Чудо

Я ждал, что мама прибежит ко мне в комнату. Я хотел, чтобы она нашла меня в норе из мягких игрушек, и поэтому так и замер, но она не поднялась ко мне и через десять минут. Странно. Она всегда ко мне заходит, когда я сижу в своей комнате и горюю.
Я представил, как мама и Вия говорят обо мне на кухне. Наверное, Вие сейчас очень, очень, очень стыдно. А мама ее корит. И папа, когда вернется домой, тоже ее отругает.
Слегка раздвинув мягкие игрушки, я взглянул на стенные часы. Я лежу тут уже целых полчаса, а мама еще не явилась. Я прислушивался к звукам в доме. Они еще ужинают? Что вообще происходит?
Наконец дверь распахнулась. Вия. Я думал, что когда ко мне поднимутся, то смущенно отворят дверь и робко приблизятся к моей кровати. Но Вия влетела, как вихрь.
  
Прощай
 
— Ави, скорее! — выдохнула Вия. — Мама хочет с тобой поговорить.
— Извинений не дождетесь!
— Это не про тебя! — закричала она. — Не все в мире вертится вокруг тебя, Ави! Беги вниз. Дейзи плохо. Мама везет ее к ветеринару. Иди попрощайся.
Я сбросил подушку с лица. И увидел, что Вия плачет.
— Что значит «попрощайся»?
— Давай же! — Она протянула мне руку.
Я взял ее за руку, и мы спустились на кухню. Дейзи лежала на полу, вытянув лапы. Она часто и тяжело дышала, как будто целый час носилась в парке. Мама стояла на коленях и гладила ее по голове.
— Что случилось? — спросил я.
Вия опустилась на колени рядом с мамой:
— Вдруг начала скулить, ни с того ни с сего.
— Я отвезу ее к ветеринару, — сказала мама. Она тоже плакала. — Мы уже вызвали такси.
— Ветеринар ее вылечит, правда же?
Мама посмотрела на меня:
— Очень надеюсь, милый. Но, если честно, не знаю.
— Конечно, вылечит!
— Ави, в последнее время Дейзи постоянно болеет. Она у нас старая…
— Но они ей обязательно помогут. — Я ждал, чтобы Вия со мной согласилась, но она не поднимала взгляда.
У мамы тряслись губы.
— Ави, возможно, нам придется проститься с Дейзи. Мне жаль.
— Нет! — крикнул я.
— Мы не хотим, чтобы она мучилась, Ави.
Зазвонил телефон. Вия взяла трубку, сказала «Спасибо» и, смахнув слезы со щек, обернулась к нам.
— Такси уже здесь.
— Хорошо. Ави, сынок, откроешь мне дверь? — Мама бережно подняла Дейзи, словно огромного младенца.
— Мамочка, пожалуйста, нет! — Я загородил дверь.
— Сынок, мне тяжело ее держать.
— А как же папа?!
— Он встретит меня в больнице. Ави, он тоже не хочет, чтобы Дейзи страдала.
Вия отодвинула меня в сторону и открыла дверь.
— Если понадоблюсь, телефон у меня включен, — сказала мама Вие. — Можешь накрыть ее пледом?
Вия кивнула, а сама уже ревела навзрыд.
— Дети, попрощайтесь с Дейзи. — По маминому лицу текли слезы.
— Я люблю тебя, Дейзи, — сказала Вия, целуя Дейзи в нос. — Очень люблю.
— Пока, хорошая псина… — прошептал я Дейзи на ухо. — Я тебя люблю…
Мама понесла Дейзи вниз по ступенькам. Водитель такси открыл заднюю дверь, а мы стояли на пороге и смотрели, как мама садится в машину. Перед тем как закрыть за собой дверь, она обернулась и махнула нам. Я никогда не видел ее такой грустной.
— Мамочка, я тебя люблю! — крикнула Вия.
— Мамочка, я тебя люблю! — крикнул я. — Мам, прости меня, пожалуйста!
Мама послала нам воздушный поцелуй, и они тронулись. Мы глядели вслед отъезжавшей машине, а потом и Вия закрыла дверь. Мгновенье она смотрела на меня, а потом обняла, очень-очень крепко, и вместе мы выплакали, наверное, миллион слез.
  
