День, когда пропала Вероника

– Я знаю, где это, – мягко перебил следователь. Приют уже набил оскомину, вечно из-за него происходили какие-то истории. То соседи пожалуются на вой и вонь. То какие-то лишенные эмпатии граждане приютскую землю пытаются купить, а сам приют закрыть и выселить к черту на кулички. То вообще подожгли его среди ночи, пришлось спасать и зверюшек, и работников.

Стоимость сотки земли в том районе давно уже пробила все грани разумного, а наивные любители зверюшек неразумно пытались творить добро там, где замешаны большие деньги. Неудивительно, что в качестве объекта помощи девица выбрала именно этот приют. Оба были какими-то неудачными и нелепыми. Наверняка, эта Дина Викторовна ухаживает там за котами.

– А чем вы там занимаетесь? – непрофессионально, но он не сдержался, уж больно хотелось подтвердить свою догадку.

– Помогаю, я волонтер, – пожала плечами Дина, – а какое это имеет значение?

– Все имеет значение, – туманно ушел от ответа следователь, – и все же?

– Я выгуливаю собак, чищу их вольеры, кормлю, глажу. Знаете, даже собакам нужен тактильный контакт, иначе они особачиваются, – скаламбурила она.

– Собаки? – следователь был сбит с толку. Собаки никак не вязались с этой рыхлой отчаявшейся женщиной, – а как же коты?

Дина немигающим взглядом уставилась на следователя, словно силясь понять, в чем подвох, а затем неожиданно расхохоталась. И этот смех, заливистый, словно весенние паводки на далеких изумрудных лугах, легкий, хрустальный, совсем не вяжущийся с ее бабской внешностью удивительным образом ее преобразил. Она словно помолодела на десять лет, стала легкой, задорной девчонкой, этаким дитя весны.

– Ваша дата рождения? – вдруг выпалил он, без предупреждения.

– Двадцать первое марта тысяча девятьсот девяностого года.

Двадцать первое марта, день весеннего равноденствия, когда во многих странах весна официально вступает в права. Под маской уставшей разочаровавшейся женщины прячется девочка-весна? Следователь помотал головой, чтобы избавиться от наваждения. Что он несет? Какая девочка-весна? Не надо было вчера поддаваться на уговоры матери и садиться смотреть с ней очередную слезливую мелодраму.

Дина, тем временем, продолжала смеяться и ему показалось, что она смеется над ним.

– Что вас так развеселило, Дина Викторовна?

– Вы что же, решили, что я из тех женщин, которые вместо мужчины в доме заводят десяток котов? И потом непременно умирают в одиночестве, а коты их сжирают?

Она неожиданно обрела серьезность и, не мигая, уставилась на криво усмехнувшегося следователя.

– Знаете, возможно, когда-нибудь это и произойдет, но рядом будут не коты, а собаки. И да, я и пальцем не трогала Веронику, вы не там ищите.





* * *


Он ее отпустил, но Дина знала, что это лишь временная передышка. Сейчас следствие сделает круг, и, если не найдет других кандидатов в подозреваемые, вернется к ней. Ей к этому моменту нужно иметь железобетонные доказательства собственной невиновности. Да, у нее есть алиби, которое при желании несложно развенчать. Ведь никто не знал точно, когда именно пропала Вероника.

Может быть, ей повезет. Найдут кого-то другого или Вероника сама найдется. Эта дура вполне могла инсценировать опасный перформанс, чтобы заинтриговать уже имеющихся подписчиков и привлечь новых. О том, что она пропала, уже написали несколько сетевых изданий. А в ее аккаунт нескончаемым потоком полились вопросы, все ли с ней в порядке. Дина проверяла.

Наверняка, Вероника появится через день-два с удивительной историей. Дина скривилась и тут же себя одернула – не хватало еще из-за Вероники морщины себе наживать. И так тетка теткой.

