Логово змея

Девицы дисциплинированно выстроились рядком вдоль стены. Еще несколько вылезли из микроавтобуса и присоединились к ним.

– Я уже выбрал, – сказал Радзин. – Ту, которая на дороге стоит.

– Пожалуйста, – одобрительно кивнула «мадам». – У вас хороший вкус, Зоечка очень милая девушка.

– Сколько я должен?

– Тысячу пятьсот. Или пятьдесят долларов.

– Это что, на час? На два?

– Да хоть до утра. Можете не опасаться неприятностей. Девочки у нас дисциплинированные, хлопот вам не доставят.

– Фирма гарантирует? – хмыкнул Радзин, и «мадам» ответила совершенно серьезно:

– Именно так! Наша фирма гарантирует качество.

– Вот как! Что же, клофелин уже не в моде?

– Вы нас обижаете, мужчина! – воскликнула мадам, и Радзин понял, что она сказал это совершенно искренне. – У нас серьезная организация. Мы ничего общего не имеем с криминалом.

– Ладно, я пошутил, – махнул рукой Радзин, достал полсотни долларов и сунул в узкую ладошку «мадам».

– Желаю приятно провести время, – сказала «мадам», потом выпрямилась и сделала знак ожидавшей результатов переговоров Зоечке. – Приезжайте к нам еще.

Зоечка скользнула в машину и ласково улыбнулась Радзину. Нет конечно же у нее не могло быть ничего общего с Юлией. Заурядная симпатичная мордашка. Достаточно юная, но уже потрепанная профессией. Зачем она здесь, рядом с Радзиным? Он уже теперь начал сожалеть о том, что сделал.

– Куда мы поедем?

– В одно место, – сказал Радзин. – Ко мне домой.

Конечно же он не собирался везти проститутку в квартиру, где они жили с Юлией. БМВ быстро промчался по проспекту Мира и свернул на улицу Королева. Оставив позади Останкинскую телебашню, выехал на тихую улочку и остановился во дворе стандартной пятиэтажной «хрущевки».

– Вы здесь живете? – спросила Зоечка. В голосе ее Радзин услышал разочарование.

Отпирая массивную стальную дверь, он немного повозился с замками. На этой квартире он не был уже давно. Купив новое жилье, Радзин не стал подавать прежнее. В сущности, эта квартира ему не нужна, расстаться с ней не позволяли лишь сентиментальные воспоминания. Здесь он родился и вырос, здесь умерли его родители.

– Проходи, – распахнул он дверь перед Зоечкой.

Она шагнула в прихожую и осмотрелась.

– Ого!

Переделка квартиры когда-то влетела Радзину в копеечку. Пожалуй, теперь она стоила дороже, чем все остальные в подъезде, вместе взятые. Сейчас бывшая малогабаритная двухкомнатная квартирка превратилась в просторный зал. Вместо кухни – стойка бара, джакузи в огромной ванной за стеклянными раздвижными стенками, зеркальный шкаф-купе во всю стену.

– Душно, – пожаловалась Зоечка.

Радзин щелкнул кнопкой кондиционера. Через несколько минут воздух в комнате заметно посвежел.

Зоечка скинула туфельки и забралась с ногами на широкую кровать, с интересом разглядывая интерьер.

– Выпьешь что-нибудь? – предложил Радзин.

– Только немножечко… Я душ приму, ладно?

Она скрылась в ванной комнате. Зашумела вода, а Радзин уже в который раз с недоумением спросил себя: зачем ему это все? Залез в холодильник, вытянув первую попавшуюся бутылку, наполнил два стакана и, опустившись в кресло, сделал большой глоток. Крепкая, ароматная жидкость обожгла пищевод, Радзин вспомнил, что с утра ничего не ел. «Развезет ведь», – равнодушно подумал он.

Зоечка вернулась из ванной, завернутая в полотенце, под которым, как понял Радзин, ничего не было. Кокетливо придерживая кончик у груди, присела на подлокотник кресла, взяла стакан и отпила.

– Ой, что это?

– Не знаю. – Радзин взглянул на бутылку. – Кампари. Нравится?

– Вкусно, – одобрила она и мягким движением переместилась с подлокотника Радзину на колени. При этом полотенце как бы случайно сползло вниз, обнажив маленькую аккуратную грудку с розовым соском. Зоечка искоса глянула на Радзина и не спеша вернула полотенце на место.

– А почему ты не разденешься? – удивилась она. – Тут тепло.

– Потом, – сказал Радзин. – Позже.

Видимо, Зоечка решила, что следует взять инициативу в свои руки. Она отставила в сторону бокал и принялась развязывать Радзину галстук.

– Не нужно! – воскликнул он и поднялся, не слишком вежливо стряхнув девушку с колен. Она удивленно распахнула ресницы.


– Я что-нибудь не так делаю?

– Все так, – сказал Радзин. – Давай просто посидим. Ты поняла?

– Ладно, – она немного подумала. – Ты боишься, что у тебя не получится? Не беспокойся, все будет хорошо. Это только с женами не получается, как надо.

– Замолчи! – яростно воскликнул Радзин. – Заткнись! Не смей ничего говорить про мою жену, сука!!!

Руки его сжались в кулаки, рот искривился в злобной гримасе. Зоечка испуганно шарахнулась в угол.

– Что я такого сказала? – плаксиво протянула она, но Радзин видел, что испуг ее большей частью имитация. Она не боялась его, эта шлюха, она приняла его за одного из сексуально неполноценных неврастеников, одного из длинной вереницы клиентов, прошедших через ее постель. Она отлично знала, как с ними нужно обращаться, и не сомневалась, что и в этот раз все будет в порядке.