Игрушки Дейзи
 
Через полчаса пришел Джастин. Он обнял меня и сказал: «Сочувствую, Ави». А потом мы молча сидели в гостиной. Мы с Вией зачем-то собрали по всему дому игрушки Дейзи и сложили их на кофейном столике. И теперь просто пялились на гору игрушек.
— Самая классная собака на свете, — сказала Вия.
— Да, — ответил Джастин, обнимая Вию за плечи.
— Она вот просто так взяла и стала скулить? — спросил я.
Вия кивнула:
— Через две секунды после того, как ты ушел. Мама собиралась тебя догнать, но Дейзи заскулила.
— Как?
— Ну не знаю, просто завыла.
— Так заскулила или завыла?
— Ави, ну какая разница! Стала стонать, будто у нее что-то жутко болит. И дышала часто-часто. А потом повалилась на пол. Мама подошла и попыталась ее поднять, а Дейзи было так больно, что она укусила маму.
— Что?!
— Когда мама попробовала дотронуться до ее живота, Дейзи укусила ее за руку, — пояснила Вия.
— Дейзи никогда не кусается!
— Она была сама не своя, — сказал Джастин. — Ей же было больно.
— Правильно папа говорил, — вздохнула Вия. — Не надо было до этого доводить.
— Папа знал, что она болела? — удивился я.
— Ави, за последние два месяца мама возила ее к ветеринару три раза. Дейзи постоянно рвало. Ты что, не замечал?
— Я не думал, что все так серьезно!
Вия ничего не ответила, просто притянула меня к себе. Я снова расплакался.
— Мне тоже очень грустно, Ави, — сказала она. — И прости меня. Простишь? Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю?
Я кивнул. Наша ссора казалась теперь глупостью и пустяком.
— До крови укусила? — спросил я.
— Нет, чуть-чуть только прихватила. Вот тут. — Она показала на кончик своего большого пальца.
— Маме было больно?
— С ней все хорошо, Ави. Все в порядке.
Мама и папа вернулись домой через два часа. Как только они открыли дверь — одни, без Дейзи, — мы поняли, что ее не стало. Мы все сели в гостиной вокруг горы ее игрушек. Папа рассказал, как все было: врач сделал Дейзи рентген и взял анализ крови, а потом вернулся и сообщил, что у нее огромная опухоль в желудке. Ей уже было трудно дышать. Мама и папа не хотели, чтобы она мучилась, поэтому папа взял ее на руки, так, как обычно — ее лапы торчали в воздухе, — а мама целовала и целовала ее на прощание и шептала ей на ухо ласковые слова. Ветеринар воткнул иглу ей в лапу, и примерно через минуту она умерла на руках у папы. Умиротворенная, говорит папа. Ей уже было совсем не больно. Она как будто просто заснула. Пока папа рассказывал, у него несколько раз срывался голос, и он откашливался.
Я никогда раньше не видел, как папа плачет, но сегодня увидел. Я побрел в спальню к родителям — искал маму, чтобы она уложила меня в постель, — а там на краю кровати сидел папа и снимал носки. Он сидел спиной к двери и не заметил меня. Сначала мне показалось, что он смеется, потому что у него тряслись плечи, но потом он закрыл ладонями лицо, и я понял, что он плачет. Это был самый тихий плач на свете. Как шепот. Я собирался подойти к нему, но потом подумал, что он плакал шепотом, потому что не хотел, чтобы его услышали. Поэтому я вышел из комнаты и отправился к Вие и увидел, что рядом с ней на постели лежит мама и что-то говорит ей на ухо, а Вия тоже плачет.
Тогда я пошел к себе, залез в кровать и надел пижаму — без всяких напоминаний — и включил ночник. И выключил большой свет, и забрался под груду мягких игрушек, в которой прятался этим вечером — хотя мне казалось, что это было тысячу лет назад. Я снял слуховой аппарат и положил его на тумбочку, натянул одеяло на голову.
Я представлял, как ко мне прижимается Дейзи, а ее большой мокрый язык лижет мне лицо, как будто это ее самое любимое лицо на свете. Так я и заснул.
  
Небеса
 
Когда я проснулся, была еще ночь. Я вылез из постели и пошел в спальню к родителям.
— Мама? — прошептал я. В темноте было не видно, проснулась она или нет. — Мама?
— Что случилось, сынок? — спросила она.
— Можно мне к вам?
Мама подвинулась к папе, а я прильнул к ней. Она меня поцеловала.
— Как твоя рука? — сказал я. — Вия сказала, Дейзи тебя укусила.
— Ерунда, даже царапины не осталось.
Я расплакался.
— Мам… Прости меня за то, что я сказал.