Баллада о змеях и певчих птицах

Песня успокоила Мод Беж, Кориолан тоже почувствовал, как рассеиваются тревоги. Поел свежей еды, лежит в тени деревьев, Люси Грей нежно поет рядом – оказывается, на природе не так уж и плохо! Здесь и в самом деле красиво. Чистый прозрачный воздух, яркие цвета. Кориолан расслабился и почувствовал вкус свободы. Вот бы жить в лесу, вставать, когда вздумается, ловить себе еду и купаться в озере с Люси Грей. Кому нужны богатство, успех и сила, если есть любовь? Разве она не превыше их всех?

Глазки устали. Ты их закрой.

Буду хранить я твой покой.

Все беды и боли ночь унесет.

Растает туман, когда солнце взойдет.



Тут ласковый ветер. Тут травы как пух.

И шелест ракиты ласкает твой слух.

Пусть снятся тебе расчудесные сны,

Пусть вестником счастья станут они.





Кориолан чуть было не сомлел, и тут сойки-пересмешницы, почтительно слушавшие песню Люси Грей, подхватили мелодию и выдали собственную интерпретацию. Кориолан напрягся всем телом, приятная дрема слетела. Зато музыканты заулыбались, глядя вслед упорхнувшим птицам.

– По сравнению с ними мы все равно что песчинки рядом с алмазами, – вздохнул Тэм Янтарь.

– Наверное, они больше репетируют, – предположил Кларк Кармин, и остальные рассмеялись.

Слушая птиц, Кориолан заметил отсутствие соек-говорунов. Похоже, сойки-пересмешницы начали размножаться без них – либо спаривались друг с другом, либо с местными пересмешниками. Исключение из этого уравнения капитолийских птиц глубоко его встревожило. Куда это вообще годится? Плодятся, как кролики, совершенно бесконтрольно, самовольно. Присвоили капитолийскую разработку и делают что хотят. Безобразие!

Мод Беж наконец задремала, свернувшись калачиком рядом с Люси Грей и прикрыв босые ноги одеялом. Кориолан остался с ними, трое юношей пошли купаться в озере. Вскоре Кларк Кармин вернулся с ярко-синим пером, которое нашел на берегу, и положил добычу рядом со спящей девочкой.

– Только не говори ей, откуда оно взялось, – попросил он охрипшим голосом.

– Ладно. Это очень мило, Кларк, – похвалила Люси Грей. – Малышка будет в восторге. – Когда он убежал обратно к озеру, она покачала головой. – Мне за него неспокойно. Он скучает по Билли Бурому.

– А ты? – Кориолан приподнялся на локте и заглянул ей в лицо.

Люси Грей ответила не раздумывая:

– Нет! Особенно после Жатвы.

Кориолан вспомнил балладу, которую она пела на интервью.

– Что ты имела в виду, когда назвала себя ставкой в Жатве?

– Он побился об заклад, что сможет заполучить нас обеих, меня и Мэйфэр, – проговорила Люси Грей. – Мэйфэр узнала про меня, я – про нее. И она убедила своего отца назвать на Жатве мое имя. Не знаю уж, что она ему наплела. Сильно сомневаюсь, что отец в курсе ее интрижки с Билли. А мы здесь чужаки, так что оболгать нас легче легкого.

– Странно, что они до сих пор вместе, – заметил Кориолан.

– Билли Бурый постоянно распинается, как ему хорошо одному, только это неправда. Он всегда мечтал о девушке, которая о нем позаботится. Похоже, Мэйфэр отлично подходит на эту роль, вот он и начал за ней ухлестывать. Он умеет быть душкой. Конечно, бедняжка не устояла. Кроме того, ей наверняка очень одиноко: ни сестер, ни братьев, ни друзей. Шахтеры ее семейку терпеть не могут. Из развлечений – только поездки на казни в шикарном авто. – Мод Беж заворочалась, и Люси Грей погладила ее по голове. – К нам люди относятся с недоверием, а их – ненавидят.

Кориолану очень не понравилось, что ее ненависть к Билли Бурому утихла.

– Он пытался тебя вернуть?

