чём-то быстро тараторить, но всё внимание Семёна Николаевича уже было направлено на рыжего крайнего нападающего Интеграла, завладевшего шайбой и проводящего в настоящий момент особо эффектную обводку.
А двумя рядами выше Таратара и его странных соседей, в компании друзей Гусева и Сыроежкина сидела одна юная болельщица и тоже очень переживала за Серёжину игру. Впрочем, не совсем за Серёжину, Майка прекрасно знала, что на льду сейчас Электроник, и что дела у него идут, прямо скажем, неважно. Но ещё больше расстроилась Светлова, когда на свободное место рядом с ней села одноклассница Сыроежкина — Зоя Кукушкина. Майке она не нравилась — хитрая настырная девица, явно имеющая виды на Серёжу и, что особенно неприятно, этой поганке почему-то симпатизировал Электроник. Делить внимание мальчиков с кем-то ещё Светлова в принципе не привыкла, а уж что касается Сергея и его двойника, то их обоих она желала оставить при себе.
— Оу, — Зоя заметила рядом с Майкой свободное место и поспешила его занять. — Привет! — вежливо поздоровалась Кукушкина с белобрысой и скользнула по сопернице оценивающим взглядом.
— Здравствуй! — сухо ответила та, презрительно посмотрела на Зойку и тут же отвернулась.
— Кто играет? — ни мало не смутившись, поинтересовалась Кукушкина и с небольшой ехидцей уточнила: — Сыроежкин или Электроник? — заставив Майку вновь обратить на себя внимание. — Да-да. Я всё знаю, — пусть особой выгоды это маленькое разоблачение ей и не принесёт, но перекошенная физиономия сыроежкинской подружайки того явно стоила! — Вот, — Зоя продемонстрировала Майке «справку» и ещё раз насладилась эффектом.
— Отдай! — сквозь зубы процедила Светлова и попыталась отнять у нахалки бумагу.
— Не отдам. Если отдам, то кто мне поверит? — «Интересно, эта дура и правда думает, что я ей записку отдам?» — удивилась про себя Зоя.
— Ты никому не расскажешь! — с железобетонной уверенностью прошипела Светлова.
— Я-а? — Зоя готова была рассмеяться на такую наивность. — Да я всем расскажу. Нечего было на меня карикатуры рисовать! — «И вообще, игнорировать меня», — добавила Зоя, но уже про себя. — Впрочем, — Кукушкина сделала вид, что задумалась, — моё молчание можно купить. Недорого. Скажем, чирика мне вполне хватит. Для начала, — не то чтоб Зоя всерьёз рассчитывала нажиться на своём компромате, но упустить случай поиздеваться над соперницей она не могла.
Майка так разозлилась на стерву, что готова была прямо тут на стадионе ей в волосы вцепиться. И чтоб не доводить до греха поспешила смыться подальше.
— Ты куда? — тихо спросила Зоя и схватила Светлову за локоть. От холодных властных ноток в голосе этой поганки Майку аж передёрнуло. — Надеюсь, за деньгами? — уже мягко спросила Кукушкина, улыбаясь при этом так, что мороз по коже шёл.
— Не хочу с тобой разговаривать! — еле сдерживая гнев, ответила Майя, вырвала руку и убежала вниз.
После гусевского гола, так удачно выправившего положение Интеграла, Борисыч всё же посадил Электроника на банку, а потом взял тайм-аут. До конца последнего периода оставалось пять минут, и Васильев решил дать игрокам передых и немного прополоскать им мозги. Макар внимательно слушал наставления тренера, как вдруг его отвлекло чьё-то настойчивое бормотание за спиной. А потом Гусева и вовсе бесцеремонно схватили за рукав свитера. Макар уже хотел было двинуть наглецу локтем, но вовремя обернулся — оказывается это сама Светлова спустилась с трибуны по его душу.
— Поди сюда, — деловым тоном начала Майка.
— Чего? — недовольно развернулся к ней Макар.
— Кукушкина всё узнала. Надо обязательно что-то придумать, вон сидит! — она кивнула в сторону зрительской трибуны, где расположился шестой «Б». Вообще-то Гусева Майка откровенно недолюбливала — он всегда крутился рядом с Серёжей, часто буквально не выпуская его из своих рук, да и чарам самой девушки не поддавался абсолютно. Но тут она вынуждена была обратиться к нему за помощью — как ни крути, а он лидер и «мозг» этой маленькой компании мальчишек. И если кто и сообразит, как выпутаться из щекотливой ситуации, то это Макар.
— Ого… — озадачился Гусев. — Иди сюда, — он аккуратно выдернул из толпы внимающих тренеру игроков Электроника и как можно мягче сказал ему. — Немедленно меняйся с Серёжей. Ты знаешь, где он, — Макар успокаивающе провёл рукой Элу по загривку, но тот всё равно испугался.