Белое солнце дознавателей

— Смущает, — я кивнула. — Не полностью запомнила то, что сзади. Развернитесь ещё раз.

Иссихар послушно сделал медленный оборот вокруг своей оси, чтобы я рассмотрела. Смуглыми и чистыми у него были только ладони — до запястий, и шея. Точнее тот кусочек обнаженной кожи, который должно быть видно, если ворот распахнут полностью. Все остальное — было черным. Полностью черным. Краска была набита так плотно, что даже если бы я искала — найти место для ещё одного рисунка было бы невозможно.

На плечах у Иссихара, извернувшись в кольца несколько раз покоился змей. Не то маленькое подобие змея, которое было набито у Таджо — нет. Змей, чешуйки которого были размером с ноготь моего пальца. Кольца обвивали талию в несколько слоев, так, что казалось Дан сейчас просто задохнется, сжатый со всех сторон, хвост спускался куда-то ниже под линию брюк.

Руны, рунные круги, двойные и тройные связки — настолько сложные, что не то что понять, даже прочитать приблизительное значение было сложно. Знак рода Данов, выбитый на груди, и ещё пара татуировок на руках, которые были сделаны в форме браслетов — и тоже изображали змей. Вот кто чтит Немеса и своего змеиного предка — Квинты жалкое подобие родов, которые действительно помнят о том, кто они.

— Ограничители, — видя мой интерес — он поднял руки, и немного крутнул запястьями, демонстрируя змеек. — Вы удовлетворены?

— Полностью. Десятый проверяли… проверяли в свете последних событий в столице?

Десятый легион, как у нас шестнадцатый — был расквартирован недалеко, в пригороде Хали-бада. По-крайней мере раньше казармы стояли именно там. После волнений в Легионе — больше всего пострадали четвертый, десятый и восемнадцатый, и мне хотелось бы знать — что чистки здесь окончены. Чтобы чувствовать себя в безопасности. Что никто не зайдет в южные ворота с артефактом-подавителем в руках, ведя за собой дивизию «пустых».

— Полностью, — эхом откликнулся Иссихар, натягивая рубашку. — И легионеров, и Корпус. Всех военных.

— А… сиров?

— А что на Севере есть те, кто допустил проверяющих в Клан? — Исси обернулся с интересом.

— За проверку Кланов отвечают Главы.

— Юг выполняет все приказы Императора и в этом не отличается от Севера, — закончил он равнодушно. — Перейдем к испытаниям.

Я согласно кивнула, растирая замерзшие пальцы — Дан запретил купол тепла в лаборатории, но если исполнять Зов — мы должны выехать в пустыню, и там я согреюсь.

Иссихар забрал меня из дома, миновав слуг, и привез к себе, почти на другой конец Хали-бада. Как он обошел защиту дома — таки не сказал, но судя по тому, что прошел только он один — артефакты.

По пути мы успели обсудить практически всё. Что до конца Турнира — он будет держаться на расстоянии — мне не нужны проблемы ни с Кораями, ни с Тиром. Что дяде я скажу лично, когда приедем через декаду представлять его клану. Если будет разрешение Запретного города, чтобы помолвка была принята официально — мне понадобятся только две вещи — согласие дяди и признание алтаря, причем, я надеялась сначала получить второе, и тогда мне не понадобиться первое — дяде не останется ничего другого, кроме как согласиться, если помолвку с Иссихаром признают предки. Идея договориться с предками мне представлялась более простой и понятной, чем… договориться с дядей. Надеюсь, присутствие рядом Данда немного смягчит его, и он будет настроен слушать. По-крайней мере я очень на это рассчитывала.

Иссихар ходил из угла в угол, настраивая что-то — сила вспыхивала и гасла, пульсируя в воздухе, пока не обошел всю лабораторию. Сеть над нами полыхнула голубыми искрами, заключая зал в клетку — силовые линии переливались на потолке, сияли на стенах, и даже на полу — я поджала ноги, чтобы было лучше видно.

Защита. Если камни по углам — фокусы, значит рисунок — я присмотрелась к едва видным линиям на плитах — силовые лучи. Такую мощность не выставляет даже дядя, когда проводит испытания.

Это значило… я буду мерзнуть. Никакой пустыни сегодня мне не светит — «Зов» будем испытывать здесь.

— Вам не нужно… — Иссихар пошевелил пальцами в воздухе, изображая игру на флейте. — … распеться?

— Нет, — я нахохлилась и сунула руки под мышки, чтобы согреть и пальцы и флейту. — Но я не уверена, что смогу играть в таком холоде.

— Зимой на Севере теплее?

— Мы — прогрессивные люди, и прогрессивные люди в третью тысячу зим давно используют купола, а не… — я потрясла кисточками того, что Толстяк Яванти назвал «шалью».

