Окно выходит в белые деревья...

  
«Ничто не сходит с рук…»
 
 
 
Ничто не сходит с рук:
 
ни самый малый крюк
 
с дарованной дороги,
 
ни бремя пустяков,
 
ни дружба тех волков,
 
которые двуноги.
 
 
 
Ничто не сходит с рук:
 
ни ложный жест, ни звук —
 
ведь фальшь опасна эхом,
 
ни жадность до деньги,
 
ни хитрые шаги,
 
чреватые успехом.
 
 
 
Ничто не сходит с рук:
 
ни позабытый друг,
 
с которым неудобно,
 
ни кроха муравей,
 
подошвою твоей
 
раздавленный беззлобно.
 
 
 
Таков проклятый круг:
 
ничто не сходит с рук,
 
а если даже сходит,
 
ничто не задарма,
 
и человек с ума
 
сам незаметно сходит…
 
 
26 июля 1972
 
Переделкино
 
  
«Травка зеленеет…»
 
 
Вл. Соколову
 
1
 
 
Травка зеленеет,
 
солнышко блестит.
 
Боль моя умнеет —
 
громко не грустит.
 
 
 
Сосны шелушатся.
 
Время, стало быть.
 
В это не вмешаться,
 
не остановить.
 
 
 
Старый мой товарищ,
 
ты со мной давно
 
в споры не встреваешь —
 
просто пьешь вино.
 
 
 
Я ценю за это
 
доброту твою.
 
Никаких советов
 
тоже не даю.
 
 
 
Если в жизни туго,
 
поучать грешно.
 
Улучшать друг друга —
 
это же смешно.
 
 
 
Что-то не свершилось,
 
нам обоим снясь,
 
и отшелушилось
 
незаметно с нас.
 
 
 
Что тебя так давит,
 
что невесел, квел?
 
Шелуха спадает —
 
остается ствол.
 
 
 
Есть еще опушки,
 
где грибов не счесть.
 
Есть Россия, Пушкин,
 
наши дети есть.
 
 
 
Есть на соснах белки,
 
солнышко в окне,
 
что-то на тарелке
 
и чуть-чуть на дне.
 
 
2
 
 
В мире, нас отуманившем
 
рознью, будто бы одурью,
 
быть со старым товарищем —
 
как вернуться на Родину.
 
 
 
Мы друг друга не предали,
 
хоть и жили так розно.
 
Две судьбы — две трагедии.
 
Все трагедии — сестры.
 
 
 
Ты сутулый и худенький.
 
Ты, как я, безоружен,
 
и прекрасен на кухоньке
 
холостяцкий наш ужин.
 
 
 
Никакая не исповедь,
 
никакая не проповедь.
 
Просто все можно высказать,
 
надо только попробовать.
 
 
 
Я гляжу на товарища
 
с чистотой изначальной.
 
Для других — тарабарщина —
 
разговор двупечальный.
 
 
 
Дружбу мы не утратили,
 
хоть и было нетрудно.
 
Миллионы приятелей
 
означают — нет друга.
 
 
 
Зрелость зряшно не мечется.
 
Кто созрел, тот не алчет
 
мыслить слишком космически,
 
словно мальчик-глобальчик.
 
 
 
Что глобальничать суетно,
 
шумно, вроде Петрушки?
 
Как-то хочется сузиться
 
до огромности дружбы
 
 
 
не с абстрактною вечностью,
 
не с абстрактным земшаром,
 
не вообще с человечеством,
 
а с товарищем старым.
 
 
 
И среди всякой низости,
 
изощренно лукавой,
 
чувство истинной близости
 
несравнимо со славой.
 
 
з
 
 
В дружбе не надо пешек,
 
в дружбе не надо ферзей,
 
но танцевать, как от печек,
 
надо всегда от друзей.
 
 
 
И безо всяких «надо»,
 
просто, без ничего,
 
дружба — не чувство стада, —
 
чувство себя самого.
 
 
 
Люди сильны друг другом.
 
Да не обманет их
 
лезущий вверх по трупам
 
бывших друзей своих.
 
 
 
Люди сильны друг другом.
 
Чтобы с друзьями срастись,
 
не обязательно цугом,
 
холкою в холку плестись.
 
 
 
Люди сильны друг другом,
 
спаянностью несходств,
 
а не безличным хрюком, —
 
ибо они не скот.
 
 
 
Люди сильны друг другом,
 
так, словно Севером — Юг,
 
так, словно пахарь — плугом,
 
так, словно пахарем — плуг.
 
 
 
Люди сильны друг другом.
 
Что равнодушья мерзей?
 
Люди сильны испугом
 
вдруг потерять друзей.
 
 
 
В битвах и перед казнью
 
или на Млечном Пути
 
люди сильны боязнью
 
в чем-то друзей подвести.
 
 
 
В лица друзей каменья —
 
это по морде себе.
 
Люди сильны неуменьем
 
друга предать в беде.
 
 
 
Сколько утрат у России, —
 
водкою их не запить!
 
Люди сильны бессильем
 
мертвых друзей забыть.
 
 
Август 1972