Люси Грей подняла перышко и задумчиво покрутила двумя пальцами.

– Конечно, пытался. Пришел вчера ко мне на Луговину. Планов громадье. Звал к виселице ночью, предлагал вместе убежать.

– К виселице? – Кориолан вспомнил, как Арло качался в петле, и птицы повторяли его последние слова. – Почему именно туда?

– По старой памяти. Это единственное место в Дистрикте-12, где никто тебе не помешает. Хочет уйти со мной на север. Думает, там живут свободные люди. Сначала найдем их, потом вернемся и заберем всех своих. Делает припасы, откуда только деньги взял? Да какая разница! Я никогда не смогу ему доверять.

У Кориолана от ревности перехватило дыхание. Вроде бы Люси Грей прогнала Билли навсегда, а сама видится с ним на Луговине! И никакая это не случайная встреча! Билли прекрасно знал, где ее искать. Интересно, долго он расточал там свое обаяние, уговаривал сбежать? Почему она вообще стала его слушать?!

– Доверие – это важно.

– По-моему, доверие гораздо важнее любви. Ведь я люблю многое такое, чему не доверяю. Грозу, самогон, змей. Порой мне кажется, что я люблю их именно потому, что не могу доверять!.. Почему все настолько запутанно? – Люси Грей глубоко вздохнула. – Зато я доверяю тебе.

Кориолан чувствовал: признание далось ей нелегко – пожалуй, даже тяжелее, чем далось бы признание в любви, но это ничуть не умаляло того, что Билли Бурый заигрывал с ней на Луговине.


– Почему?

– Почему? Хм, надо над этим хорошенько подумать. – Люси Грей поцеловала его, и он ответил на поцелуй, хотя и без особого энтузиазма.

Новые события расстроили его. Вероятно, он зря так сильно к ней привязывается. Ему не давала покоя песня, которую Люси Грей сочиняла на Луговине в первый день. Вроде бы там пелось про виселицу и про свидание под ней. Если эти двое расстались, то к чему вообще вспоминать? Вдруг она просто использует Кориолана, чтобы вернуть Билли Бурого? Или играет с ними обоими?

Мод Беж открыла глаза и обрадовалась перу, потом попросила Люси Грей закрепить его в волосах. Настала пора возвращаться, и они собрали вещи. Кориолан вызвался нести малышку в начале пути. Отойдя от озера, он чуть подотстал, чтобы спросить:

– Ну, и часто ты теперь видишь Билли Бурого?

– Совсем не вижу, – ответила Мод Беж. – Он больше не с нами. – Кориолан был доволен, потом заподозрил, что Люси Грей встречается с ним тайком, и настроение снова испортилось. Девочка склонилась и прошептала ему на ухо: – Не пускай его к Сеяну! Он милый, а этот гадкий Билли любит пользоваться милыми людьми!

Кориолан подумал, что и от денег милых людей Билли вряд ли откажется. Иначе как ему раздобыть припасы для побега?

Тэм Янтарь повел их обратно другим путем, свернув к поляне, где росло много ягод. Ближе к городу они обнаружили и яблоню с поспевающими плодами. Тэм Янтарь с Сеяном отправились дальше, неся по очереди Мод Беж и вещи. Кларк Кармин залез на дерево и побросал яблоки вниз, Кориолан собрал их и сложил в подол Люси Грей. К домику они подошли уже вечером. Кориолан устал и хотел поскорее вернуться на базу. Барб Лазурь сидела за кухонным столом и перебирала ягоды.

– Тэм Янтарь повел Мод Беж в Котел, чтобы обменять ягоды на обувь для малышки, – сообщила она. – Я велела им брать сразу теплые ботинки, потому что похолодает быстрее, чем мы успеем оглянуться.

– А где Сеян? – Кориолан выглянул на задний двор.

– Он ушел сразу после них. Вроде бы тоже в Котел.

В Котел! Кориолан мигом стал прощаться.