— Можете активировать купол… — произнес Иссихар равнодушно.

Я радостно щелкнула кольцами.

— … но когда защита придет в резонанс с вашими стационарными плетениями, сеть опустится и разрежет вас на кусочки — при такой мощности фокусных лучшей, два стандартных купола — а у вас два стандартных, и запас силы источника третьего круга, это хватит, чтобы продержаться примерно, — он сделал вид, что считает — два мгновения. Чтобы погасить «защиту» нужно четыре мгновения.

Я сунула пальцы обратно под шаль. Когда Дан приедет к нам, я позабочусь, чтобы у него в комнате было очень тепло. И чтобы дядя отдал приказ всем слугам без исключения — обеспечить гостю привычный режим — жаркого юга.

— Повторите последовательность действий, — приказал он, расстегивая манжеты и закатывая рукава у рубашки.

— Один. Активация кровью. На третий счет, я начинаю исполнять Зов. На пятнадцатый — играю «Колыбельную» — проговорила я быстро. Одно и то же — в который раз.

— Не пересекаете линию круга, — Дан ещё раз указал на сияющий голубым периметр вокруг стола, на котором я сидела, и пошел к дальним стеллажам, на одном из которых стояла распакованная коробка. Пара мгновений, и сияющий зеленым фиал вспыхивает в свете магических светляков. Медицинские закаленные иглы, плетения инъекций и Иссихар резко выдыхает, прикрыв глаза, и повторяет операцию.

Эликсиров-ограничителей с таким цветом я не помнила. Странный состав.

Дан щелкнул пальцами, и проекция времени зависла под потолком — прямо под силовыми линиями, ещё одно плетение — и начнется отчет. Я вытащила ритуальный нож и удобнее перехватила флейту, приготовившись играть, но… круг вокруг стола полыхнул, отзываясь на чужую силу.

Спину обдало холодом — лопатки заломило, и шея покрылась мурашками — опасность.

Опасность, Блау!

— Сир Иссихар, — протянула я насторожено. Исси стоял спиной ко мне, подняв руки с закатанными рукавами — кончики пальцев сияли силой. — Скажите, какой номер состава ограничителя вы вкололи? Сир …

— Семнадцатый…

Но… эликсира с таким номером нет в общем реестре.

— И это не ограничитель, — Исси обернулся ко мне с закрытыми глазами, одним слитным движением, как будто перетек из одного состояния в другое. — Это — катализатор, — когда Иссихар открыл глаза — радужки полыхнули золотом.






* * *


Северный предел, деревня на землях Блау

Старик не лез. Пристроился в сторонке — на широкой, отполированной до блеска деревянной лавке, у окна, чтобы не мешать.

Марта сновала по кухне, вытаскивала из ящиков — дверцы хлопали громко — тканые мешочки, перевязанные бечевой, открывала, нюха, морщилась и откладывала на две кучки — одну, ту, что поменьше на краешек стола — это возьмет с собой. И вторую — побольше — просто бросала подальше без разбора.

Глиняные горшочки, запечатанные воском, пучки трав с притолоки, пара полотенец — тут Старик крякнул, но ничего не сказал — зачем ей полотенца? Моток веревки, соль, камни — вес получался приличным, на Арке с нее сдерут дополнительные империалы.

А если учесть, что и сама аллари была не худой… Старик крякнул ещё раз — на этот раз от удовольствия, наблюдая, как крутобедрая, статная, ещё совсем почти молодая по его меркам знахарка, плавно двигается по маленькой кухне, чуть пританцовывая. Цветные юбки закручивались по подолу в такт звону браслетов, сережки поблескивали, темные — почти угольные пряди выбивались из под платка, обмотанного вокруг головы, и липли на потный лоб. Дом Марта топила жарко, как и все южане из кочевых, которые осели на Севере, но так и не привыкли к суровым зимам.

Тепло греет кости — и сейчасСтарик почти дремал, разморенный с мороза — за окошком мело — с предгорий пришла пурга, и все было белым-белым — шагу не ступить, руку вытяни — и пальцев не видать. Самые лютые декады после кануна зимы.

Дзынь-дзынь-дзынь.

Золотые кругляши рассыпались по столу, покатились, отскочив от лавки, упали на пол и прилетели прямо под ноги Старика. Он поднял пару империалов, покрутил монеты — рассматривая чеканный профиль на монете с одной стороны, и птицу с крыльями на другой — фениксы.

Монета взлетела вверх, под самую притолоку, сверкнув в воздухе блестящим боком, и Старик поймал империал в полете и прихлопнул, накрыв другой ладонью — монета упала аверсом.

Не повезёт.

