Логово змея

– Если таежники говорят, значит, так оно и есть, – поддержал спутников Авдей, который, неожиданно для Драча, выглядел уставшим гораздо больше остальных.

«Ширяется он втихаря, что ли?» – смутно заподозрил Драч.

– Они совсем ушли, – внезапно вмешался Донгаров.

– Ты-то почем знаешь? – спросил Тихон.

– Потому что она нас услышала. Мы очень тихо подходили, но она все равно услышала. Я говорил: она не простая женщина, она – ульгень.

– Что ты заладил про своего ульгеня? – скривился Драч. – Если услышала, значит, не так тихо мы шли. Догнать сумеем?

– Если сразу выходить, пока след видно, – сумеем.

– Тогда пошли! – решил Драч и первым вышел из избушки.



…Речка была не глубокой, но быстрой, а дно ровным, и, хотя вверх по течению идти было не так просто, двигались они достаточно быстро. На противоположный берег Анна сочла возможным выбраться лишь после того, как они прошли метров пятьсот или больше. Причем место выбрала каменистое, следов за собой они не оставили.

– Куда мы идем? – спросил Глеб во время краткой остановки.

– На Ачик-тау. Это значит – голая гора. Там есть еще одно зимовье, правда, много хуже – очень старое, его еще мой дед ставил. Про то зимовье никто не знает, только наши охотники. И те люди, что за нами идут, про него знать не могут.

– Слушай, Анна, – не удержался, чтобы не выказать свои подозрения Глеб. – А если у них проводником кто-то из ваших охотников?

– Такого быть не может, – отрезала она. – Никто из наших им помогать не станет.

– И Аким?

– Кто? – она переспросила вовсе не потому, что не услышала. Просто вопрос Глеба отчего-то показался ей неожиданным. – Зачем Донгарову им помогать?

Глеб уловил в ее голосе нотки неуверенности.

– Ты понимаешь, Акиму очень не нравится, что мы с тобой… что у нас с тобой…

– Это не ему решать, – сказала она, высоко вздернув голову. – Этого никто не решает, только ты и я. А потом – как он в селе дальше станет жить?

– Ну, ладно, – сомнений у Глеба отнюдь не убавилось, но он сделал вид, что ответ Анны его удовлетворил.

Путь, которым они сейчас шли, не был слишком трудным. Он проходил у подножий сопок, тайга здесь росла пореже, почти без подлеска – а может, Глеб просто окончательно втянулся в ритм движения.

Из-под самых ног Анны внезапно с шумом взлетел в воздух здоровенный черный шар, спустя несколько секунд ошеломленный Глеб сообразил: тетерев! И тут он сделал то, объяснения чему не смог найти и много дней спустя. Вскинул карабин, поведя стволом вслед птице, и торопливо нажал спусковой крючок.

– Бах! – грохнул выстрел, заглушив предостерегающий крик Анны.

Тетерев на свою беду улетал от Глеба точно по прямой, мишень казалась для стрелка почти неподвижной, и пуля настигла цель.

– Попал! – с гордостью сказал он и шагнул за добычей.

– Зачем ты стрелял, глупый Йока?! – Лицо Анны пылало краской гнева. – Теперь они нас услышали! Теперь они снова пойдут за нами!

Растерявшись, Глеб не знал, что ответить, но выражение ее лица уже изменилось. Казалось, она испугалась своего взрыва.

– Прости меня, Глебушка, – сказала Анна. – Не надо было так делать. Не надо было стрелять.

– Может, они не услышали, – виновато пробормотал он. – Мы же далеко ушли.

– Может быть, – согласилась она. – Наверное, не услышали… Пойдем скорее.

– Я птицу подберу.

– Конечно. Только быстрее, Глебушка…

Надежда его оказалась напрасной. Как раз в это время погоня, перейдя речку, двигалась вниз по течению. Каждый их шаг уводил от беглецов все дальше и, хотя Донгаров старательно искал следы, его уверенность в успехе все больше падала, он уже был готов признать свое поражение, когда изощренный слух охотника уловил ослабленный расстоянием хлопок выстрела. Он замер, еще некоторое время слушал, потом удовлетворенно ухмыльнулся.

– Теперь знаю, куда надо идти! – сказал он.

– Не врешь? – смерил его взглядом Драч, но Донгаров не обратил внимания на недоверие.

– Теперь обязательно догоним, – заявил он. – Потому что они пока следы путали, время потеряли, а мы напрямик пойдем!






* * *


Костя Равикович, которому Глеб не так давно звонил по спутниковой связи из далекого Тангуша, был не только его коллегой, но и давним приятелем. Веселый, милый человек, свой в любой компании, всегда готовый разделить с товарищем застолье и даже взять на себя труд выполнить некоторые необременительные просьбы, Костя оставался незамутненным осколком минувшей эпохи всенародной уверенности в завтрашнем дне. Он и сейчас внешне оставался простым советским научным сотрудником, способным без ропота существовать на мизерную зарплату «мэнээса», плюс небольшая добавка за счет репетиторства и прочих подобных источников существования.

