Ледяное сердце
Часть 58 из 59 Информация о книге
Кайя остановилась. Всё это было так неожиданно, так внезапно, так странно и радостно, что она до сих пор не понимала, что произошло. Не могла поверить. Зелёная звезда, признание Карригана, её неудавшийся побег, новый Источник и Белая лента. И больше никуда не нужно бежать. Земля кружилась под ногами, и крылья трепетали за спиной, полные новых сил… — И что теперь? — спросила она, сцепив пальцы. — Что нам делать со всем этим? С этим Источником? И что делать с моим отцом, я ведь должна… я… Эйвер повернулся к ней, и взгляд у него был такой, что она замолчала, не смогла подобрать подходящих слов. Время остановилось. Всё вокруг замерло, ушли голоса с галереи, исчезли звуки, и она ощутила, что во всём мире они внезапно остались вдвоём. Но ты ведь этого хотела, Кайя? — Что теперь? — тихо переспросил Эйвер, и сделал шаг ей навстречу. Медленно провёл тыльной стороной ладони по её щеке… — Да. Что дальше? — у Кайи перехватило дыхание, и она невольно поддалась этой ласке, на мгновенье закрыв глаза. Но слова уже были не нужны… …его пальцы дотронулись до её губ, провели по щеке вверх, зарываясь в волосы, и аккуратно вытащили длинную заколку… — У Дитамара есть план, — голос Эйвера вдруг стал хриплым, и глаза засветились янтарём. Он чуть склонился вперёд, и её крылья дрогнули, отозвались сами, и распахнулись ему навстречу, обнимая. — Кайя… — прошептал Эйвер, почти касаясь губами её щеки. Больше нет никаких стен. Нет маски. Нет тайн между ними. И они открыты друг другу впервые, вот так полностью. На неё обрушилось его желание, смывая все её мысли и тревоги. Такое горячее, острое, жгучее. И нетерпение, стянутое тугим узлом. Сколько он уже держит его в узде? Больше не нужно… Заколка упала на пол, волосы рассыпались по плечам, и пальцы Эйвера медленно перебирая пряди, провели по шее, лаская кожу, затылок и спину между лопатками… — У Дитамара всегда есть план, — отозвалась Кайя шёпотом, глядя в глаза Эйверу, не чувствуя под собой ног и едва понимая, что говорит. …дотронулась до его щеки, там, где раньше была только маска… Как давно она хотела сделать это! …провести пальцами по виску, по бровям, увидеть его настоящее лицо вот так близко… — Ну, это же Дитамар, он не может без планов, — его шёпот почти не слышен. Эйвер потянул тесемки, и её плащ с тихим шелестом упал к ногам. А его пальцы нежно коснулись шеи там, где только что были тугие завязки. Он провёл ладонью, чувствуя под кожей бешено бьющийся пульс, лаская пальцами маленькую ямку между ключицами. — Очередной безумный план, — ответила она едва слышно, и обняла его за шею. Его лицо совсем близко, так что она ощущает кожей его дыхание. — К Дуарху Дитамара и его планы! Ты спрашивала, что теперь? — прошептал Эйвер хрипло, притягивая её к себе. — Теперь я сделаю то, о чём мечтал с самой первой нашей встречи! Он обнял Кайю своими крыльями. И они сплелись, слились вместе, и накрыли их с головой. Чуть наклонился и коснулся губами её губ. Легко, нежно, невесомо. И губы его мягкие и тёплые, и глаза сияют, и они так близко, что в них можно утонуть. Он чувствует её, чувствует её робость, и то, как она боится своей неопытности и смущается этого. Поэтому его поцелуй неторопливый, осторожный. И он терпелив, и только хриплый шёпот, с которым он выдыхает её имя, выдаёт его жажду. И она ощущает эту жажду всем телом, сердцем, кожей, и это сводит её с ума, заставляя распускаться ему навстречу, как цветок распускается под лучами солнца. Она чувствует всю его волю, собранную в кулак, и стальные канаты напряжённых мышц, и дрожь нетерпения в пальцах. И всё то, что он хочет ей дать. И его желание, сжатое в тисках воли, уже почти неуправляемое и неистовое, от которого он почти сходит с ума. Но он боится испугать её этим жаром, и поэтому так осторожен. — Кайя… … и они растворяются друг в друге, не в силах оторваться… Она подаётся вперёд, и руки обнимают его сильнее, гладят лицо, волосы на затылке, шею и плечи, и пальцы, забираясь под воротник, под тонкий шёлк рубашки, расстёгивают пуговицу и касаются груди, обжигая лаской. И губы отвечают так, как он этого хочет. — …Кайя… …его пальцы путаются в её волосах, руки дрожат от нетерпения, и губы целуют уже смелее, откликаясь на её желание. Они скользят вниз по шее, по оголённым нервам, оставляя за собой дорожку