Алмазный город

– Я в полном порядке. Отдохнул нормально.

– Уверен? – уточнила Аина.

Он на мгновение встретился с ней взглядом, затем отвернулся, от неловкости залившись румянцем до самой шеи.

– Не волнуйся, мысли о матери не помешают мне действовать четко.

– Вот и правильно. Пора приступать к работе. – Стараясь не встречаться взглядом с Рю, она многозначительно посмотрела Тео прямо в глаза, чтобы у него не осталось сомнений, о какой именно «работе» идет речь, – об устранении Кауты за деньги его брата.

Рю отошел в угол и достал большой скрученный в трубку плакат, лежавший между двумя книжными полками. Выйдя на середину комнаты, он развернул его на полу, прижав края несколькими тяжелыми томами.

Это была карта Косина, исполненная разноцветными красками поверх угольного карандаша. Поля карты обрамляли зеленые кляксы лесов и полей. Река Минос представляла собой бело-голубое кольцо с узорами притоков, впадающих в нее с севера и запада. Куча была раскрашена серой и коричневой тушью без особых подробностей, за исключением главных магистралей, мостов и пристаней. В северной и центральной частях города картограф тщательнее прорисовал даже отдельные здания и значимые места, особое внимание уделив Розовому двору. Аметистовый холм занимал северо-восточный угол карты – тут каждая усадьба, каждый особняк представали уже в мельчайших деталях, вплоть до подлинного цвета внешних стен.

Аина не удержалась от кривой ухмылки. Социальное неравенство правит бал даже в картографии!

Рю очертил линию возле Стальной башни – в центре, ближе к верху схемы.

– Этой дорогой мы шли за тобой, Тео. Вот здесь и еще здесь на нашем пути встретились депо, – продолжал он, перемещая палец на запад, туда, где среди нагромождения складских помещений располагался также знакомый им всем черный рынок. – Однако Кауты там не было. Если, как можно судить по видению Аины, он находится в вагоне поезда, то остается еще только одно место. – Рю уверенно постучал по определенной точке в южной оконечности карты, хотя художник не удосужился снабдить ее никакими изобразительными изысками.

Аина с Тео впились друг в друга взглядами. Этот район они узнали бы на любой занюханной схеме Косина.

– Туда нам в открытую соваться нельзя, – сдавленным голосом заявила девушка. – Это территория Шакалов. Может, они еще и не зализали раны после нашей стычки, но мне появиться на их улицах – верная смерть. Без покровительства Коля они меня на кусочки разорвут. Сами видели на черном рынке, каково это.

– А что, если опять пробраться под землей? – нахмурившись, предложила Рори.

– Другого выхода нет? – тихо спросила Аина.

Опять под землю – значит, опять во тьму. А ей – хоть, конечно, чтобы добраться до цели, на все пойдешь – ужасно не хотелось возвращаться в мрак тоннелей без крайней необходимости.

– Ну если надо обойти территорию Шакалов – нет, – резонно ответила Рори. – В водосточную систему мы нырнем где угодно и проберемся под их владениями до депо – они даже не узнают, это не то что идти по дороге среди бела дня. Водостоки проходят еще на один уровень ниже тоннелей метро.

– Причем их направления пересекаются вот здесь, – подхватил Рю, указывая место на карте. – И мы сможем выйти наверх в депо, где предположительно засел Каута, через ремонтную шахту.

– Хороший план, – протянула Аина, стараясь отмести свои страхи подальше, – но потребуется кое-какое снаряжение. Дымовые шашки, отравленные дротики, ножи, абордажные крюки, осветительные ракеты…

– А мне еще и несколько стволов, – добавил Тео. – У меня все оружие конфисковали при аресте. Можно сходить затариться на черный рынок. Но, если вдруг кто забыл, мы только что из тюряги. Теперь за нами гонится еще больше народу. Кого-нибудь из вас охранники ясно в лицо разглядели?

– Один меня разглядел, – сказал Рю, закусив губу. – Не думаю, что понял, кто я. Но все равно, конечно, придется жаться к стенам, поскольку вас с Аиной они точно опознают.

Девушка кивнула:

– За дело.





30




Утренний холод не давал чувствам Аины притупиться, пока вся компания, петляя, пробиралась на запад через довольно захудалые кварталы, застроенные сталелитейными заводами, складами, текстильными фабриками, – подальше от патрулей Алмазной гвардии и плакатов с лицом наемной убийцы.

Накрапывал дождик, густо-серое небо висело прямо над их головами. Взгляд Аины скользил по фигурам спавших у обочин нищих, и она рассеянно вспоминала, как особенно тяжело было выживать на улице в снегопады и ливни.

Напомнив себе, что по крайней мере последнюю ночь ей удалось провести в тепле и уюте роскошного дома, она поплотнее запахнула куртку. Но страх вновь оказаться в положении бездомной уже вернулся и не хотел уходить.