Она на секунду остановилась и прищурилась от неожиданно разгулявшегося сентябрьского солнца. С утра погода была премерзкой, как и ее жизнь – моросил мелкий дождик, тучи толпились и отталкивали друг друга, кучкуясь и стараясь заполонить все пространство и начисто стереть светло-голубой небесный цвет. Но, растолкав нахалок, солнце все же взяло свое, отвоевало краюшку неба и оттуда приветливо поглядывало на прохожих, поспешивших снять капюшоны и шапки, ловя последние теплые лучи.

Жаль ли ей Веронику? Будет ли она плакать, если узнает, что с ней что-то случилось? Дина остановилась и прислушалась к внутренним ощущениям. Склонила голову набок, словно стремясь разглядеть, что творится в сердце. Стала похожа на большого нахохлившегося голубя, распушившего перья в тщетной попытке спастись от внутреннего холода.

Ответа не было. Она не почувствовала ни радости, ни горя. А ведь сколько раз она фантазировала, что с Никой что-то случится, несчастный случай или болезнь, и Родион останется один с детьми и приползет к ней на коленях, вымаливая прощение. Она поломается, конечно же, но простит. И вернется на свое место. Возможно, даже вместе с детишками будет приносить цветы на могилку бывшей лучшей подруги. Она ведь добрая. Заглянет раз в год. Или в два. Но не чаще.

Ощутит ли она горечь потери? Отступит ли собственная обида перед лицом трагедии? Сумеет ли она простить и искренне горевать? Ведь почти двадцать лет Ника была ей ближе сестры. Она знала про Дину все и даже немного больше, и всегда была рядом с ней и в трудные, и в счастливые моменты. Часто они выступали вдвоем против целого мира. В последнее время Дина ловила себя на мысли, что ей не хватает такого человека в жизни, настоящего «партнера по преступлениям», как говорят англичане.

Первое время после того, как отступил шок от предательства, и она смогла жить с ощущением ножа в спине, Дина пробовала сблизиться с другими приятельницами, но никто не хотел слушать часами про ее боль, как это когда-то делала Ника. Да и ей самой, собственно, никто особо не был интересен.

Но понимая, что она может никогда больше не увидеть женщину, занимающую так много места в ее жизни, она не почувствовала ничего. Ноль эмоций. Вакуум. Возможно, от того, что сейчас ее гораздо больше занимала собственная судьба. Ей нужно было что-то сделать, чтобы не оказаться в тюрьме. Такой прощальный подарок она не сможет преподнести Веронике. Надо ее найти и выволочь на белый свет за ушко. Ведь никто не знает Веронику лучше, чем Дина. Да, она найдет ее и придаст публичному осуждению и острастке.

О том, что с Никой действительно что-то случилось, она не хотела думать. Такие не тонут. Просто очередная загадка детектива закрытой комнаты, к которой, наверняка, отыщется элементарное объяснение. И ей следует отыскать это объяснение первой. Для этого нужна самая малость – попасть в дом и порыться в вещах подруги. Наверняка, там найдется что-нибудь интересное.

– Дина Викторовна, вы почему здесь? Возможно, что-то вспомнили? – следователь подошел бесшумно, и она подскочила, услышав тихий шепот на ухо. Резко развернувшись, едва не задела его, такой неуклюжей стала в последнее время, но у следователя сработал профессиональный инстинкт – он легко отскочил в сторону. От нелепости ситуации оба рассмеялись.

– Нет, – покачала она головой, – просто думала куда пойти пообедать.

– Хороший аппетит говорит о чистой совести, – гипнотизирующие змеиные глазки, казалось, сверлили ее мозг.

– Аппетит у меня просто отменный, – фыркнула Дина и осторожно развернувшись, направилась прочь, слегка переваливаясь с ноги на ногу, словно утка.

Следователь закурил, глядя ей вслед. Слишком умна для такой внешности. Ее не стоило сбрасывать со счетов ни в коем случае. Он вспомнил бесконечное множество виртуальных личностей, которые она наплодила, чтобы преследовать бывшую лучшую подругу. А что, если одна из этих личностей начала жить собственной жизнью и убила предательницу?

