Mon amour (СИ)

Конечно, мы ведь говорим о блинчиках. И совместной готовке. Надеюсь, в следующий раз мы обойдёмся без ранений, кстати говоря.
[14:41, Эрик]
Чтобы ты не умирал от перенапряжений из-за восторженности, то если завтра мне будет лучше, то приду после обеда.
[14.42, Чарльз]
Прекрасная идея. Буду ждать.
— Кто ж в тебе сомневается, Ксавьер? — фыркает Леншер, откладывая телефон.
Остальной день проходит за полезно-бесполезной перечиткой любимых рассказов, и он даже взглянул на экземпляр «Алисы», но передумал.
Вечером позвонила Эмма, расспрашивая о здоровье, а после заняла несколько часов рассказами о том, что происходит у нее. Эрик был даже благодарен, что теперь не придется тратить время на то, чтобы привести в порядок книжную полку сегодня, потому что слушать Фрост было интереснее.
Спать, конечно, не хотелось от слова совсем, поэтому из-под кровати был вытащен ноутбук, а половина ночи потрачена за рандомными статьями и прочими вещами, которые становятся интересными только ночью, когда не хочется спать.
Просыпается Эрик в более-менее нормальное время, так что все утро проходит за тем, чтобы немного порадоваться тому, что он не умрет от свертывания крови, потому что температуры почти уже нет, хотя голос немного скрипит из-за больного горла, и скрупулезной уборкой, потому что или так, или никак. Воспитание.
Завтрак приходится примерно на час дня, но какая разница, когда есть холодное мясо и сыр с хлебом? Верно, никакой.
Телефон Эрик находит под одеялом, и вообще-то не зря, хотя сообщение висит уже долгое время:
[11:22, Чарльз]
Привет! Как состояние? Что насчёт блинчиков?
[13:36, Эрик]
Извини, что не отвечал, был занят. Жить буду, так что все хорошо.
Он отправляет, задумываясь ненадолго. У него вылетело из головы приглашение: уборка слишком увлекательна, когда находишь старые вещи и расплавляешься в воспоминаниях.
[13:38, Эрик]
Думаю, что это немного неправильно, учитывая, что на учебу я не хожу.
Леншер усмехается, а потом добавляет:
[13:38, Эрик]
К трем буду.
***
Ксавьер быстро набирает «Прекрасно, жду» и убирает телефон, начиная торопливо одеваться в магазин: молока, как оказалось, было слишком мало.
Укутавшись в шарф — заболеть с новой силой не хочется совсем — Ксавьер торопливым шагом направляется в нужный магазин. Возвращается он уже когда на часах красуется два тридцать дня, так что времени остаётся только на то, чтобы чуть-чуть — чисто для галочки, на самом деле — привести комнату — и себя, чего уж там — в порядок.
***
Выходит Эрик рано, но с сухими волосами, что радует, потому что если бы они не успели высохнуть, то появилась бы новая проблема.
— Все равно не пунктуален. — цокает он языком, когда звонит в дверь без десяти три.
Звонок заставляет Чарльза дёрнуться от неожиданности и немного растерянно посмотреть в сторону двери. Забавно, Ксавьер думал, что Эрика стоит ждать только к четырём.
— Неужели Эрик Леншер пришёл вовремя? — говорит Чарльз с улыбкой, открывая дверь другу.
— Ну, вообще-то раньше, так что нельзя сказать, что вовремя. — отвечает Эрик, входя внутрь. — «Пунктуальность».
— Прийти немного раньше — лучше, чем опоздать. — отвечает Ксавьер, закрывая за Эриком дверь. — К тому же, я как раз уже начинал скучать в томительном ожидании своего друга, так что… да, ты вовремя. — говорит он, проходя на кухню и открывая холодильник.
— Тогда я определенно чувствовал, что нужно выйти раньше. Alles für Freund! — смеется Эрик, повесив куртку на крючок.
Чарльз с улыбкой достаёт из холодильника нужные продукты, а из шкафа — миску, муку и венчик.
— В этот раз я буду резать всё, что понадобится, с Вашего позволения. — говорит он, ставя всё на стол.
— А если не позволю? — спрашивает Эрик, закатывая рукава, чтобы не испачкаться.
Ксавьер закатывает глаза, решая оставить вопрос без ответа. Он с секунду осматривает, все ли ингредиенты находятся на столе, и подходит к Леншеру, как бы между делом проверяя его температуру, кладя ладонь на лоб. Хорошо, уже явно лучше.
 