Марта не обращала на него внимания, занятая тем, что собирала мелочь в узелок. Старик подбросил монету ещё раз, поймал и прихлопнул, задержав дыхание.

Аверс. Опять. Не повезёт. Но Видящая уже все решила.

— Что передает сын?

— На юге все тихо, — старый аллари выдохнул, вспоминая город, который видел в кругу глазами сына. Ему не нравилось всё — решение таборного совета и Помнящего — оставить девочку на милость Великого, и где? На юге. Не нравилось то, какие настроения были среди старейшин, не нравилось решение знахарки, не нравилось, что ей придется идти несколькими порталами, а аллари после такого количества чуждой силы всегда мутило. Не нравилось, что она решила закрыться от круга — это делало её слабой, но… Видящая решила.

Старик извернулся, устраиваясь на лавке поудобнее — тянуло и ломило спину, еще пару зим и он не сможет так же на равных работать с молодыми в конюшне.

— Оставь притирку.

Знахарка, немного подумав — все с полок лежало в беспорядке — перебросила ему маленький плоский горшочек, пахнущий привычно и терпко. Старик погладил шершавым пальцем гладкий глиняный бок и положил империал на крышку — птицей вверх.

Как же он — стар. Много зим назад — он помнил — эти золотые диски, которые принесли с собой «чужие» называли — «фениксами». Говорили «нет места в Империи, где нет фениксов», «крылья феникса простираются по всей Империи». В каждом доме, в каждом кармане. Сейчас эти желтые кругляши называют империалами, но что изменилось для аллари? Ни-че-го.

Старик ещё раз подбросил монету вверх, прихлопнул ладонью, но смотреть не стал. Дурной знак — если выйдет третий раз — не стоит отправляться в путь, но Марта уже все решила.

А он слишком стар, чтобы спорить с женщиной, которая уже всё для себя решила. Точнее с двумя. В то, что знахарка увидела что-то в своем блюде на воде, он не верил. Скорее старая Сейла решила начать свою игру. А «Видящие» — как ветер в поле, никто не удержит. Знахари всегда сами по себе — не таборные, и потому могут решать куда уйти и прийти — им везде рады. Прийти — и остаться, как Марта когда-то.

Совет — кучка старых идиотов, пока Ликаса нет, терять влияние нельзя — нельзя упускать время. Его сын не справится, а Марта… женщина всегда поймет женщину и найдет обходные пути.

— Не забудь положить, — он кивнул на маленький сверток, который передала Нэнс — Маги собирала всё самое любимое. Нужно напомнить девочке, где её дом, кто её любит на самом деле, и кто был рядом с ней все эти зимы с самого детства — аллари. Пока Ликас не вернется нельзя упускать возможности. Старик отправил бы на Юг и Нэнс, но Сейла уперлась. — Будь готова на заре — пошлю двоих доставить к порталу.

Марта задумчиво кивнула, вся в своих мыслях.

«Равновесие» — Старик вздохнул ещё раз. — «Давать и брать. Ограничивать, не лишая свободы. Охранять, позволяя учиться на собственных ошибках, и расти. Привязывать без цепей, приучать медленно, давая знания по капле».

Последнюю зиму он стал думать, что воспитывать юную сиру исподволь, стало слишком сложно. Раньше — было проще, но раньше она и не слышала зов круга — всё было понятно и привычно. Или просто он стал слишком стар для всего этого?

«Доверие можно предать только единожды». Именно поэтому он был не согласен с решением совета. Не важно, что Помнящий там видит — он лучше знал юную госпожу. Девочка — запомнит и не простит.

— Этот… Шаман опять здесь, — поделился Старик. — Возвращается снова и снова.

— Ждет на границе. — Марта не спрашивала — Марта утверждала. Посмотрела в окно и нахмурилась — метель разыгралась. Такое упорство горцев не нравилось никому. Это — их девочка.

«Долг духов» — так вещал горец. Шамана ловили, вышвыривали за границу — охрана получила четкие указания, вывозили в предгорья, грозили карами, но он возвращался снова и снова, утверждая, что должен поговорить с юной госпожой.

«В этом он был согласен с Главой Блау — горцам нечего было делать рядом с их девочкой. Ни одному из этих горных огрызков…» — спина стрельнула резкой болью и он простонал, проглотив ругательство. Они уже обожглись один раз с тем горцем из общины Сакрорумов, но они умеют исправлять свои ошибки.

Когда придет время, они сами расскажут, как можно разбудить двуединого Хэсау, который спит в подземельях дома. Горцы — отработанный вариант, им для этого не нужны Шаманы.

Когда придет время. Но сначала — девочка должна совершенно отчаяться. Потерять надежду и веру, и тогда её благодарность аллари будет безмерной.





* * *