Белое солнце дознавателей

Военный алхимик!

Луций пожевал губами.

Почему девочку так тянет к алхимикам? Сначала Ву, потом Наставник Варго, теперь вот… это. Которому сир Аксель дал характеристику, что и произнести то стыдно в приличном обществе. Потому что «это» — было по… мальчикам.

Луций смежил веки, вознося молитву Великому с просьбой даровать терпения и понимания. Или нет — понимания не обязательно, вместо этого увеличить размер ниспосланного ему терпения в два раза. Чтобы просто дожить до седин и уйти на покой. Разве он о многом просил в этой жизни? Но девочку следует вытаскивать — не так много у него личных учениц, хоть и таких… безголовых. И у сира Юстиния всего одна единственная дочь.

— Мой долг Наставника требует…

— В первую очередь вассал, потом — Наставник.

— Девочку следует вытаскивать, — выпалил Луций прямо.

— Девочке следует научиться просить. О помощи, — очень мягко поправил его сир. — Что было в её Вестниках, помимо требований и обвинений?

Луций поджал губы — чувство внутреннего недовольства присутствовало до сих пор — приказ схлопнуть Вестники и не отвечать девочке — ни на один. Да, до этого — слово Главы, которое потребовал Джихангир, решение, что девочка ничего не узнает раньше времени — и не взбрыкнет, пока не окажется в гареме — хотя в оценке характера его личной ученицы глава Кораев ошибся очень сильно. Но сейчас-то можно сказать? Приказ подтвержден? Зачем держать в неведении?

— Пусть попросит, — тихо повторил Кастус. — Попросит у тех, к кому она должна научиться обращаться за помощью — к своей семье, своему роду, своему клану. Попросит о помощи — и она её получит, — сир хрустнул костяшками, разминая пальцы — совсем не так спокоен, как хотел бы показать.

Не попросит.

В этом Луций был уверен, как и в том, что завтрашняя полная информация, собранная о сире Иссихаре Дане, не понравится ни ему, ни Кастусу Блау. Он чуял это так же, как чуял приближение метелей — за день до. У него начинали ныть все суставы и кости — и никакие мази и бесполезные эликсиры этих целителей не помогали.

Сейчас — у него ныли даже зубы. Он нечасто был не согласен с Главой — за десяток зим Кастус не раз доказывал, что знает, куда ведет Клан — и вел, Блау всё ещё держались за свое место в Пределе, но девочка… Кастусу пора перестать держать детей за идиотов.

Или когда — нибудь настанет такой момент, что станет уже слишком поздно.

— Что ответил Тир?

— Глава не давал распоряжения о передаче артефакта, — сухо отчитался Луций. — Передать Звезду в пользование — это личное решение Наследника.

— Растет… мальчик, — протянул Кастус, и было не ясно, что в его голосе больше — одобрения или порицания.

— Второй Наследник… Феникс… присутствовал на полигоне на испытаниях в момент Зова. Девочка привлекла внимание…

— Не посмеет, — уверенно заявил Кастус. — Слишком легко можно потерять последний шанс вернуться в Столицу. Об опале Наследника говорили даже на Совете кланов — этот раз ему не сойдет с рук. Любое лишнее плетение или шаг в сторону — и он выбывает из игры за Золотой трон…

— А если… — протянул с большим сомнением Луций, вспомнив, как сам, под тщательным руководством сира Блау, подчеркивал нужные абзацы в свитках и книгах по южному этикету, — девочка догадается? Вспомнит?

Законы гостеприимства чтят свято, и доказанное покушение на убийство гостя аннулирует все клятвы и долги.

— Это уже не важно, — отмахнулся Кастус. — Кораи будут беречь ее до помолвки. Они поклоняются Немесу — а Мара никогда не благоволила ему, они просто не смогут провести обряд. Вайю в полной безопасности — Кораи будут хранить гостью и будущую невесту Рода, Даны… — тут он хмыкнул, — охранять своё… теперь это их — задача. Вернуть свою невесту, которая находится в гареме чужого клана…

Кастус хмыкнул и улыбнулся — широко, с отчетливым удовольствием.

