Белое солнце дознавателей

— Не говори, — она замахала руками — рукава взлетели крыльями, — я не хочу знать. Мне не надо знать, тем более, если это… что-то безумное.

Несколько мгновений мы жевали молча, отдавая должное изыскам южной кухни.

— Сир Блау убьет тебя, — выдала Фей флегматично, — если это то, о чем я думаю. И меня вместе с тобой…

— Тогда уж леди Тир и всю «боевую звезду» дуэний, которых отправили следить за нами.

— Великий, Вайю, что ты творишь! — простонала она тихо. — Последнее время ты делаешь совершенно сумасшедшие вещи! Нет, нет, — замахала она руками, видя, что я открыла рот, — ничего мне не говори! Ни слова! Совершенно ничего, я ничего не хочу слышать, кроме «ясной ночи, Фей-Фей», «ясного утра, Фей-Фей»! И Тиры! Они негласно несут ответственность, у-у-у, — она прикрыла глаза в изнеможении.

— Ясной ночи, Фей-Фей, — произнесла я послушно и выполнила придворный поклон — приглашая ее на выход.

— Вайю, — сестра уже взялась за ручку двери, но помедлила. — Ты же знаешь, если тебе нужна будет помощь — достаточно просто попросить. Без объяснений. Просто скажи — и я сделаю.

— Я знаю, Фей, я — знаю.



Как только закрылась дверь спальни, я бросила на комнату купол тишины и достала подарки. Бирюзовая флейта выглядела красиво — почти как море на побережье у Хэсау в теплый сезон.

Я пошевелила пальцами и взяла несколько нот, сфальшивив — нужно приноровиться играть в повязке. Звук был чистым, прозрачным и нежным, яшмовый камень потеплел, нагревшись от дыхания, а по гладкому боку хотелось скользить подушечками пальцев — по всей длине. Исси явно разбирается в музыкальных принадлежностях.



Наиграв несколько простых куплетов, я убрала коробки в стол, но расстаться с флейтой не смогла — сунула за пояс.



Лучшая гарантия хорошего сна — это флейта, которую можно нащупать под подушкой.



Повязка мешалась и я сбросила ее на тахту. Выплела чары времени, щелкнув кольцами — нужно одеваться. Ясной ночи мне пожелали уже все — Тир, на этот раз в присутствии дуэний, которые под видом заботы проверили комнаты, Марша, которая до сих пор не могла успокоиться, и последней была Фей-Фей. Надеюсь, ночью мои комнаты будут только моими.

Вчерашний наряд Тир конфисковал, а второго у меня не было — пришлось одеть одно из легких летних ханьфу, которые заботливо приготовила Нэнс. Платье было слишком мятым — у меня не было артефактов, и слишком нарядным для ночи, но самым темным из всех — почти цвета болотной зелени, чтобы не светиться в темноте маяком. Надеюсь Дан оценит мою предусмотрительность.

Домашний халат я одела сверху — на всякий случай, если кто-то ещё решит пожелать «ясной ночи». Перетащила тарелку с пахлавой на тахту, забралась на кровать, поджав ноги, и, поглаживая флейту, приготовилась ждать Иссихара.





* * *


Пустыня, недалеко от сигнальных вышек

Старейшина смотрел вдаль — охряно красный диск уже скрылся за барханами. Там, где лучи касались земли, песок казался красным, как будто пропитанным кровью. Обжигаще горячий воздух дрожал маревом, размывая границы, преломлялся на свету и рождал миражи.

Казалось вот-вот, и поднимутся над барханами головы верблюдов, и белые тюрбаны, чуть покачиваясь, выстроятся в неровную линию… и можно подумать, что у них получилось — караван вернулся и они нашли способ пересечь пустыню без помощи Высших.

— Сейр продолжает настаивать, — последнее слово аллари произнесла на выдохе — кончик трубки полыхнул красным, и запах дыма смешался с запахом костров у палаток, и еды.

— Мы в меньшинстве, — произнес старейшина, легко проведя ладонью по глазам, чтобы стряхнуть мираж. — Их хорошо заняли на изнанке, и пока нет Ликаса — заменить его некем.

— Или нет желания заменить, — произнесла старуха утвердительно. — Потому что они боятся.

