Дурная кровь

– Мм… нет, спасибо, – улыбнулась ему Робин.

– А он хочет горячего шоколада, нет?

– Нет, спасибо, приятель, – ответил Барклай. – Можно мы передвинем этот пазл? Надо посмотреть, что под ним.

– Дебора не любит, когда трогают ее пазл, – строго сказал Самайн.

– Но нам же надо доказать, что сосед снизу врет, – объяснила Робин. – Насчет трещин в потолке.

– Дебора! – позвал Самайн. – Они хотят передвинуть твой пазл.

Все той же качающейся походкой он вышел из комнаты, а его место в дверном проеме заняла мать, которая, глядя на туфли Робин, сказала:

– Моих единорогов трогать нельзя.

– Нам только чуть-чуть посмотреть, что под ними, – объяснила Робин. – Я вам обещаю: мы будем с ними очень аккуратны и ничего не нарушим. Пазл можно перенести, например…

Она огляделась, но на полу не нашлось свободного места.

– Можете перенести ко мне в спальню, – сказал Самайн, опять возникший в поле зрения. – Пусть на кровать положат, Дебора.

– Отличная мысль, – с готовностью отреагировал Барклай и наклонился за разрезной картиной.

– Сначала закрой, – торопливо подсказала Робин и завернула клапаны основы поверх полностью готового пазла.

– Молодчина, – сказал Барклай и в сопровождении Деборы, взволнованной и растревоженной, бережно вынес пазл за дверь гостиной, мимо довольного Самайна, который, похоже, был очень горд тем, что его план принят появившимся у них в доме мужчиной.

Несколько секунд Робин оставалась в этой гостиной одна, глядя на оттоманку, слишком громоздкую для такой комнатки. Она была покрыта накидкой, которая, как подозревала Робин, лежала там с шестидесятых годов и представляла собой прямоугольник выцветшего лилового ситца с набивным изображением мандалы. Если бы рослая и притом худенькая женщина скрючилась, она вполне могла уместиться в этом сундуке-оттоманке.

«Я не хочу смотреть, – вдруг подумала Робин со вновь закипающим смятением. – Я не хочу видеть…»

Но ей надо было посмотреть. Надо было увидеть. Ради этого она сюда пришла.

Вернулся Барклай, а вслед за ним – любопытствующий Самайн и обеспокоенная Дебора.

– Она не открывается. – Дебора указала на обнажившуюся оттоманку. – Нельзя открывать. Не трожьте.

– Там раньше игрушки мои были, – сказал Самайн. – Правда, Дебора? Раньше там лежали. А после мой-папа-Гильерм запретил их там хранить.

– Открывать нельзя, – повторила теперь уже расстроенная Дебора. – Оставьте, не трожьте.

– Дебора, – тихо сказала Робин, подходя к пожилой женщине, – мы должны выяснить, почему внизу провисает потолок. Вам известно, что сосед снизу все время пишет жалобы и добивается, чтобы вы с Самайном съехали?

– Я съезжать не хочу, – сразу отозвалась Дебора, и на долю секунды ее темно-карие глаза почти встретились с глазами Робин, но тут же уставились на ковролин с разводами. – Не хочу я никуда съезжать. Сейчас Клер позвоню.

– Нет. – Робин быстро обошла Дебору, перекрывая ей путь на кухню, где на стене у холодильника висел старый телефонный аппарат. Она надеялась, что Дебора не почувствует ее паники. – Мы здесь вместо Клер, понимаете? Чтобы помочь вам разобраться с нижним соседом. Но Сэм и я – мы оба думаем…

– Мой-папа-Гильерм тоже говорил мне «Сэм», – сообщил Самайн. – Правда, Дебора?

– Вот здорово, – сказала Робин и указала на Барклая. – Его тоже зовут Сэм.

– Сэм, да? – обрадовался Самайн и храбро поднял глаза, чтобы разглядеть лицо Барклая, но сразу отвел взгляд и расплылся в улыбке. – Два Сэма, Дебора! Два Сэма!

Робин обратилась к обескураженной Деборе, которая теперь переминалась с ноги на ногу, как будто изображала походку сына.

– Мы с Сэмом хотим все выяснить, Дебора, чтобы у вас не было больше проблем с этим соседом.

– Гильерм не разрешал открывать, – сказала Дебора, нервно теребя свою белую косицу. – Он говорил, пусть так стоит.

– Но ведь Гильерм не хотел, чтобы вас с Самайном отсюда выселили, правда?

Дебора взяла в рот кончик своей косички и пососала, как мороженое на палочке. Взгляд ее темно-карих глаз блуждал, словно взывая к помощи.

– Я думаю, – ласково проговорила Робин, – будет хорошо, если вы с Самайном подождете у него в спальне, пока мы посмотрим оттоманку.

– Хитрый человек, – сказал Самайн и еще раз фыркнул. – Сэм! Эй, Сэм! Хитрый ты человек!

– Хороший человек, – ухмыльнулся Барклай.

– Пойдем, – сказала Робин, приобняв Дебору. – Подождите с Самайном в спальне. Вы ничего плохого не сделали, мы это знаем. Все будет хорошо.