Радзин все это видел и понимал и думал, что сейчас вполне способен ее убить, ему страшно хотелось это сделать. Но тот самый внутренний бесстрастный контролер, который делал Радзина тем, что он есть, мгновенно подсказал: нельзя! Номера его машины наверняка записаны охранниками, его очень быстро найдут и опознают. Даже если он хорошо спрячет труп этой шлюшки, серьезных неприятностей не избежать. Сейчас ему совершенно не нужны неприятности.

– Одевайся, – угрюмо сказал он. – Можешь считать, что у тебя сегодня выходной день.

Она убежала в ванную и буквально через полминуты вернулась полностью одетой. Как видно, туалет ее ограничивался на работе самым минимумом. Глядя на ее растерянную мордашку, Радзин испытал нечто вроде раскаяния.

– Ты извини, я просто сорвался, – проговорил он, положив руку на ее тоненькое плечо. – Очень много работы в последнее время…

Не отвечая, низко опустив голову, она шагнула к нему вплотную и прижалась, словно искала у него защиты и одновременно, пытаясь помочь чем возможно своими слабенькими силенками. Она ничего не просила, не рассчитывала на награду или благодарность, и в душе Радзина вдруг словно сломалась ледяная запруда, хрустнула, раскрошилась на тысячи кусочков, смытых и растопленных свободно хлынувшим потоком тепла. Он судорожно вздохнул, обхватил ее чутко вздрагивающее, тонкое тело. Зоечкины горячие ладони скользнули ему под рубашку, гладили его нежными и опытными движениями, и Радзин покорился – вовсе не Зоечке, не ее умелым рукам! – а той части самого себя, что уже несколько часов просила утешения и ласки…

…Он осторожно пошевелился и взял со столика часы. Время совсем не позднее – всего половина двенадцатого.

– Тебе нужно возвращаться домой? – понимающе спросила женщина рядом с ним.

– Да, – сказал Радзин. – Пожалуй. Ты извини…

– Ничего-ничего. – Она схватила со стула свое платьице, скрылась в ванной – как в прошлый раз, всего на минуту – и вот уже стояла возле постели, полностью готовая к выходу.

Радзин нашаривал под кроватью носки.

– Слушай, если не возражаешь, я тебя к метро подвезу, – сказал он с легким смущением и раздражением на самого себя (ну не домой же он должен доставить отработавшую проститутку!).

– А можно к «Форуму»? – обрадовалась она. – Ну, к кинотеатру, где мы познакомились.

– Ты опять хочешь туда? – удивился Радзин. – Зачем тебе? Неужели не достаточно на сегодня?

– Нам с каждого клиента только сорок процентов полагается, – деловито сказала Зоечка. – Мне семью кормить надо.

– Семью?

– Конечно, – обиделась она его удивлению. – У меня дома, в Ялте, сын есть, мать старая. Знаешь, какая у нее пенсия?..

Он вдруг почувствовал приступ тошноты. Достал купюру в сто долларов, сунул ей.

– Иди, – сказал. – Возьми такси, езжай куда хочешь.

Зоечка приняла деньги, не моргнув глазом.

– Ты приходи еще, – кокетливо сказала она. – У нас с тобой все так хорошо получилось, мне так понравилось. Или знаешь что!..

Она вытащила из сумочки клочок бумажки.

– Вот мой телефон. Позвони, если захочешь. Позвонишь? Если меня не будет, скажешь, что это ты, мне передадут, я приеду, когда ты захочешь. Ты позвонишь?

– Иди, – повторил Радзин, мечтая лишь о том, чтобы она немедленно исчезла. – Я позвоню.

Он захлопнул дверь и хотел сразу выкинуть бумажку, но отчего-то передумал и просто скомкал, бросив на тумбочку. Потом вернулся в комнату, постоял минуту, тупо глядя перед собой, наполнил доверху стакан и выпил в два огромных глотка…





* * *


– Алямов! Подойди ко мне быстренько, тут заявитель как раз по твоим интересам, – раздался голос Гуськова, когда Алямов снял трубку внутренней связи. Алямов пожал плечами, но пошел, не откладывая: по пустякам Гуськов его дергать бы не стал.

Заявитель оказался бледным, рыхлым человеком лет сорока. Рыжеватые редеющие волосы спадали ему на лоб, и он то и дело поправлял их, заглаживая ладонью. Звали заявителя Николай, а фамилия ему была совсем неблагозвучная, неизвестного Алямову происхождения: Дрешпак.

– Рэкетиры на него наехали, – объяснил Алямову Гуськов, пока заявитель ожидал в коридоре на диванчике. – И не посторонние, а фактически, его собственная крыша. Решили у него дело отобрать и очень грамотно подставили. Точно выбрали момент, когда вся наличка у него в деле крутилась, и попросили поучаствовать в торговой операции с водкой от производителя по себестоимости. Очень вежливо попросили и специально дали кредит в десять косых под пятьдесят процентов годовых. Как ты понимаешь, он отказаться не мог. Водка конечно же оказалась паленая, с фальшивыми купонами. Они же сами навели на него районный ОБЭП. Водку, естественно, конфисковали, а должок братки немедленно поставили на счетчик. Через две недели он им оказался должен уже пятьдесят тонн зеленых. Короче говоря, отбирают и магазинчик, и квартирку с машиной. А ему это дело не нравится. Вот и пришел к нам.

– Не хрена было с бандюками вязаться, – без сочувствия сказал Алямов. – Пока кормил крышу, мы ему были не нужны. Ну ладно, а я-то тут при чем?