Костя был холостяком – не только в силу убеждения, но и по той причине, что его личный бюджет не выдержал бы дополнительной нагрузки, связанной с появлением в его маленькой квартире вторых и третьих лиц на постоянной основе. Нельзя сказать, что Костю это не раздражало. Конечно же его изредка посещали приступы хандры, особенно когда Костя позволял себе всерьез задумываться о завтрашнем дне. Приходилось признавать, что перспективы повысить свой социальный статус у него были хреновые. Проще сказать, что таких перспектив вовсе не было. Институт хирел вместе со всей отраслью, а найти в себе силы сменить поприще Костя не мог. Поэтому он всякий раз старался поскорее переключить мысли на иной, менее тревожащий предмет. Например, на юную лаборантку Ксюшу, попавшую в институт невесть как и зачем (зарплаты лаборанток хватало разве что на проезд в городском транспорте). Впрочем, у Ксюши хорошо зарабатывали родители, в деньгах она не слишком нуждалась, а умеренное ничегонеделание в ранге сотрудника академического института ей даже нравилось.

Сегодня с утра Костя должен был ехать на дачу, и это его страшно угнетало. Дачей занимались его родители, сам он с детства терпеть не мог бесконечного и, на его взгляд, малоосмысленного ковыряния в земле. Собственно, сегодня и дачей-то их загородное владение на шести сотках называть было как-то неловко: дощатый летний домик с микроскопической верандой, отдельно стоящая маленькая кухонька да сарайчик под одной крышей с сортиром. «Они на шестисотых “мерседесах”, зато у нас дача “шестисотая”», – шутил он, маскируя досаду.

Не ехать было нельзя: он обещал пожилым родителям помочь вывезти урожай (кстати, довольно неплохой) и сейчас уныло думал о предстоящей дороге в переполненной, пропахшей луком и потом электричке туда и обратно – с набитыми доверху овощами рюкзаком и тележкой.

«Еще и кошелку в руки сунут», – уныло подумал Костя.

Он уже натягивал старые кроссовки, готовясь выходить, когда в дверь позвонили.

– Кто? – меланхолично спросил Костя – не из опасения, он не верил, что кому-то придет в голову грабить их обшарпанную малометражку – просто порядка ради.

– Соседи, – ответили из-за двери. – Домофон в подъезде будем ставить.

– На хрена он нужен… – проворчал Костя и отпер замок.

Двери распахнулась с такой стремительностью, что прыгавшего на одной ноге Костю оттолкнуло к вешалке. Он не упал лишь потому, что этого не позволили габариты прихожей. В квартиру быстро заскочили двое крепких парней, и Костя с ужасом понял, что его все-таки будут грабить.

– Вы кто! Что?! – пробормотал он, мгновенно белея лицом, но один из парней, широко улыбнувшись, приложил палец к губам.

– Тихо, хозяин, не бойся, не обидим.

Они не грубо, но решительно втолкнули его в комнату и усадили на диван.

– Да ты не вибрируй, – успокаивающе сказал тот же парень. – Вопрос к тебе копеечный. Ты же инженер, да?

– Н-научный сотрудник, – проблеял Костя.

– Ну! – словно бы обрадовался парень. – Теперь это же вроде бомжа. Что с тебя взять! У нас к тебе простой разговор, а если поладим – в накладе не останешься.

Второй молчал, только смотрел на Костю, не спуская глаз. Он Косте совершенно не понравился.

– Ничего если мы присядем? – вежливо спросил первый.

– Садитесь.

– Присаживайтесь, – хмуро поправил второй.

– Что? – не понял Костя.

– В тюрьму садятся, – сказал второй. – А приличные люди говорят: присаживайтесь.

– Ну да, конечно, – торопливо согласился Костя, хотя совершенно не понимал, чем обидело незваного гостя самое обыкновенное русское слово.

– У тебя в институте дружок есть, – продолжал между тем первый парень. – Карзанов Глеб. Верно?

– Да, – кивнул Костя.

– Он где сейчас?

– В экспедиции.

– А точнее?

– Н-не знаю. Где-то в Сибири.

– Он о себе знать не давал? Ну, не звонил, не проявлялся?

– Нет, – помотал Костя головой, догадавшийся шестым чувством, что ни Глебу, ни ему самому добра от незваных гостей ожидать не приходится.

– Врешь, – тяжелым голосом сказал второй и медленно, все так же не спуская с Кости глаз, полез в карман.

Костя понял, что именно сейчас и произойдет самое худшее.

– То есть звонил недавно, – поспешно поправился он. – Зачем мне врать? Я просто забыл…

– Это очень хорошо, что ты все-таки вспомнил, – произнес первый, а его молчаливый напарник просто кивнул, но руку из кармана так и не вытащил. – Что он тебе говорил?