Дорога тайн

Конечно, в севиче были морепродукты – что-то похожее на креветок или, возможно, на крабов. И ломтики манго, как заметил Хуан Диего; он слегка коснулся маринада зубцами закусочной вилки. Цитрусовые, конечно; вероятно, лайм, подумал Хуан Диего.

Тетя Кармен заметила, что он украдкой проверил содержимое блюда, и взмахнула вилкой, словно демонстрируя, что достаточно долго сдерживалась.

– Не вижу причин ждать ее, – сказала тетушка Кармен, указывая вилкой на пустой стул рядом с Хуаном Диего. – Она не член семьи, – добавила женщина-угорь.

Хуан Диего почувствовал какое-то непонятное прикосновение к своей лодыжке – он увидел личико, глядящее на него из-под стола. Маленькая девочка с косичками сидела у его ног.

– Привет, мистер, – сказала она. – Госпожа велела мне передать вам, что она приедет.

– Какая госпожа? – спросил Хуан Диего у девочки; для всех за столом, кроме жены Кларка, он, должно быть, выглядел так, будто разговаривал со своими коленями.

– Консуэло, – сказала девочке Хосефа. – Ты должна сидеть за своим столом – пожалуйста, иди туда.

– Да, – ответила Консуэло.

– Какая госпожа? – снова спросил Хуан Диего у Консуэло.

Девочка выползла из-под стола и теперь оказалась под пронзительным взглядом тетушки Кармен.

– Госпожа, которая просто появляется, – ответила Консуэло и подергала себя за косички, отчего закивала. А потом убежала.

Официанты разливали вино – один из них был пареньком-водителем, который привез Хуана Диего из аэропорта Тагбиларана.

– Ты, должно быть, привез таинственную госпожу из аэропорта, – сказал Хуан Диего, отказываясь от вина, но паренек, казалось, его не понял.

Хосефа заговорила с ним по-тагальски, но паренек-водитель все равно выглядел смущенным. Он как-то слишком долго отвечал доктору Кинтана.

– Он говорит, что не привозил ее – она просто появилась на подъездной дорожке. Никто не видел ни ее машину, ни водителя, – сказала Хосефа.

– Сюжет усложняется! – заявил Кларк Френч. – Вина ему не надо, он пьет только пиво, – сказал Кларк пареньку-водителю, который теперь был куда менее уверен в себе, чем за рулем.

– Да, сэр, – ответил паренек.

– Ты не должен был снабжать своего бывшего учителя всем этим пивом, – внезапно сказала Кларку тетушка Кармен. – Вы были пьяны? – спросила она Хуана Диего. – Что это вам взбрело выключить кондиционер? Никто не выключает кондиционер в Маниле!

– Хватит, Кармен, – сказала доктор Кинтана своей тете. – Твой драгоценный аквариум – это не застольная беседа. Ты говоришь «никакого секса», а я говорю «никакой рыбы». Понятно?

– Это я виноват, тетушка, – встрял Кларк. – Аквариум был моей идеей…

– Я замерз, – объяснил Хуан Диего женщине-угрю. – Ненавижу кондиционеры, – сказал он всем. – Наверное, я действительно перебрал пива…

– Не извиняйтесь, – сказала ему Хосефа. – Это были просто рыбы.

– Ничего себе «просто рыбы»! – воскликнула тетушка Кармен.

Доктор Кинтана нагнулась через стол и коснулась морщинистой руки тетушки Кармен.

– Хочешь послушать, сколько вагин я видела за прошлую неделю – за прошлый месяц? – спросила она у тети.

– Хосефа! – воскликнул Кларк.

– Ни рыбы, ни секса, – сказала доктор Кинтана женщине-угрю. – Хочешь поговорить о рыбе, Кармен? Не стоит рисковать.

– Надеюсь, с Моралесом все в порядке, – как можно миролюбивей обратился Хуан Диего к тетушке Кармен.

– Моралес не такой, как все, – горделиво ответила тетя Кармен. – Пережитое изменило угря.

– И никаких угрей, Кармен, – сказала Хосефа. – Не стоит рисковать.

Женщины-врачи – как любил их Хуан Диего! Он обожал доктора Марисоль Гомес; он был предан своему дорогому другу доктору Розмари Штайн. А вот и чудесный доктор Хосефа Кинтана! Хуан Диего любил Кларка, но разве Кларк заслуживал такой жены?

Она «просто появляется», сказала девочка с косичками о таинственной госпоже. И разве паренек-водитель не подтвердил, что госпожа просто появилась?

И все же разговор об аквариуме получился напряженным; все, даже Хуан Диего, и думать забыли о незваной гостье в тот момент, когда маленький геккон упал (или спрыгнул) с потолка. Геккон приземлился в нетронутое севиче рядом с Хуаном Диего, как будто крошечное существо знало, что это ничейное блюдо с закуской. Геккон, казалось, вмешался в разговор, как представитель единственного свободного места за столом.

Ящерица была не толще шариковой ручки и в половину ее длины. Две женщины вскрикнули; одна из них, нарядно одетая, сидела прямо напротив незанятого места таинственной гостьи – ее очки были забрызганы цитрусовым маринадом. Ломтик манго соскользнул с тарелки в сторону пожилого мужчины, которого Хуан Диего принял за хирурга на пенсии. (Они с Хуаном Диего сидели по обе стороны свободного стула.) Жена хирурга, одна из тех самых читательниц «определенного возраста», вскрикнула громче, чем нарядно одетая, которая теперь пришла в себя и вытирала очки.

