Обаятельное чудовище

Я смотрю и не могу ничего с собой поделать. Вижу упрек в его взгляде, вижу разочарование, но отвернуться от них получается не сразу. Сердце обрушивается в самые пятки, громко ухает где-то в висках. Удушливый жар бросается в лицо, когда я представляю, что Тим будет заниматься с ней сексом сегодня ночью. Точно так же, как делал это со мной совсем недавно.

Я торопливо прерываю разговор с Борей и спешу уйти, сославшись на то, что у меня еще куча дел. Бегу прочь от Тима, прочь от этих мыслей. Наверняка, он захочет уединиться с этой брюнеткой? Тогда нужно освободить для них кабинет, иначе Левицкому придется везти ее к себе. А от мысли, что он будет кувыркаться с ней на той же постели, в которой мы лежали с ним вдвоем, мне становится еще больнее.

Я возвращаюсь домой и сообщаю Наталье, что завтра она работает последний день. Когда женщина уходит, я достаю деньги из тайника и перекладываю в сумку. Хожу взад-вперед возле двери в комнату Якова, но так и не решаюсь войти. Наверное, он имеет право знать, что жить ему осталось не более суток, но у меня нет на это сил.

В последний раз в жизни я поднимаюсь наверх. Включаю везде свет, боясь, что монстры выберутся из темноты и схватят меня. Дверь в детскую открывается со скрипом. Щелкаю выключателем. Свет озаряет шикарную обстановку: модный дизайн мебели, небесно-голубые обои, коллекцию фарфоровых кукол на полках, глобус на подставке на письменном столе, красочные книги на стеллаже, плюшевые игрушки вместо подушек на диване.

Но я не вижу всего этого. Гляжу прямо на кровать, застеленную розовым покрывалом. Скольжу взглядом вверх по стене, к потолку. Именно его видела, когда Яков закрывал мне рот рукой и заставлял терпеть боль. По блестящей глади потолка над моим лицом скользили светлые тени и лунные блики, и каждый раз я пыталась запомнить их причудливые формы. А когда становилось совсем невыносимо, просто закрывала глаза и погружалась в уютную темноту. И больше ничего не чувствовала.

До следующего раза.

Я закрываю дверь, оставляя все свои ужасы и страхи внутри этой комнаты. Пошатываясь, бреду вниз. В попытке устоять на ногах, хватаюсь руками за стены. Мне не хватает воздуха.

Это никогда не кончится. Этот кошмар всегда будет со мной.

Спускаюсь, подхожу к комнате Якова и сажусь на пол. Опираюсь спиной на дверь и закрываю глаза. Слез нет. Их не осталось. Наверное, все могло бы быть по-другому. Но уже не будет. Выбор сделан, и назад дороги нет.





32




Марта

На следующий день я пытаюсь завершить все свои дела. Люди, которые мне дороги, должны знать, что они навсегда останутся в моем сердце. Как бы они не отреагировали на мой поступок, я должна быть уверена, что оставляю им хоть какую-то светлую память о себе.

Возвращаюсь в клуб уже после обеда.

Тим держится со мной бодро, пытается шутить, улыбается. Между нами происходит что-то вроде неуклюжей театральной постановки: каждый вроде как делает вид, что верит в то, что наше прошлое никак не влияет на наши новые отношения, но в душе тихо скорбит по утраченному.

Обычный день. Обычные разговоры. Мы проживаем обычную жизнь, но для меня все проходит как в замедленной съемке. Я прощаюсь. Запоминаю лица друзей, внимательно вслушиваюсь в их фразы, записываю в память их улыбки и шутки. Даша, Ярик, музыканты, персонал ресторана и клуба и, наконец, Тим. Все они стали для меня дружной семьей, где каждый готов помочь друг другу в нужный момент.

Мне невероятно трудно прощаться с ними вот так — мысленно. Не говоря прямо, не рассказывая причин, не имея возможности обнять в последний раз. И не давая им шанс отговорить меня от страшного, но неизбежного.

Я прощаюсь с ними. Отпускаю их душой. И мне так трудно не разреветься, осознавая, что больше мы не увидимся. Понимая, что каждое сказанное мной слово запомнится им как последнее.

Поэтому я делаю комплименты поварам, хвалю официантов, благодарю администратора, дарю улыбки охране. Тяжело отпускать их всех, но иного выхода у меня нет. Я по-прежнему стараюсь держаться подальше от Тима, но к вечеру тоска становится уже невыносимой. Спускаюсь в клуб, чтобы увидеть его в последний раз.

Оглядываю столики, ложи, каждый диванчик, затем барную стойку. Я не знаю, что скажу ему, но понимаю, что не могу уйти, не посмотрев в последний раз в его глаза. Клуб постепенно заполняется посетителями, на сцене начинается шоу-программа. Стриптизеры своим появлением заметно встряхивают публику, а взошедший на помост Игорь подмигивает мне, плавно двигаясь под чувственную музыку.

Я улыбаюсь. Забавный парень. Такого не заметишь на улице, зато на сцене он — настоящая звезда. Заводит женщин за минуту. Номер только начался, а дамы уже бьются в исступлении, ожидая, когда он приблизится, чтобы получить возможность сунуть пару купюр в его красные стринги, вызывающе оттопыренные спереди.