О том, что произошло между этой троицей, он узнал от Родиона и ему было искренне жаль Дину. Но профессиональный опыт вещь упрямая, он прямо-таки вопил – ищи того, кому это нужно. И Дине Викторовне Скворцовой исчезновение Вероники было на руку куда больше остальных.

Следователь задумался, а что лично он бы сделал с человеком, сломавшим ему жизнь? Ответ был очевиден – он бы его убил. Но провернул бы все так, чтоб никто и никогда ни о чем бы не догадался.

Для начала он бы, конечно, прикинулся эмоциональным дурачком, пускающим всю энергию на оскорбления и виртуальное махание кулаками. Затем для вида нашел бы себе успокоение в благородном занятии вроде волонтер-ства. Убедил бы всех вокруг, что его жизнь продолжается и в ней больше нет места ненависти. И, конечно же, подготовил бы идеальное алиби. А потом нанес бы удар. Как Дина Викторовна.






* * *


Ей оставалось лишь дождаться, когда Родион уйдет из дома. Но он, как назло, не собирался никуда выходить. Хотя двумя часами ранее к нему приехали родители, чтобы что? Побыть с ним? Поддержать? Забрать детей? Отвезти сына с внуками к себе? Наблюдая за домом, Дина терялась в догадках.

Каково это находиться в доме, где на полу разлита кровь твоей собственной жены? Дина собрала крохотные крупицы информации из того, что обронил жуткий следователь во время допроса, что она прочитала в сети и что болтали люди, время от времени появляющиеся перед домом в непреодолимой тяге поглазеть на чужое несчастье, чтобы на его фоне почувствовать себя живыми и относительно благополучными.

Солнце давно спряталось и жестокий, колючий сентябрьский ветер безжалостно и бесцеремонно лез под одежду, обнимал ледяными пальцами горячую плоть там, где свитер и куртка неплотно прилегали к телу. Начал накрапывать дождь. Ей надо идти домой, в свою захламленную неуютную квартиру, не хватало еще воспаление легких подхватить, но какая-то необъяснимая сила заставляла стоять на месте. Словно убийцу, которого тянет на место преступления. Она вздрогнула и покачала головой, смахивая с волос капли, немедленно побежавшие по лицу, оставляя мокрые борозды на жирной коже. Надо уходить, так она может проторчать здесь всю ночь.

Дина наклонилась, чтобы потуже завязать разболтавшиеся шнурки и отправиться прочь, но в этот момент дверь дома распахнулась. На пороге показался Родион с детьми. Сына он держал на руках, а малышка Злата шла рядом, ухватившись за полу отцовской куртки.

Дина инстинктивно подалась в глубокую тень старого платана. Он рос здесь, когда Родион с Вероникой купили дом и, к счастью, у Ники хватило ума хотя бы его оставить в покое. Весь остальной сад она вырубила и засадила пошлыми розами.

– Папа, а где мама? – неожиданно звонким и бодрым голосом спросила Злата.

– Мама… мама уехала в гости к подруге, она заболела, – неубедительно соврал Родион, но Злата была еще слишком мала, чтобы улавливать разницу в оттенках интонации отцовского голоса.

– А когда она вернется? – поинтересовалась Злата, но голосок стал глуше – Дина осторожно выглянула из-за толстого ствола и увидела, как Родион сажает дочь в машину. Его собственный ответ прозвучал неразборчиво.

Вслед за Родионом из дома вышел высокий мужчина, чья подтянутая фигура и моложавое лицо резко контрастировали с благородными сединами. Сергей Федорович, отец Родиона. Дина закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Сергей Федорович много лет преподавал психологию в университете и дал ей такое количество верных советов за все время их знакомства, что Дине до сих пор хотелось броситься ему на грудь и расплакаться в благодарность. Может быть, ей стоило обратиться к нему, когда она узнала об измене Родиона и попросить совета? Не рубить сгоряча? Может быть, тогда все пошло бы по-другому?