– Черт бы их побрал, – сказала нарядно одетая.

– И кто тебя пригласил? – спросил хирург на пенсии маленького геккона, который теперь неподвижно сидел на ничейной закуске.

Все, кроме тетушки Кармен, засмеялись; маленький, с озабоченным видом геккон, очевидно, не вызывал у нее смеха. Геккон, похоже, был готов к прыжку, но куда?


Позже все скажут, что геккон отвлек на себя их внимание, потому никто не заметил стройной женщины в бежевом шелковом платье. Она просто появилась, подумают все позже; никто не видел, как она подошла к столу, хотя она была очень броской в этом своем идеально сидящем платье без рукавов. Казалось, она незаметно скользнула к ожидавшему ее стулу – даже геккон не заметил ее приближения, а гекконы всегда начеку. (Если вы геккон и хотите остаться в живых, вам лучше быть начеку.)

Потом Хуан Диего вспомнит лишь, как мелькнуло тонкое запястье этой женщины; он не заметил и закусочную вилку в ее руке, пока женщина не проткнула геккона насквозь, пригвоздив его на своей тарелке к ломтику манго.

– Попался, – сказала Мириам.

На этот раз только тетушка Кармен вскрикнула, словно ее проткнули вилкой. Всегда можно рассчитывать на то, что от внимания детей ничего не ускользает; возможно, дети и отметили приход Мириам и смогли проследить за ней.

– Я не знал, что люди могут быть такими же быстрыми, как гекконы, – скажет Педро Хуану Диего на следующий день. (В библиотеке на втором этаже они смотрели на картину святого Игнатия Лойолы, ожидая появления гигантского геккона, но эту крупную ящерицу больше никто никогда не видел.)

– Гекконы действительно очень-очень быстрые – их не поймать, – ответит Хуан Диего мальчику.

– Но эта госпожа…

– Да, она была быстрой, – только и скажет Хуан Диего.

В тишине обеденного зала Мириам держала закусочную вилку между большим и указательным пальцами, и это напомнило Хуану Диего, как держала сигарету Флор – словно джойнт, то есть косяк.

– Официант! – произнесла Мириам.

Безжизненный геккон безвольно свисал с блестящих зубцов маленькой вилки. Паренек-водитель, этот неловкий официант, поспешил забрать у Мириам орудие убийства.

– Мне также нужно и другое севиче, – садясь, сказала она. – Не вставай, дорогой, – улыбнулась она, положив руку на плечо Хуана Диего. – Знаю, прошло совсем немного времени, но я ужасно соскучилась по тебе, – добавила она.

Все в столовой слышали ее, никто не проронил ни слова.

– И я скучал по тебе, – сказал Хуан Диего.

– Ну, теперь я здесь, – ответила Мириам.

Так они знакомы, подумали все, она не совсем тот таинственный гость, которого ожидали. Вдруг она перестала выглядеть незваной гостьей. И Хуан Диего больше не казался абсолютно нейтральным.

– Это Мириам, – объявил Хуан Диего. – А это Кларк… Кларк Френч, писатель. Мой бывший студент, – сказал Хуан Диего.

– О да, – ответила Мириам, улыбаясь с напускной скромностью.

– И жена Кларка, Хосефа… доктор Кинтана, – продолжал Хуан Диего.

– Я так рада, что здесь есть врач, – сказала Мириам Хосефе. – Благодаря этому «Энкантадор» не кажется такой уж глубинкой.

Хор голосов приветствовал ее – все прочие врачи подняли руки. (В основном, конечно, мужчины, но подняли руки и женщины-врачи.)

– О, замечательно – семья врачей, – сказала Мириам, улыбаясь всем.

Только тетушку Кармен едва ли устраивало происходящее; без сомнения, она была на стороне геккона, – в конце концов, она любила домашних питомцев.

А что дети? – спрашивал себя Хуан Диего. Что они думают о таинственной гостье?

Он почувствовал, как рука Мириам коснулась его бедра и осталась там.

– С Новым годом, дорогой, – прошептала она.

Затем Хуану Диего показалось, что ее нога коснулась его голени.

– Привет, мистер, – сказала Консуэло из-под стола.

На этот раз девочка с косичками была не одна; с ней под стол забрался и Педро. Хуан Диего внимательно посмотрел на них.

Хосефа не видела детей – она перегнулась через стол, разговаривая с Кларком на каком-то непонятном языке жестов.

Мириам заглянула под стол и увидела, что дети смотрят на них.

– Видимо, госпожа не любит гекконов, мистер, – сказал Педро.

– Не думаю, что она скучает по гекконам, – сказала Консуэло.

– Я не люблю гекконов в севиче, – сказала Мириам детям. – Я не скучаю по гекконам в закуске, – добавила она.

– А что вы думаете об этом, мистер? – спросила Хуана Диего девочка с косичками. – А что подумала бы ваша сестра? – спросила она.

– Ага, что она… – начал было Педро, но Мириам наклонилась к детям – ее лицо вдруг оказалось совсем рядом с ними.

– Послушайте, вы двое, – сказала Мириам. – Не спрашивайте его, что думает его сестра, – ее убил лев.

Это их напугало, и они поспешно поползли прочь.