— …и надеюсь вира Кораев, выставленная Данам будет очень… очень… впечатляющей. Блау всегда отдают свои долги, и держат каждое слово, которое дали.





* * *


Поздняя ночь

Пригород Хали — бада, поместье Кораев

Одна против целого клана — это очень плохой расклад. Очень.

Где ты, псаков Дан? Неужели я переоценила его умственные способности? Или крючок слишком мал и него уже есть кто — то, с кем можно испытывать блокировку Зова?

Нет. Никто из наших не станет с ним связываться. Ни один заклинатель.

Я перевернулась на живот и подгребла под себя несколько подушек с тахты. В саду тоскливо заухали ночные птицы и стихли.

Первоначальный план, который пришел в голову был прост — сбежать и объявить о помолвке с Иссихаром. Дядя… дядя немного расстроится, но промолчит — честь рода превыше всего, а дома… дома мы как — нибудь разберемся. Это — не гарем.

Тогда мне нужно продержаться ещё два дня. Самое удобное время для побега — по пути в Храм. Церемония всегда пышная и растягивается почти на квартал, учитывая, как много улочек в Хали — баде, если… если они не повезут под стазисом.

Я швырнула подушку в угол.

Думай, Блау! Тебе ведь не пятнадцать зим! Кому сказать… Нике просто надорвался бы от хохота, узнав, что целителя Блау заперли в гареме… Нике скорее сдох бы, чем согласился… тупой и упрямый… но я не Нике.


Дядя рассчитывал списать все долги — это понятно. Если теперь род ничего не должен Кораям, закручивать новый виток спирали… глупо.

Но и выходить замуж… глупо. Думай, Блау!

Я считала шаги — от окна до двери — ровно сорок, наворачивала круги вокруг тахты, плескала ледяной водой в лицо, но… решение не находилось.

Если тебя не сожрали твари — выход всегда есть, так говорили в Легионе. «Или тебя не затянуло в Око» — добавлял претор Фейу.

Выход всегда есть, но этот псаков выход не находился. Я промаялась до самого рассвета — полоска розового неба уже алела за окном. Запели птицы, и стая поднялась в небо, кружа над садом — и одна небольшая птичка, с ярким, но простым оперением затесалась между ними… зимородок. Один из тех, что я выпустила из клеток вчера. Глупая птица не поняла, что ей надо лететь домой, на Север, что ей нечего делать в чужих местах.

— Глупая, глупая птица, — я просунула пальцы сквозь невидимые решетки и высунула нос наружу — до сих пор пахло… нейтрализатором. — В отличие от меня ты — свободна, лететь куда хочешь… Лети… Ты чужая здесь. Чужая, — прошептала я тихо.

Совсем как я.

Кораи думают, что поймали Наследницу рода Блау — в той жизни я никогда ей не была. Но была — Главой. Без печати. Без прав. Без алтаря. Без земли. Без вассалов. Глава по факту существования, потому что я была последней, кто остался.

«Рейну может вызвать только равная» — так написала мистрис Лидс, когда я расшифровала символы на платке, который передал с подарками Аксель. Платок из книги по артефакторике, заботливо упакованной Гебом, я спрятала загодя — и не зря. Пирожки и сласти лежали не так, кто — то проверял вещи в комнате, пока меня не было, и все наряды, которые готовили для меня — вернулись на свои места.

«Может вызвать равная, и подтвердить, доказав, что превосходит в силе». Кто вообще может превзойти Рейну в силе на территории гарема, если в ее руках сосредоточена вся власть? Или имелось ввиду поединок? Вызвать старуху в дуэльный круг? Но она превосходит меня по силе источника. Вызвать на турнир по целительским плетениям? Чушь псакова.

Мистрис написала много, но я смогла перевести только эти две фразы — и то, по наитию. Нужно было сразу сказать ей, что мое знание гаремного языка далеко от идеального.