Я смеюсь, видя, как реакция гостей заведения на тело Игоря, заводит и его самого. Да, все-таки клуб — это совершенно другой, особый мир. Он живет по другим правилам. Удивительно, но мне здесь было вполне уютно. В том числе и благодаря коллективу: ребята у нас подобрались все, как один, веселые и доброжелательные.

Двигаюсь сквозь толпу и невольно вспоминаю, как пришла сюда впервые. Как пыталась произвести впечатление взрослой и умной, а на деле только фыркала и соревновалась с Левицким, кто из нас круче. Вспоминаю наши гонки по ночному городу. Улыбаюсь, когда перед глазами встает сцена с храпящим Тимом во время видео-конференции. Тепло в душе рождают и воспоминания о том, как вероломно он проколол мне шину, чтобы не пустить на переговоры.

Как же я тогда неслась по городу, пытаясь успеть на встречу! Умора! Мы с ним вели себя как дураки… Ссорились, пытались доказать друг другу что-то… Ну, и лицо у него было, когда я заявилась к нему в кабинет впервые! Я невольно улыбаюсь, и тут на ум приходит сцена в душе… Остро щемит в груди.

Я буду скучать. Очень. Я буду каждый день думать о тебе…

— Привет. — Холодный голос останавливает меня, заставляя съежиться от внезапного захлестнувшего волной страха.

Я поднимаю взгляд и вижу перед собой Стаса. Его пальцы больно впиваются в мою руку.

— Пошли. — Он тянет меня за собой.

Я упираюсь, но парень резким рывком подтаскивает меня к себе. Через секунду мы уже стоим возле стены. Он припирает меня к имитации колонны и давит рукой в грудь с такой силой, что становится трудно дышать.

— Ну, что? Надумала? — Цедит он сквозь зубы.

Я смотрю в его глаза и понимаю, что парень не в себе. Он явно находится под действием какой-то химии.

— Руки. Убери. — Рычу я, пытаясь скинуть с себя его ладонь.

— Мое молчание стоит денег, маленькая шлюшка. Ты принесла их?

Из моего рта вырывается что-то больше похожее на хрип:

— Нет.


— Ты играешь с огнем, Марта. — Он наклоняется ко мне.

— Пусти!

— Где мои деньги? — Стас убирает руку.

Я жадно хватаю ртом воздух:

— Нет больше никаких денег! И не будет! — Кашляю. — Лучше передай мамочке, что не стоит ждать, когда Яков сдохнет. Он проживет дольше нас всех!

— О чем это ты говоришь?

— Ему сделают операцию, и Инне не достанется ничего, понял? Также как и мне. — Поднимаю на него взгляд. — Ничего!

— Где мои деньги, сука? — Он снова вдавливает меня в стену.



— У меня ничего нет. — Хриплю я.

Стас отпускает руку. В его глазах полное отсутствие мыслительной деятельности.

— Если твоя мать что-то и получит, то только при разводе. Зная Якова, рискну предположить, что вам не достанется ничего. Вы отправитесь на ту же помойку, с которой пришли. — У меня не получается удержаться от улыбки.

Стас в ярости замахивается на меня. Я вижу, как его пальцы скрючиваются в кулак, но в этот самый момент пространство между нами разрывает знакомый голос:

— Какие-то проблемы, Марта Яковлевна? — Спрашивает Никита. — Мне показалось…

— Никаких проблем. — Часто дышу я. — Но вот этого человека нужно немедленно проводить на выход.

— Эй, мы еще не договорили! — Делает шаг вперед Стас.

Ловким движением Никита опережает его выпад — подхватывает парня под локоть и заводит его руку ему за спину.

— Эй! — Возмущается Стас.

Я вижу, как нам на помощь спешит Вадик.

— Что случилось? — Интересуется он, вырастая стеной между мной и незваным гостем.

— Клиенту проветриться нужно. — Поясняет Никита, продолжая ловко удерживать Стаса.

— Выведите его отсюда, пожалуйста. — Киваю я.

— Ну, это запросто. — Улыбается Вадик, подхватывая упирающегося парня под вторую руку.

— Марта? Все в порядке? — Подходит к нам Тим.

— Да… — Тихо говорю я, наблюдая, как охранники выводят Стаса из зала.

Мне трудно привести дыхание в норму. Меня все еще колотит.

— Кто это? Что он хотел от тебя? — Склоняется надо мной Левицкий.

В его взгляде серьезность и беспокойство, поэтому мне приходится сделать вид, что все произошедшее — полная ерунда.

— Так, придурок один. Спрашивал мой номер. — Отмахиваюсь я. — Никак не хотел отставать.

— Я не понял… — хмурится Левицкий, глядя охранникам вслед.

— Да забудь. Ерунда. Уже разобрались. — Я поправляю кофточку. — Пойду, выпью чего-нибудь.

Разворачиваюсь и иду к бару, давая ему понять, что разговор окончен. Я пробираюсь сквозь толпу, прохожу мимо столиков, сажусь на высокий стул.

— Антон, — подзываю бармена, — воды со льдом, пожалуйста.

Осторожно оборачиваюсь через плечо, но нигде не вижу Тима. Вглядываюсь в лица, но тот словно растворился в воздухе. Исчез.

— Держи, — улыбается бармен.

Я беру стакан и первым делом прикладываю к пылающим щекам, затем ко лбу. Мое сердце продолжает колотиться, как заведенное. Когда я снова поворачиваюсь и смотрю на танцпол, то по-прежнему не вижу нигде Левицкого.

Вот же черт…

Тим