Первый снег (СИ)

— Что же ты мне не сказал, Серёжа, что у тебя сегодня матч был? Я бы пришла поболеть за тебя, — с укором начала Надежда Дмитриевна. — Валентина Ивановна, вон, оказывается, даже отгул взяла, чтоб на Макара посмотреть. А мне бы и отпрашиваться не пришлось.
— Дык, мам! Я это… — чуть не поперхнулся чаем Серёжа. — Играть не должен был, я в школу пошёл… — он вспомнил, как обманул и мать, и одноклассников, а сам отсыпался в это время в гараже, и покраснел. — Мне в последний момент сказали, я туда еле успел, чесслово! — «Всё, больше не буду никому врать, особенно матери!» — твёрдо решил Сыроежкин. Этот недостаток — склонность к вранью он за собой знал и очень его стыдился. Но лень и вечное желание валять дурака каждый раз заставляли Серёжу сочинять очередную небылицу, чтобы избежать упрёков от родных и учителей.
— Если бы Валя мне не сказала, я бы так ничего и не узнала, — вздохнула Надежда Дмитриевна. — Мне ты почему-то похвастаться своим голом не спешишь.
— Ой, ма, нечем хвастаться. Там такой гол был — чисто случайный, — поморщился Серёжа.
Гол он, конечно, забил, но что это был за гол! Случайно клюшкой шайбу зацепил, и, если бы не откровенно протупивший вратарь «альбатросов», никакого гола и победы Интеграла не было бы и в помине. В общем, гордиться нечем. То ли дело Макар — вот кто по-настоящему выиграл матч. Да даже Эл, и тот, если б с воротами не ошибся, тоже был бы молодцом. Вот они действительно забили… Не то что Сыроежкин.
— Серёж… — Надежда Дмитриевна встала из-за стола, попробовала своё кипящее на плите варево и задумчиво спросила: — Долго это будет продолжаться, м?
— Что? — не понял Серёжа, но на всякий случай насторожился: если мать начинает говорить загадками — добра не жди.
— Ну как, что? Тебе ж всё-таки четырнадцатый год, — глубокомысленно заметила мама.
— Угу, — согласился Серёжа, но в чём подвох пока не сообразил.
— Пора становиться серьёзнее, — мама села за стол и в упор посмотрела на сына.
— Ладно, — кивнул Серёжа. — Только завтра, — о серьёзном он привык думать, а не говорить. Потому что всё серьёзное, как правило, слишком личное.
— В первом классе ты притащил домой лягушку и обещал мне, что она вот-вот превратится в царевну, — не отставала мама. — И тебя стали называть…
— Иван-царевич, — в один голос с матерью закончил Серёжа, закатив глаза к потолку — чувствовал он себя примерно так, как тот мужик из анекдота, который всю жизнь строил для людей прекрасные дома, мосты и дороги и один-единственный раз имел глупость вступить в интимную связь с козой. — Ну и что?
— А потом вы с товарищем искали клад в подвале, — продолжала вспоминать Надежда Дмитриевна. — Но только клада вы не нашли.
— Ты чего, а? — Серёжа уж не знал, смеяться или плакать от внезапной маманькиной ностальгии.
Да, в третьем классе один одноклассник сказал ему, что если Серёжа хочет с ним дружить, то должен ему во всём помогать. Например, искать клад, который при строительстве Серёжиного дома спрятал хитрый прораб. Что за странная фантазия пришла в голову его приятелю, Сыроежкин не представлял, но дружить с ним хотел очень. Через три часа бесплодных поисков их, грязных, замёрзших и покусанных крысами, обнаружил участковый милиционер и передал родителям. Потом Серёже и его другу делали много уколов от бешенства, да только дружба с этим мальчиком с тех пор как-то пошла на убыль.
— Зато испортили водопровод, весь дом без воды оставили, и тебя прозвали…
— Понял-понял-понял, — Сыроежкин про своё «гордое» прозвище «чёрного копателя» вспоминать не любил.