– Мне нужно идти! Если Сеяна увидят без второго миротворца, его накажут. Кстати, то же самое случится и со мной без него. Мы должны ходить по двое. И о чем он только думал?! – По правде говоря, Кориолан прекрасно знал, о чем думал Сеян. Какая удачная возможность наведаться в Котел без надзора Кориолана!.. Он притянул к себе Люси Грей и поцеловал. – Спасибо за чудесный день! Увидимся в следующую субботу? – И выскочил за дверь, прежде чем Люси Грей успела ответить.

Кориолан дошел до Котла в два раза быстрее, чем обычно, и заглянул внутрь. С дюжину местных придирчиво осматривали товары на лотках. Мод Беж сидела на бочонке, Тэм Янтарь шнуровал ей ботинок. В дальнем конце склада Сеян стоял у прилавка, разговаривая с какой-то женщиной. Подойдя ближе, Кориолан увидел, чем она торгует: шахтерские лампы, кирки, топоры, ножи. Внезапно он понял, на что Сеян может потратить привезенные из Капитолия деньги! Оружие. Причем вовсе не такое, что лежало перед ними. Он купит огнестрельное оружие. Словно подтверждая сомнительность сделки, женщина оборвала разговор, едва увидев Кориолана. Сеян сразу отошел от нее подальше.

– Решил сходить за покупками? – спросил Кориолан.

– Хотел ножик карманный посмотреть, – ответил Сеян. – К сожалению, все кончились.

Идеальное оправдание! Ножи были у многих миротворцев. Они даже специальную игру на деньги придумали – делали ставки, кто попадет в мишень.

– Я тоже хотел себе купить. После получки.

– Конечно, – согласился Сеян, словно это само собой разумелось.

Подавив желание его ударить, Кориолан вышел, не обращая внимания на Мод Беж и Тэма Янтаря. Почти всю дорогу до базы он молчал, обдумывая стратегию. Надо непременно выяснить, во что вляпался Сеян! Логика не сработала, она к доверию не особо располагает. Может, сыграть на их дружбе? Попробовать не помешает. За несколько кварталов до базы Кориолан положил руку Сеяну на плечо, заставив остановиться.

– Знаешь, Сеян, я ведь твой друг. Нет, больше чем друг! Ты мне как брат! А у членов семьи – особые правила. Если тебе нужна помощь… Я имею в виду, если ты не справляешься сам… Я всегда рядом!

В глазах Сеяна заблестели слезы.

– Спасибо, Корио. Это много для меня значит. Наверное, ты единственный на свете, к кому я испытываю доверие.

Опять доверие. Воздух им тут пропитан, что ли?!

– Иди сюда! – Кориолан порывисто обнял Сеяна. – Пообещай, что не наделаешь глупостей, ладно?

Плинт кивнул в знак согласия, однако Кориолан знал: вероятность сдержать обещание близка к нулю.

По крайней мере, благодаря напряженному распорядку Сеян находился под постоянным наблюдением даже за пределами базы. В понедельник после обеда они снова поехали снимать ловушки с деревьев. За выходные туда не попалась ни одна сойка-пересмешница. Вопреки ожиданиям, доктора Кей это ничуть не расстроило.

– Похоже, они не только унаследовали эффективную мимикрию, но и развили навыки выживания. Клетки больше не понадобятся, используем паутинные сети.

Когда во вторник солдаты приехали на грузовиках, ученые уже определили места, где было особенно много соек-пересмешниц. Разбившись на группы (Кориолан с Блохой снова работали с доктором Кей), они помогли установить специальные жерди, между которыми натянули тончайшие, почти невидимые сети. Результат не заставил себя долго ждать: птицы запутывались и падали в горизонтальные ряды карманов на сетчатых поверхностях. Доктор Кей велела не оставлять их без присмотра и вынимать птиц немедленно, чтобы те не успели слишком разозлиться и пораниться. Она лично достала первых трех соек, аккуратно распутывая сетку одной рукой и надежно удерживая птицу в другой. Блоха показал себя прирожденным птицеловом: бережно извлек и успешно поместил свою добычу в клетку. Птица Кориолана начала душераздирающе вопить, едва он к ней прикоснулся. Стоило ему слегка ее сжать, чтобы утихомирить, как она тут же вонзила клюв в ладонь. Юноша инстинктивно разжал пальцы, и сойка-пересмешница скрылась в густой листве. Зловредное создание! Доктор Кей промыла и забинтовала ему руку, и Кориолан вспомнил, как тем же самым занималась Тигрис в день Жатвы, когда он укололся шипом розы Мадам-Бабушки. Даже двух месяцев не прошло! Сколько надежд было в тот день, и вот посмотрите на него! Ловит птиц-переродков в дистриктах!.. Остаток дня Кориолан провел за переноской клеток в грузовик. Пораненная рука не избавила его от ухода за птицами в ангаре, и он занялся чисткой клеток.