Я почти медитировала на черные символы, нанесенные тушью на простом белом хлопке, но это не приблизило меня к пониманию. Платок я сожгла, потратив треть ночи на бесплодные попытки расшифровать.

— Следует признать, что ты — дура, Блау, — пробормотала я себе под нос. — Будем считать, что с Рейной мы — равны, а в чем можно превзойти нужно подумать…

Птицы за окном загомонили, разделились и одна часть, пикируя, начала отгонять другую, ту, к которой и прибился зимородок — как будто гнали чужого.

— Вот, даже птицы знают, что тебе здесь не место… лети на Север, глупая птица… тебя не должно здесь быть… не должно здесь быть. Не должно здесь быть! — я прищурилась, пытаясь рассмотреть вдали пустынные барханы.

То, чего не должно здесь. Точнее то, для чего просто не настало время.

Я закрыла глаза и сдвинула брови, пытаясь вспомнить — какой курс? Какая зима? Когда? Шахрейна отправляли в южную экспедицию именно потому что он с Юга, и я подслушала разговор. И кому я тогда могла рассказать? О, это были лучшие две декады свободы без постоянного надзора псакова — господина — Таджо.

— Не важно! — я прыгнула на тахту с разбега и улыбнулась. То, чего не должно быть — это и может быть решением! Осталось только решить — что. Под руку попались две подушечки — желтая и синяя.

— Подставить? — погладила пальцами желтый шелк. — Ловушка для главы Корай? Или… дар? — синяя подушечка взлетает вверх. — Подставить? Не подставить? Подставить? Не подставить?

Что я получу, если устрою ловушку для Старика? Если все подумают, что он решил увести сокровище, которое должно принадлежать Фениксам? Переполох, большие проблемы для Кораев и смену Главы. А новый… я постучала пальцем по губам… вряд ли будет лучше Джихангира. Но Блау нужны союзники, а не те, к кому нельзя повернуться спиной — таких и так слишком много.

Преподнести Старику дар? О котором он и не мечтал? Дар, вернуть который желают многие, но пока так и не нашли, потому что пустыня хранит свои секреты… Стоит ли такой дар отказа от невесты? Или став сильнее, через несколько зим они снова начнут смотреть на Север?

Слишком мало информации о характере Джихангира. Что из этого сработает точно? Сместить Главу? Или получить союзников Блау на Юге?

Чтобы сделал на моем месте дядя?

Я почесала нос.

Дядя… дядя скорее всего утопил бы Кораев и ещё пару родов за один раз… если бы мог. Но он не может. Иначе не отправил бы меня. Не. Может. Чем его связали? Долгами и словом? Чтобы он молчал?

Тир… Тир на моем месте точно подставил бы, приготовив ловушку. Потом спас бы, протянув руку помощи в последний момент, и вышел бы победителем. А потом снова подставил бы, если бы это было выгодно.

— Почему я не родилась Тиром, — выдохнула я тоскливо. — Проще, когда выбирать не нужно. Подставить? — желтая подушечка летит вверх. — Не подставить! — к потолку взмывает синяя. — Или… не нужно выбирать, — я крепко прижала обе подушечки к себе. — Пусть решает Великий. Если старик откажется, или нарушит слово… — пальцы погладили гладкий желтый шелк.

Джихангир Корай просто перестанет существовать.





* * *


Утро

Пригород Хали — бада, поместье Кораев

Целителей я посетила ещё до завтрака, озаботившись тем, чтобы как минимум половина гарема точно знала о моем визите.

— Бодрящее — максимальная доза.

— Госпожа! — Целитель цокнул укоризненно, сворачивая общую диаграмму состояния организма. — Не спать всю ночь и любые нервные переживания отрицательно сказываются на развитии и укреплении внутреннего источника. Вы не можете не знать этого, госпожа!

Главное, чтобы об этом знала Рейна — юная сира так раскаивалась в совершенном вчера поступке, что не смогла уснуть всю ночь… из — за чувства вины.