— И потому что боятся…девочка не предсказуема… — покладисто согласился он. Зная друг друга много зим, они научились понимать друг друга с полуслова. — Даже не думай, Сейла, — произнес он угрожающе. — Нас и так слишком мало в Совете.

— Хакан, — прошипела старуха. — Источник тоже не предсказуем, но никому не приходит в голову бояться пламени.

— Мнение «Помнящего» на руку Совету, а он высказался однозначно — оставить девочку в покое, никаких тренировок, никакой помощи, пока она на Юге. Или она выживет, или…это ее выбор.

Ликас подставился так глупо и так не вовремя. Только Хранитель мог бы пойти против решения Совета и Помнящего.

— В покое! Мы потеряем всё, чего достигли, если откажем в помощи! — старуха резко перевернула трубку и выбила остатки табака несколькими решительными движениями.

Старейшина проследил, как черный пепел подхватывает и кружит ветер, перемешивая с золотыми песчинками.

— Я слушал сегодня пески… будет Буря. И никто не знает, что она принесет с собой.

Сейла молчала. Седые косички, украшенные лентами и бусинами подрагивали на ветру.

— И ты — тоже чуешь, — произнес он утвердительно. — Грядет — Буря, иначе ты не упустила бы возможность повидать внучку.


— Место Нэнс на Севере, и мы разговаривали сегодня в круге.

— Место Нэнс рядом с девочкой, но… сейчас здесь слишком опасно, — тонкая багряная полоска почти истаяла на горизонте, впитавшись в песок. — Тень от крыльев Феникса накрывает землю, — произнес он размеренно. Доводы Совета были в чем-то не оспоримы — девочка слишком слаба, слишком неопытна, и может раскрыться по незнанию. Слишком опасно — не тогда, когда рядом один из Фениксов. Поэтому ей закрыли доступ в круг, поэтому — лишили поддержки. Слишком рано — нельзя позволить, чтобы аллари связали с последними событиями.

— Я могла бы объяснить девочке лично, — Сейла упрямо тряхнула косичками, сунув трубку за пояс, и на миг вместо морщинистого лица он увидел юное, с гладкой смуглой кожей. Лицо девчонки, с которой они прыгали в таборе через костер много зим назад. Она повернулась — и глаза, глаза остались ровно такими же — жесткий взгляд, в котором полыхал темный непримиримый огонь.

— Встречи запрещены. Девочке передадут завтра, и ты не будешь ничего делать, Сейла. Ты не пойдешь против решения совета. Нэнс, — использовал он последний из возможных аргументов. Она спрятала внучку на Севере — сама, добровольно отправила к чужакам, отказалась от личного общения, чтобы держать ее подальше. Потому что Нэнс родилась слабой. Но её достанут и там. У них слишком мало голосов в совете, а Сейр уже использовал свое право.

— Она не простит, — произнесла Сейла обреченно, и он выдохнул — сдалась. — Она верит только Ликасу, и будет считать всех аллари врагами.

— Она должна сделать выбор, — повторил он терпеливо. «Пока крылья Феникса накрывают юг, аллари не будут помогать Избранной. Проверка. Сделать выбор» — так выразился Помнящий, но он не сказал ни слова о том, что будет, если девочка выберет… Фениксов.





Глава 12. Часть 1




— Раздевайтесь, — скомандовала я, взмахнув флейтой. Сидеть на столе было неудобно — ноги не доставали до пола, но больше в этой небольшой лаборатории не было больше ничего.

Ничего, на что можно было бы сесть. Только печь, несколько полупустых стеллажей, два лабораторных стола и груда коробок, аккуратно сложенных ярусами в углу — видимо не успели разобрать слуги.

Алхимическая печь была новая — Иссихар не делал даже тестовый прогон — предохранитель — тонкая медная нить, на одном из кристаллов был не поврежден. Стулья видимо не успели принести тоже. Переезжали в явной спешке, как будто часть лаборатории перенесли с какого-то другого места, и ещё не успели разместить вещи и реактивы.

Дом Иссихара располагался на границе ремесленного и торгового кварталов. Добротный, но простой — в таких селятся купцы, а не сиры. Снаружи обнесенный высокой стеной в два моих роста из белоснежного камня, увитой редкими побегами южного винограда.