Кориолан понемногу проникся симпатией к сойкам-говорунам. Они и в самом деле впечатляли – настоящий образец искусства генной инженерии. В лаборатории лежало несколько пультов, и ему разрешили немного поиграть, как только птиц пометили и занесли в список. «Вреда не будет, – решил один из ученых. – Похоже, птицам даже нравится внимание». Блоха участвовать отказался. Кориолан принялся записывать глупые фразочки и петь куплеты гимна, наблюдая, сколько птиц одновременно реагируют на один пульт. Если сдвинуть клетки, то до четырех особей. Он всегда стирал записанное, делая финальный прогон в тишине, чтобы его голос не попал в лабораторию Цитадели. Увы, пение пришлось прекратить – его тут же подхватывали сойки-пересмешницы. Хотя слушать, как они восхваляют Капитолий, было приятно, но заставить их замолчать не получалось – одну мелодию они могли верещать до бесконечности.

Кориолан уже начал уставать от музыки, буквально заполонившей всю его жизнь. Она окружала со всех сторон: песни птиц, песни ансамбля Люси Грей, их совместное пение. Пожалуй, он вовсе не разделяет увлечение матери. По крайней мере, не в таких количествах. Музыка жадно поглощала все внимание, требовала ответной реакции и мешала думать.

К полудню среды они поймали пятьдесят соек-пересмешниц, как и хотела доктор Кей. Кориолан с Блохой провели остаток дня, ухаживая за птицами и поднося новых пленниц к лабораторному столу, где их помечали и записывали. К обеду управились, потом стали готовить птиц к отправке в Капитолий. Ученые показали Кориолану и Блохе, как крепить чехлы к клеткам, и ушли в свой планолет, доверив солдатам закончить самостоятельно. Кориолан вызвался надевать чехлы, Блоха носил клетки в планолет и помогал их привязывать.

Кориолан решил начать с соек-пересмешниц, чтобы поскорее от них избавиться. Он переносил клетки по одной на свой рабочий стол, накидывал чехлы, мелом писал сверху букву «М» и передавал Блохе. Тот как раз ушел с пятидесятой клеткой, в которой металась оглушительно чирикающая птица, когда в ангар заскочил взволнованный Сеян.

– Хорошие новости! Ма прислала еще одну посылку!

Блоха, грустивший из-за того, что птиц увозят, немного повеселел.

– Твоя ма – лучше всех!

– Так я ей и передам. – Сеян дождался, пока Блоха уйдет, и повернулся к Кориолану, который как раз взял клетку с сойкой-говоруном под номером один. Птица щебетала, подражая унесенной недавно сойке-пересмешнице. Широкая улыбка Сеяна исчезла, сменившись страдальческим выражением лица. Он оглядел ангар, убедился, что они одни, и тихо проговорил: – Послушай, у нас мало времени. Знаю, ты не одобришь мой план, но я хочу, чтобы ты меня понял! После того, что ты сказал вчера, про братьев, я обязан все тебе объяснить. Прошу, выслушай!

Вот оно, признание. Призывы к здравомыслию и осторожности успехом не увенчались, зато наигранный энтузиазм Кориолана пришелся кстати. Настало время все узнать, сложив кусочки головоломки: деньги, оружие, план базы. Сейчас весь предательский заговор раскроется, и как только Кориолан его услышит, то и сам станет таким же изменником. Он предаст Капитолий. По-хорошему, ему следовало немедленно удариться в панику, убежать или хотя бы попытаться заткнуть Сеяна. Но он ничего этого не сделал.