Девушка то и дело искоса поглядывала на Рю, и каждый раз ей приходилось усилием воли отводить накатывавшую вину – она идет убивать его брата. Странно. В последние годы отбрасывать моральные соображения куда подальше, если речь шла о работе и долге Клинка, ей не составляло никакого труда. А вдруг что не так – достаточно было освежить в памяти слова Коля, сказанные в ночь после ее первого дела.

Ей тогда исполнилось пятнадцать, и она искренне полагала, что шеф отправил ее на задание без всякого присмотра и надзора, однако, когда все осталось позади, Аина благополучно покинула место преступления, оставив первое мертвое тело на своем счету, и вышла в аллею позади дома жертвы, Коль стоял там, заглядывая в окно.

– Ты чего? – спросила она, сунув руки глубоко в карманы. Первые зимние холода уже начинали кусаться, но Аина, конечно, была вся в поту и тяжело дышала. – Думал, не справлюсь?

Поняв, что голос сильно дрожит, новоиспеченная убийца мысленно выругалась. Коль стоял напротив, уперев в нее острый взор, а перед ее собственным взором все еще стоял тот человек, которого она только что зарезала ножом. Лучше бы шеф сделал что-то более полезное, ей-богу, а не просто стоял. Приобнял бы, похвалил – молодец, мол, отлично справилась. Или хотя бы отвел куда-нибудь выпить, чтобы дать забыться.

– На первое задание я сопровождаю всех, – пожал он плечами наконец. – А если бы думал, что не справишься, не пустил бы. Я просто проследил, чтобы все прошло как надо.

Прислонившись спиной к стене, она нервно рассмеялась.

– Понятно. Нож-то я могу всадить в клиента, это понятно, но вот получится ли «как надо»? Я выполню любое твое задание, Коль, но, положа руку на сердце, за те три года, что провела у тебя, я так и не усвоила, существует ли такое понятие – убивать правильно?

Все это Аина выпалила в спешке, разом – ей пришлось торопиться, чтобы унять бурное дыхание. Глаза лихорадочно блуждали в ожидании реакции этого сурового человека, и она впервые в жизни назвала его Колем в лицо. Неписаным, но непреложным правилом Хайма для юных новобранцев было обращение «шеф» или «Король», но она слышала, как бойцы более опытные и заслуженные называют его по имени, и часто представляла себе, как однажды тоже позволит себе это. Лицо Коля осталось непроницаемым, но, судя по всему, он не рассердился.


– Могу только сообщить, что прямо сейчас ты запарываешь дело.

Аина вскинула бровь. Он продолжил:

– Ты стоишь в свободной позе перед домом, где только что совершила уголовное преступление, похохатываешь и ведешь отвлеченные беседы на моральные темы, в то время как я вижу в окно оставленный тобой труп. Пожалуй, нам стоит удалиться.

Несколько минут спустя они уже оказались в Хайме, и Коль сразу молча повел ее в оружейную. Войдя туда, уселся за компактный деревянный стол посредине комнаты и как ни в чем не бывало принялся чистить свой пистолет. Аина прислонилась к стене между двумя стойками с клинками и прижала телом руки за спиной, чтобы унять их дрожь.

Что, если у объекта были маленькие дети? И они первыми наткнутся на тело? От этих мыслей подступала тошнота.

– Тяжело бывает… – Она судорожно сглотнула. – Коль, моих родителей застрелили, ты знаешь. Думаешь, мне легко после этого забирать жизнь у людей, они ведь тоже чьи-то родители, дети, друзья? Понимаю, я на эту работу сама подписалась, но…

– А ты что, винишь того, кто спустил курок? Не правильнее ли обвинить того, кто отдал приказ? – Он оторвался от своего занятия и окинул ее недоверчивым взглядом: – Я научу тебя смотреть на эти вещи точнее. Вот представь себе: ты влюбилась, и все прекрасно, но в один прекрасный день ты узнаёшь, что твой прекрасный принц…

– Или принцесса, – вырвалось у нее, и румянец залил щеки. Чтобы не смотреть на шефа, Аина задрала голову и стала разглядывать стены, увешанные оружием, которое мерцало серебром в тусклых лучах слабого зимнего солнца, – они проникли сквозь окно под самым потолком.

– Ладно, – согласился Коль. – Так вот, узнаёшь, что твой прекрасный принц или принцесса спит с кем-то другим, а этот кто-то даже не знает, что у твоего или твоей зазнобы уже есть возлюбленная. Кто из них, по-твоему, заслуживает твоего презрения?

– Тот, кто мне изменил, – сказал Аина, подумав немного.

– Вот именно. Так правильно ли винить наемного или подневольного стрелка в смерти жертв? Проклинай тех, кто купил ему патроны и ствол и показал, куда его направить. Так что, если ты, Аина, запомнишь хоть какие-то мои слова, запомни эти: не ты держишь клинок. Ты сама есть клинок в чужой руке. И не совершай ошибку – не придавай себе лишнего значения.