Эрик фыркает, немного все же задумываясь над тем, что делает Чарльз. Это непривычно, это совсем непривычно.
Даже Эмма так не делает.
— Будем вместе готовить основу. Разбей пока пару яиц и разбавь молоком. — говорит Ксавьер, возвращаясь к готовке.
— Ладно, мистер-почти-Гордон-Рамзи, но жарить их будешь ты, потому что я умею, конечно, но с переменным успехом. — говорит Эрик, разбивая первое яйцо в миску.
— Замётано. — с улыбкой кивает Ксавьер. — Но солить будешь ты.
— Ты согласился выйти за меня только из-за этого, я уверен. — усмехается Леншер.
— А ещё из-за умения ставить монетки на ребро. — улыбается Чарльз, доливая пакет молока в миску.
— Точно, как я мог забыть. Если твой краш не будет этого уметь, то я буду в недоумении, чем он смог тебя покорить. — он разбивает последнее яйцо, а после берет в руки венчик.
Ксавьер улыбается, доставая заранее сковороду. Он думает около минуты.
— «Мой краш», «мой краш». Много разговоров о моём призрачном краше будущего и ни одного про твоего. — замечает он, ставя солонку на стол рядом с Леншером. — Какими же чертами должен обладать краш Эрика Леншера? — с ухмылкой и не без интереса спрашивает он.
—Ты поставил меня в тупик. — через пару секунд обдумывания и соления произносит Эрик медленно. — Я понятия не имею. Heimelig? Это что-то вроде «уютный». Я не знаю, серьезно. Мои прошлые партнеры сильно разнились, так что у меня нет определенного образца.
— Уютный, — с улыбкой повторяет Чарльз. — ç‘est mignon*.
Он аккуратно поднимает тяжёлый пакет муки со стола и начинает неторопливо насыпать содержимое в миску.
Считаешь? — думает Леншер, на секунду взглянув на Чарльза.
— Но таких я пока не встречал. — он пожимает плечами. — Или я не хочу искать.
— Чтож, в любом случае, у тебя ещё есть время, чтобы отыскать себе уютную — или уютного — краша. — говорит Ксавьер.
— А пока живем без них и радостно готовим блины! — улыбается Эрик. — Надеюсь, до бросания друг в друга мукой не дойдем?
 — Надеешься? — спрашивает с ухмылкой Ксавьер, в следующую секунду оставляя на лбу Леншера смазанную белую полоску из муки.
— Что за расточительство? — фыркает Эрик, касаясь чужой щеки, оставив мучные следы пальцев. — Разве так можно с элементами готовки?
— О расточительстве в этом плане обо мне наверняка легенды ходят. — улыбается Чарльз. — Но сегодня я, пожалуй, желаю избежать бросания мукой, потому как именно мне потом убирать кухню, а не кому-то ещё.
— Оставь все Рэй. — предлагает Эрик, стирая муку и чуть жмурясь от падающей на ресницы пыли.
— Ну конечно, она-то простит мне испачканную кухню и добродушно уберёт всё за меня.
— Ну должна же она хоть что-то делать, кроме изучения бабочек. — фыркает Леншер. — А то скоро начну сомневаться, что она вообще живет тут.
— Как и я, Эрик, как и я. — улыбается Ксавьер, убирая пакет с оставшейся мукой в шкаф.
— Самая большая тайна для меня: как она донимает тебя чем-либо, если ее вечно нет дома? Или это из-за моего присутствия? — хмыкает Леншер, опираясь о кухонный шкафчик бедром.
— Мммм… скорее всего, да. — говорит Ксавьер, задумавшись, и пожимает плечами. Он зажигает плиту и ставит на неё сковородку.
— Лишаю Рэйвен места жительства. Плохо это. — смеется Эрик, глядя на спокойного Ксавьера. — А ведь прошла всего неделя.
— Полагаю, она считает, что если оставлять нас наедине, её план свахи имеет шанс сработать. — ухмыляется Ксавьер.
— Пусть пишет книги или фанфикшн, возможно, так ей полегчает. — предлагает Эрик.
 
— Готов поспорить, ей этого было бы мало. — говорит Ксавьер, разливая первый блин на сковороду.
— Тогда плохи у нее дела. Хотя я уверен, что писательский талант распространяется на вас двоих. Буду терпеливо ждать чего-то хотя бы от одного из вас. — говорит Эрик, наблюдая за действиями Чарльза.