Пока она медленно вела Дебору через лестничную площадку, служившую коридором, Самайн радостно говорил:

– А я зато тут останусь.


– Нет, приятель, – ответил Барклай, когда Робин с Деборой скрылись в тесной спаленке Самайна, где стены были сплошь увешаны изображениями супергероев и персонажей игр.

Огромный пазл Деборы занимал бо`льшую часть кровати. На полу вокруг игровой приставки валялись обертки от шоколада.

– Побудь с мамой, а я тебя за это научу волшебному фокусу, – уламывал его Барклай.

– Мой-папа-Гильерм умел колдовать!

– Да, знаю, слышал. Если твой папа умел, то и тебе будет легче разучить волшебные фокусы, так ведь?

– Это много времени не займет, – успокаивала Робин перепуганную мать Самайна. – Вы побудьте немного здесь, хорошо? Пожалуйста, Дебора.

Дебора только моргнула. Робин опасалась, как бы эта женщина не рванула на кухню, к телефону, – тогда пришлось бы удерживать ее силой. Вернувшись в гостиную, она обнаружила, что Барклай все еще торгуется с Самайном.

– Давай прямо сейчас, – говорил Самайн, ухмыляясь и переводя взгляд с рук Барклая на его подбородок, потом на ухо. – Давай, сейчас покажи.

– Сэм не сможет показать волшебный фокус, пока мы не закончим свою работу, – сказала Робин. – Самайн, будь добр, подожди в спальне вместе с мамой, пожалуйста.

– Ступай, приятель, – сказал Барклай. – Чуть-чуть обожди. А уж потом научу тебя фокусу.

С лица Самайна сползла улыбка.

– Глупая ты женщина, – мрачно обратился он к Робин. – Совсем без мозгов женщина.

Он вышел из комнаты, но вместо того, чтобы пойти в спальню, зашаркал на кухню.

– Черт, – пробормотала Робин, – не делай пока ничего, Сэм…

Самайн вернулся с жестянкой печенья, прошел к себе в спальню и хлопнул дверью.

– Давай, – скомандовала Робин.

– Стой у двери, – попросил Барклай, – за ними глаз да глаз нужен.

Робин прикрыла дверь гостиной, но оставила узкую щель для наблюдения за спальней Самайна, а затем, подняв большие пальцы, дала Барклаю знак приступать.

Он сдернул мандалу, обнажив поверхность оттоманки, наклонился, ухватился за край крышки и потянул. Крышка не шевельнулась. Он напрягал все свои силы, но ничего не добился. Из комнаты Самайна долетала перебранка на повышенных тонах. Дебора запрещала Самайну объедаться шоколадным печеньем.

– Как будто… как будто изнутри на замке, – сообщил, запыхавшись, Барклай.

Он расстегнул сумку и после недолгих поисков достал монтировку, конец которой вставил в щель между сиденьем и корпусом.

– Давай… же… ты… сука! – резко выдохнул он, когда монтировка выскочила из щели и едва не отскочила ему в лицо. – Что-то изнутри держит.

Робин опять взглянула на дверь спальни Самайна. Она оставалась закрытой. Мать с сыном все еще препирались насчет печенья. Щебетали волнистые попугайчики. За окном Робин увидела след от самолета: через небо протянулся ворсистый белый ершик. В ожидании страшного знакомые явления видятся в ином свете. У Робин бешено колотилось сердце.

– Подсоби-ка, – сквозь стиснутые зубы проговорил Барклай. Ему удалось загнать конец монтировки поглубже в щель. – Вдвоем навалимся.

Взглянув еще раз на закрытую дверь Самайна, Робин поспешила к Барклаю и взялась за инструмент рядом с ним. Используя и массу тела, и силу мышц, они налегли на монтировку.

– Уф! – выдохнула Робин. – Что же так удерживает?…

– Где… Страйк… когда он нужен…

Послышался громкий хруст, потом треск. Монтировка вдруг пошла вниз – сиденье подалось. Робин обернулась и увидела облако пыли. Барклай поднял крышку-сиденье.

Оттоманка была залита бетоном, к которому и прилипло сиденье. Серый монолит оказался комковатым, – видно, бетон плохо размешали. В двух местах сквозь неровную серую поверхность пробивалось что-то гладкое: слева – как будто моржовый клык, справа – пара дюймов шара из темной слоновой кости. Затем Робин разглядела на присохшем к крышке волдыре бетона несколько светлых волосков.

На лестничной площадке раздались шаги. Барклай захлопнул крышку как раз в тот миг, когда Самайн распахнул дверь. Следом вошла Дебора.

– Так и быть, научу тебя волшебному фокусу, – сказал Барклай, подойдя к Самайну. – Пошли-ка на кухню, там сподручней.

Мужчины вышли. Дебора прошаркала в комнату и подняла выцветшее лиловое покрывало, которое отбросила в сторону Робин.

– Вы его поднимали? – прошамкала она, уставившись на старое ковровое покрытие.

– Да, – ответила Робин с напускным спокойствием. Она присела на оттоманку, хотя чувствовала, что святотатствует. «Прости, Марго. Прости, пожалуйста». – Мне сейчас нужно позвонить, Дебора. А потом, думаю, хорошо бы нам выпить горячего шоколада.





71