Она метнула на него взгляд, но шеф уже успел отвести глаза.

– Значит, вот как ты с этим живешь? Вот как ты справляешься с… – прошептала Аина, а сама подумала о том, чего ему стоит носить на плечах такой груз – посылать других отнимать чужие жизни. И стоит ли чего-нибудь… – …с чувством вины?

– Это не я «живу» и «справляюсь». – Коль положил пистолет на стол, металл лязгнул по дереву. – Просто так все и есть.

Она медленно склонила голову и забарабанила пальцами по стене, пытаясь осознать и переварить услышанное. Наверное, он нарочно привел ее для этого разговора в оружейную – царство всех этих сюрикенов, кинжалов-серпов, топоров и ножей. Кругом клинки, и она – тоже Клинок. Образ истекающей кровью жертвы перед ее внутренним взором слегка померк. Развеяться – хорошее дело, хоть от клея, хоть от убийства. Нужное дело.

– А кто был первым, кого ты убил? – спросила она и, увидев, как шеф нахмурился, добавила: – Чего? Разве для таких, как мы, это неподходящая тема разговора?

– Ты имеешь в виду – специально или случайно? – уточнил он.

– Хоть как. Результат-то один и тот же.

Повисла долгая пауза, и Аина уже решила, что Коль не ответит. Потом он встал со скамейки, подошел к ней, прислонился к стене рядом – все еще с пистолетом в руке – и быстро провел пальцем по блестящему стволу. У нее перехватило дыхание.

Коль стоял совсем близко, но смотрел в сторону. Когда ему случалось глядеть на нее, Аина всегда чувствовала себя каким-то прибором, подвергающимся тщательному осмотру. Вроде одного из этих его пистолетов.

Вероятно, ничего другого он в ней никогда и не увидит. Шеф на шесть лет старше, бесконечно профессиональнее и опытнее, а кто она? Одна из длинной цепочки беспризорников, подобранных им на улице. Чем еще она может его заинтересовать?

В конце концов, когда молчание стало каким-то совсем уж душным, Коль заговорил:

– Помнишь, что я тебе рассказывал тогда, на вокзале? Как первый шеф продал меня Стервятникам, когда ему понадобилось обрубить все концы и спокойно убраться из города?

Аина кивнула, стрельнув глазами в его татуировку со Стервятником, а шеф продолжил:

– Перед тем как встретиться с ним тем вечером, я подумал: не худо бы раздобыть немного лишних денег, чтобы мне с родителями начать новую жизнь, когда мы вытащим их из тюрьмы. Ну я собрал пару-другую товарищей и подписал их вломиться в один особняк на Аметистовом холме. Естественно, каждому предлагалась добрая доля, хороший куш, поэтому все согласились. Ну а после свидания с шефом в Башне, когда выяснилось, что он меня сдал и надул, мне подумалось: может, если я в свою очередь сдам Алмазной гвардии схему грабежа, они меня отпустят? А что? Совсем зеленого, безвредного, в общем-то, мальчонку – в обмен на предотвращение крупного грабежа в усадьбе важного Стального барона?

– А они не отпустили, – заключила Аина после паузы.

– Вот видишь, ты и то сейчас умнее, чем я тогда. – Коль с легкой улыбкой обернулся к ней: – И меня в клетку бросили, и дружков моих взяли.

– Держу пари, они не обрадовались.

– Отнюдь. Была среди них такая Клара, миланская девчонка, как и ты, и, кстати, на тебя чем-то похожая. После того как их повязали, она меня возненавидела сильнее всех, просто по-черному. После пары месяцев, проведенных в общей тюряге, затолкали они меня как-то в угол – и давай дубасить. Ногами, кулаками, локтями. Я, как мог, защищался и… эту Клару отпихнул. Сильно. Она свалилась с тюремной смотровой площадки во внутренний двор. Шесть этажей пролетела.

Аина опять помолчала, давая его словам улечься в голове. Представила себе девчонку, похожую на нее, окровавленную, умирающую на тюремном полу.

– Ну и что же ты скажешь? Ее тебе никто не приказывал убивать. Отвечаешь ты за ее смерть или нет? Винишь себя?

Вместо ответа Коль вытянул руку и заправил прядь волос ей за ухо. Жар его руки обжег Аине кожу.

– Сегодня у тебя хорошо получилось. Продолжай в том же духе… – произнес он, и девушка невольно просияла от гордости. Улыбка не сходила с ее губ, пока он не добавил: – Если не хочешь закончить как Клара.

…Уроки Коля запоминались легко, а забывались с трудом. Но сейчас, когда она смотрела на Рю, бредущего впереди нее под дождем, ее сердце сжималось все сильнее.





31