За Сергеем Федоровичем семенила Маргарита Матвеевна – невысокая, округлая, словно сдобная булочка, всегда тщательно, с иголочки, одетая и безупречно владеющая собой. Родители Родиона были собраны и сконцентрированы, этакие столпы уверенности в бушующем океане хаоса.

Естественно, что, немного придя в себя, Родион первым делом позвонил им. Сам он выглядел ужасно даже в лимонном свете старого фонаря. Глубокие заломы возле рта, растрепанные темные волосы, свитер, кажется, одетый наизнанку. Дина непроизвольно потянулась ближе, чтобы лучше рассмотреть его и наступила на огромную ветку, не заметив ее в сгустившейся тьме. Ветка издала характерный звук, а Дина рухнула на землю, прикусив губу, чтобы не обругать себя последними словами. Ну не дура ли?

– Что это? Ника, это ты? – Родион отошел от машины и сделал несколько шагов по направлению к Дине, уже готовой разрыдаться от ужаса и позора. Если он сейчас увидит ее, то несомненно вызовет полицию, и больше ей не отвертеться. Ее посадят и в этом будут виноваты ее собственная глупость и неуклюжесть!

– Родя, поехали, – тихим, властным голосом приказала Маргарита Матвеевна. Она всегда имела большую власть над сыном, чем отец.

– А вдруг это Ника? – совершенно по-детски заупрямился Родион.

– Ника бы вошла через дверь, – покачивая головой Маргарита Матвеевна подошла к сыну и взяв его за руку, словно маленького, повела к машине.

Родион выглядел, как крошечный мальчик, с первого дня своей жизни захвативший ее сердце. К сожалению, этот мальчик вырос, но так и не стал взрослым ответственным мужчиной. Маргарита Матвеевна с трудом сдерживалась, чтобы не распластать крылья, в тщетной попытке укрыть сына от всех невзгод и несчастий. Каждый раз ей приходилось напоминать себе – когда-нибудь она уйдет, а он останется. И больше некому будет взять его под крыло. Родион должен учиться справляться со сложностями без мамы. Впрочем, ему никогда это не удавалось.

Не подайся они тогда с мужем в путешествие по Тибету, в которое они не взяли с собой мобильные телефоны, возможно, все было бы иначе. Вероника не смогла бы попасть в постель Родиона, он бы женился на Дине, и Маргарита Матвеевна могла бы вздохнуть спокойно, передав сына в надежные руки. Вертихвостка Ника никогда не вызывала у нее доверия. Как может женщина, которая выросла без матери, создать счастливую семью?

– Родя, поехали, – настойчиво повторила она, – тебе нужно поспать. И детям тоже.

– А если она вернется? – слабо возразил Родион и посмотрел на дом, моментально погрузившийся во тьму и словно умерший, стоило им закрыть дверь. Говорят, что дома – это живые сущности, помнящие информацию о всех своих хозяевах. Они сами решают принять ли им новых жильцов, или исторгнуть их любыми возможными способами. Ему сразу показалось, что этот дом их не принял. Ведь он его присмотрел еще будучи с Диной. Дина…

Маргарита Матвеевна не дала ему додумать, осторожно взяв за руку принялась увещевать и подталкивать к машине:

– Если Ника вернется, она прочитает те пять записок, которые ты ей оставил. К тому же, человечество придумало мобильные телефоны, она позвонит, как только сможет. Но, если хочешь, завтра я проеду мимо и загляну в дом. А сейчас надо ехать, все устали, – Маргарита Матвеевна подвела сына к машине и открыла перед ним дверь.

Родион, как обычно, подчинился матери. Когда уставшим зверем заурчал мотор машины и взвизгнули на влажной земле шины, увозя Родиона и детей в безопасность родительского дома Дина поднялась и, оттирая грязными руками прилипшие к лицу листья и тонкие хвоинки, огляделась по сторонам. Никого. Дождь разгулялся, смывая с улиц случайных прохожих. Лучше не придумаешь.