Дом — Исси, а не Данов. Их поместье располагалось за пределами Хали-бада, на границе с пустыней. Большая часть комнат пустовала и была закрыта — стояли одинокие ширмы, покрылись толстым слоем пыли накидки на креслах, гостиной не пользовались не знаю сколько зим. Толстяк — слуга Яванти, принес поздний ужин, и даже зажег свечи, от чего алхимическая лаборатория стала выглядеть просто смешно — я ела сидя на соседнем столе, а Иссихар — стоя, перелистывая при этом свитки. Самый романтический вечер, который я когда-либо проводила со своим женихом в обеих жизнях.

— Раздевайтесь! — повторила я нетерпеливо. Хотелось закончить побыстрее, перейти к делу и вернуться в поместье Тиров. Несмотря на переезд — слуги выучили то, что является важным для господина и исполняли это неукоснительно — в лаборатории было очень холодно. Очень. Почти так же, как осенью у нас в подземельях. Толстяк не мерз, видимо привычный к такому режиму, Исси — блаженствовал, и только я, несмотря на принесенную тонкую тряпку, которая на юге по какому-то недоразумению называлась шалью — почти отбивала дробь зубами. И даже горячий чай со специями не поправил дело.

— Уступаю леди, — он взмахнул свитками и склонился в издевательском поклоне.

— О, Великий! — я спрыгнула со стола, и начала быстро расстегивать застежки, и развязывать пояс. Исси наблюдал за этим с холодным отстраненным любопытством. Стянула ханьфу с плеч, оголяя плечо — татуировка уже почти полностью зажила — знак штандарта шестнадцатого легиона чернел на белоснежной коже. — Это всё, — убедившись, что он — рассмотрел, я одела платье обратно, и застегнулась. — Теперь вы.

Выражение лица Иссихара было странным.

— Вы знаете, что означают татуировки на Юге, леди Блау? Точнее, что значат татуировки женщин?

Я забралась обратно на стол и закуталась в подобие шали.

— Нет, но вы сейчас мне поясните, — изучать их обычаи так глубоко прошлый раз мне было не интересно.

— Это знак принадлежности, — три широких шага и он останавливается рядом, касаясь кончиками пальцев плеча. — Обычно наносят знак рода мужа, как только женщина приходит в клан. Ваша, — он сделал паузу, — означает — дословно, что «леди принадлежит шестнадцатому легиону», судя по штандарту. Всему. Шестнадцатому легиону.

— Хвала Великому, что не десятому, — пробормотала я тихо.

— Недопустимо, — бросил он веско. — Для невесты рода Дан.

Я прищурилась — Иссихар стоял почти нос к носу, и даже так был значительно выше — пришлось смотреть на него снизу вверх.

— Леди на Севере подчиняются мужу. И Главе. Вы — пока не муж, а дядя не против. Знак принадлежности я предпочитаю трактовать немного иначе. Это мой — шестнадцатый легион. И он принадлежит мне, целиком и полностью. Там служил отец, дед, там будет проходить практику Аксель. И это вы, а не я, будете представлены чужому клану, — добавила я тихо. — Если вам придет в голову идея следовать южным обычаям — я не буду против. Мы посетим целителя, и вам нанесут татуировку рода Блау на плечо.

Иссихар немного наклонил голову на бок — длинный хвост качнулся сзади — и замер. Он даже не моргал — просто смотрел — и этот изучающий застывший взгляд, как у змеи, заставлял напрягаться.

А потом он неторопливо, глядя прямо в глаза, начал развязывать завязки на штанах.

— Верха будет достаточно.

— Татуировки есть и снизу.

— Мне будет вполне достаточно тех, что сверху, чтобы знать и при необходимости продемонстрировать насколько близкие у нас отношения.

— Желания леди — закон, — Дан издевался, но ни тон голоса, ни выражение лица не выдало его. Он развернулся ко мне спиной, и одним слитным движением, не расстегивая застежки полностью, стянул с себя и нижнюю рубаху и верхний кафтан.

Смуглая кожа переливалась в свете свечей. Светлее, гораздо светлее, чем обычно у южан, но темнее, чем у любого с севера.

— Нанести татуировку на плечо не получится, — констатировал он холодно, медленно развернувшись ко мне, уверенный, что спину я уже рассмотрела. — Ни на правое, ни на левое, ни на спину, ни на грудь…

— Значит, обойдемся без татуировок, — выдохнула я, сосредоточенно изучая рисунки, чтобы запомнить.

— Вас ничего не смущает, леди Блау?