Тем более, что водопровод он не ломал, а просто покрутил от скуки пару вентилей. Да, их стояк оказался в результате без холодной воды, ну так её уже вечером сантехник включил. Обсуждать этот эпизод Серёже совсем не хотелось.
— У нас сегодня начался вечер воспоминаний, — с сарказмом сказал он, отставил недопитый чай и с вызовом посмотрел на мать.
 
— А добыча нефти на дачном участке? — Надежда Дмитриевна и не думала останавливаться.
— Ну и что?!
Серёжа начал потихоньку закипать. Его обвиняли в тех вещах, в которых он виноват не был! У него в тот год впервые на этой дурацкой даче, на которой со скуки только помереть можно было, появился товарищ по играм. Соседский мальчик где-то слышал, что в их садоводстве сейчас работают бурильщики, и если с ними договориться, они могут пробурить на участке скважину. Почему вместо воды там непременно должна быть нефть, этот мальчик тоже объяснил, только Серёжа ничего не понял — приятель был на два года старше и говорил какими-то заумными словами. Но другу своему Серёжа поверил на слово и побежал искать бурильщиков — ведь найти на своём дачном участке нефть — это очень круто. Почему взрослые дядьки приняли всерьёз заявку от десятилетнего мальчика и с утра, пока родители спали, явились со своей установкой, для всех до сих пор осталось загадкой.
— Ты знаешь, во сколько это нам обошлось? — трагическим голосом спросила мать.
«О, дошли до сокровенного — убытки, которые я им принёс!» — фыркнул про себя Серёжа, но вслух сказал:
— Зато у нас теперь и колодец, и скважина с электронасосом есть. И полив автоматический.
— А младенец, который спал в коляске около магазина, — гнула свою линию Надежда Дмитриевна.
Сыроежкин на это только зубами скрипнул — в данной истории он считал себя совершенно правым.
— Зачем вы его сдали в детскую комнату?
Серёжа тогда стоял на улице около универсама — ждал мать с покупками. Неподалёку стояла какая-то девочка, примерно его возраста, и тоже кого-то ждала. Она всё смотрела то на скучающего Серёжу, то на коляску со спящим младенцем, рядом с которым никого из взрослых не наблюдалось. Потом не выдержала и подошла к Серёже. И сказала, что очень беспокоится за ребёнка — ведь его наверняка бросили родители, потому что её мать, например, никогда не оставляет коляску с братом без присмотра, а этот малыш совершенно один. Что будет, если его заберёт себе какой-нибудь нехороший человек? Серёжа об этом не думал, но после слов своей новой знакомой тоже испугался за ребёнка. Тогда они с этой девочкой посовещались и решили, что лучше всего не ждать беды и прямо сейчас отнести ребёнка в безопасное место, то есть в детскую комнату милиции. Через час в отделение, где оказались все трое детей, двое больших и один маленький, прибежали три взмыленные мамаши в предынфарктном состоянии, которые вышли из магазина и не обнаружили нигде своих чад. И если первым двум отпрысков выдали практически сразу, то с третьей была проведена профилактическая беседа относительно надлежащего исполнения ею родительских обязанностей.
— Ну охота тебе вспоминать? Ещё год назад во дворе бегал, и сейчас наверняка жив-здоров! — возмутился Серёжа. — Благодаря мне, между прочим!
— А я до сих пор не могу забыть разговор с его матерью! — завелась Надежда Дмитриевна.
С тех пор с этой горе-мамашей, оказавшейся к несчастью их соседкой по прошлому месту жительства, они были, что называется, на ножах.
— Мам, чего ты хочешь, а? — Серёжу бесила эта привычка матери не говорить важные вещи прямо и начинать издалека.
— Ничего. Просто мне интересно, что меня ожидает в будущем, — опять ничего толком не прояснила мать.
— А что такое, а? — весь этот диалог порядком уже утомил Сыроежкина, и он хотел только одного — прекратить его как можно скорее.