пылающей кожи, и замирают там, где в маленькой ямке между ключицами, бешено бьётся пульс… — …Кайя… …и жар этот уже невыносим. Она прижимает его к себе сильнее, ещё сильнее, и тонет в его объятиях, в этом горячем шёпоте и прикосновениях… …он целует её ниже, туда, где кромка платья скрывает гулкие удары сердца, и снова вверх, по плечу и шее, лаская мочку уха… — Я люблю тебя, Кайя, — хрипло шепчет он ей прямо в губы. — Моя маленькая веда! Люблю! …и, сжимая ладонями её лицо, целует беспорядочно и страстно — щёки, виски, глаза… — Эйвер… И больше нет робости и смущения, и осторожность не нужна, губы его нетерпеливые и жадные, и её тоже. И он чувствует всё, чего она хочет, а она знает все его желания… — Эйвер… От её голоса тугой узел воли рвётся, выпуская наружу всё, и ласки становятся горячими и хаотичными. И от их жара, кажется, вот-вот начнут плавиться камни. Но Эйвер вдруг отстраняется, и они смотрят друг на друга, словно безумцы. — Остановись, Кайя! Погоди, — он усмехается и дышит тяжело, удерживая её за плечи, — ты слышишь? Это Оорд топчется там внизу на лестнице и ждёт, не может выйти из башни, чтобы нам не мешать. Но Дуарх его раздери, если он думает, что он нам не мешает! Эйвер обернулся и крикнул: — Оорд! Можешь выйти, мы уже уходим! Кайя рассмеялась и приложила ладонь к пылающим губам. — Он нас слышал? О Боги! — Конечно, слышал, он же Заклинатель камней! Он всё слышит. Но я… я не мог удержаться. Я так долго этого ждал, — он улыбнулся, подхватил с пола плащ и, обняв Кайю за плечи, поцеловал снова, прошептав в самые губы, — идём, Кайя. Мы не будем спешить так, словно это наш последний вечер. У нас теперь есть время. Все ответы подождут до завтра. А эта ночь… я хочу, чтобы она была длинной. Очень длинной. Ты же помнишь: «В горе и радости, я — твой, а ты — моя». И у нас ещё будет утро. И день. И снова ночь… У нас теперь много времени. Эпилог Дарри разбудил звук открывающейся вдалеке решётки. Он поморгал, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. В конце коридора появился кто-то с факелом, пламя которого трепетало от сквозняка, выхватывая из углов причудливые тени, но лица вошедшего видно не было. Сквозь решётку в окне проглядывал клочок неба, чёрного, усеянного яркими звёздами. Где-то в дальнем конце коридора в соломе возились крысы, а за стеной неторопливо и размеренно ухал филин. Было холодно — лаарские ночи к утру обычно заканчивались густым туманом, таким, который, поднимаясь со дна ущелья, добирался до его зарешеченного окна. Но Дарри не мёрз. Айяарры были столь щедры, что дали ему горский плащ из толстой шерсти и два тюфяка набитых свежей соломой. И кормили прилично. Вот только держали здесь одного. Где были его люди, он не знал, но очень надеялся, что они останутся живы. Хотя… Он никак не мог понять, что задумали айяарры. Его не били, не пытали, даже не допрашивали, кроме того первого раза, из которого он мало что запомнил. С ним почти не разговаривали, но кормили и поили исправно. И неизвестность эта была хуже пытки. Кому он вдруг понадобился среди ночи и зачем? Вошедший приблизился к тому месту, где в зарешеченной нише сидел Дарри. В сумраке было не разглядеть, кто это. Мужчина, высокий. Айяарр. Бросил к ногам мешок, а факел воткнул в стену позади себя. Дарри встал и подошёл к решётке. — Чего тебе? Лицо вошедшего было в тени. — Хочешь заслужить свободу? — раздался знакомый голос, и душу капитана затопила злоба. Дитамар. — Заслужить? Я не служу айяаррским собакам, — коротко бросил он и вернулся на свой тюфяк. — Ладно. Не служи. Можешь заработать свободу, если тебе нравится бессмысленная игра слов. — И работать на тебя я тоже не буду. — А ты глупее, чем я думал, — усмехнулся Дитамар, — ты ведь просто заносчивый болван-кахоле, не более того. И я могу просто заставить тебя делать то, что мне нужно, и ты даже не узнаешь об этом. Я могу порезать тебя на подмётки для своих сапог, и никто мне не помешает. Могу пытать тебя тут месяцами, также, как вы пытали наших братьев, но… Но я обещал ей тебя пощадить. И я пощажу. — Кому ты это обещал? — удивился Дарри. — Кайе. Она просила за тебя. — Она просила? — удивился Дарри. — Да. Ты же был так глуп, чтобы явиться сюда, а твой генерал нарушил своё обещание. И наш эфе теперь убьёт её, как и обещал. Вырвет ей сердце. Сам понимаешь — слово чести. Дарри вскочил.