Избегая света фонарей, она открыла крошечную калитку, выходившую из сада в узкий переулок, граничащий с соседским домом. Дина знала, что ее почти никогда не закрывали и, конечно же, Родиону было не до того, чтобы проверить ее перед отъездом. Также, как и закрыть небольшое слуховое окно в подвале, где стояли стиральная и сушильная машины.

Когда они с Родионом присматривали дом, то хозяин их предупредил – окошко лучше всегда держать открытым, чтобы в техническом помещении не скапливалась влага и не появилась плесень. Вряд ли оно привлечет злоумышленников. Ведь дом стоит в глухом переулке, по периметру расставлены камеры, которые видно невооруженным взглядом. Этого достаточно, чтобы отпугнуть малолетних хулиганов, а если кто-то серьезный решит их ограбить, то его и закрытое окно не остановит. Но если им неспокойно, то они могут поставить на окошко решетку.

Дина остановилась – она не знала, поставили ли Родион с Никой решетку. Но раз уж она здесь надо проверить.

Проскользнув за угол облицованного серым декоративным кирпичом дома и оказавшись на заднем дворе, Дина выдохнула – решетки на окошке по-прежнему не было. Подойдя ближе, она присела на корточки и с сомнением оглядела узкое отверстие. Два года назад она бы в него проскользнула без усилий, но сейчас?

Не задумываясь, что делает, Дина сбросила куртку, предварительно достав из кармана бахилы, которые предусмотрительно захватила с собой. Кинув одежду прямо возле стены дома, где та была максимально защищена от дождя, Дина, глубоко вдохнув и истерически хихикнув, вспомнив старый мультфильм, в котором Винни Пух застрял в дупле, пытаясь попасть в гости к кролику, Дина скользнула в окошко ногами вперед.

Слишком поздно задумалась, а не упадет ли она с высоты, как ноги устремились куда-то вниз, и она почувствовала, что падает. Впрочем, ощущение длилось всего долю секунды. Упасть не дала раздобревшая грудь, все-таки заполонившая собою все пространство и задержавшая падение. Дина ухватилась руками за стены, а ногой попыталась нащупать опору. Ну, давай же! Давай! Еще не хватало, чтобы ее застукали в таком идиотском положении.

Впервые за долгое время ей повезло. Носком она почувствовала что-то твердое. Глубоко вдохнув и стараясь не заорать от боли, она принялась ввинчиваться в узкое пространство окошка. Спустя несколько минут, прокляв все на свете, она оказалась в доме.

Дина остановилась, потирая грудь и морщась – возможно, останутся синяки, но это не страшно. Особенно при маячащей перспективе ареста.

Дина посмотрела под ноги – она стояла на стиральной машине. Тут же испугавшись, что та может не выдержать ее веса, Дина присела и, опустив ноги, осторожно соскользнула с нее.

Оказавшись на полу, она прислушалась и внезапно ощутила могильный холод. Словно в доме находился покойник. Она помотала головой и нервно хихикнула от нелепости собственной идеи. Родион был последним, кто может убить опостылевшую жену и спрятать ее тело в подвале. Да и полиция, наверняка, все тут обыскала. Ведь первые подозреваемые в делах об убийстве или исчезновении это всегда супруги.

Убедившись, что дом спит глубоким сном, Дина начала подниматься по лестнице, ведущей на первый этаж. Планировку комнат она прекрасно знала. Ведь это она в свое время отыскала дом. Они с Родионом были здесь несколько раз и даже собирались покупать его, когда все произошло и открылась правда.

Это был ее дом, она легко в нем ориентировалась и даже успела продумать, как все обустроит. Ну что же, будет интересно взглянуть на то, что сделала с домом Вероника. Часть интерьеров та охотно демонстрировала в социальных сетях, но кое-что все-таки осталось за кадром.