Ошибка леди Эвелин

– Да, смерть! – подхватила его слова толпа, и через ограду полетели факелы. – Гори огнем, убийца!

– Что вы делаете? Остановитесь! – кричала я. – В доме дети! Прекратите!

– Шлюха! – раздался высокий женский голос, и очередной факел приземлился около моих ног. – Это его шлюха! Сжечь ее!

Толпа взревела, принялась раскачивать ворота и скандировать:

– Смерть убийце!

– Миледи, вам нужно уходить, – услышала я за спиной негромкий голос. – Они не остановятся. Собирайте детей, я выведу вас отсюда.

Я обернулась и увидела того самого мага, что обыскивал комнату Иды.

– Их нужно остановить, – вцепилась я в его руку.

– Нет, миледи, – в тоне мужчины проскользнуло сожаление. – Мы не можем. Нас отзывают в департамент.

В душе все оборвалось. Все-таки подспудно я надеялась, что у стражников проснется совесть, и они остановят обезумевших горожан.

– Значит, вы уходите?

– Да. У нас приказ.

Понятно. Не удивлюсь, если это Дарвен натравил жителей Бромса на замок.

– Пожалуйста, уведите детей, – не отпуская крепкую мужскую руку, попросила я.

– А вы?

– Я не могу уйти.

Я действительно не могла сбежать и бросить Бронен и лукаров. Понимала, что это глупо, что в одиночку я ничего не смогу сделать, но какая-то властная сила заставляла меня отстаивать замок, как я отстаивала бы свой собственный дом. Да Бронен и был моим домом. Я чувствовала это так отчетливо, как будто меня соединяли с замком десятки прожитых вместе лет.

– Леди Каллеман, – темные глаза испытующе посмотрели в мои. – Вы не понимаете, их никто не сможет остановить. Уходите, иначе погибнете!

Я только головой помотала, наблюдая, как все сильнее раскачиваются ворота.

– Ну, как знаете, – с сожалением покачал головой тер и пошел к лестнице, а я осталась, пытаясь придумать, как спасти Бронен.

«Никто не сможет их остановить…» – звучали в ушах слова мага, но я лихорадочно искала выход, пока не поняла – такую обезумевшую толпу могло остановить только одно – страх. Если у меня получится…

– Удачи, миледи, – обернувшись, крикнул маг.

Он развернулся и побежал к лестнице, а я обвела взглядом горящую прошлогоднюю траву, подбирающийся к замку огонь, беснующихся людей и решительно пошла к дому. Пусть я никогда не пробовала управлять таким большим огнем, но вряд ли он так уж сильно отличается от обычного жителя каминов.

Преодолев сверкающую полосу, остановилась и подняла руку. Совсем рядом зашипели злобные искры.

– Сартавио.

Просьба-приказ заставила огонь дрогнуть. До стен замка за моей спиной оставалось каких-то несчастных полро.

– Бранто! – повела рукой вправо, чувствуя, как пламя невидимо потянулось за ней, и заставила его принять форму огромного змея. Он извивался, раскачиваясь на свернутом в клубок хвосте, и раздувал капюшон, совсем как гигантская кобра.

На лбу от напряжения выступил пот. Гул толпы стих. В воздухе повисла напряженная тишина.

– Серенто.

Змея качнулась в сторону ворот, дыхнула огнем на отхлынувших в страхе людей, и я уже подумала, что все получилось, но в этот момент пламя вырвалось из-под контроля и развернувшись ринулось на замок. Единый, мне не удержать такой большой огонь! Он слишком сильный и своевольный!

– Стронцо! – крикнула что было силы, направляя всю свою волю на то, чтобы одолеть огненного монстра.

Секунда, другая. Пламя замерло на месте. Оно колебалось, то уменьшаясь, то увеличиваясь в размерах, верткий змей шипел и брызгал искрами, но постепенно все ниже пригибался к земле, неохотно подчиняясь моему приказу.

По спине лился холодный пот, руки дрожали, но я крепко держала непокорное пламя, не позволяя ему ослушаться.

Теперь нужно было заставить огонь потухнуть, и это оказалось самым сложным. Я чувствовала, как сопротивляется пламя, как оно вырывается, не желая подчиняться, как злится и ворчит, подпитываемое людской злобой. Это был совсем не тот огонь, к которому я привыкла, и укротить его оказалось не так-то просто.

– Стронцо! – повторила громче, и в этот момент увидела рядом серьезное глиняное лицо.

– Я помогу, миледи, – заявил Торбен и взял меня за руку.

– И я, – послышалось откуда-то сбоку, и из дымной завесы появилась Марта. – И Бронен.


Лукарша коснулась ладони Торбена и встала рядом с ним, а я почувствовала, как от прохладных пальцев лукара ко мне тянутся тонкие ниточки магии.

За оградой все еще безмолвствовала напуганная, враз растерявшая уверенность толпа, во дворе не было видно ни одного стражника, а мы с лукарами стояли живой цепью, не позволяя огню взять то, ради чего его принесли в Бронен. Все. Ждать дольше было опасно.

– Асвио! – громко выкрикнула я запретительное заклинание.

Пламя взмыло под небеса, скрыв на мгновение и ограду, и людей за ней, и черноту ночи. А потом оно схлынуло и растворилось, оставшись на земле выжженой травой и горьким седым пеплом.

– Единый! – послышался удивленный крик.

Толпа отпрянула от ворот, и вскоре раздался топот множества ног.

Получилось. У нас получилось… Бунтари, испуганные увиденным, спешно покидали замок.





***


Тишина. Лес на границе Остена и Дартштейна молчал, настороженный и злобный. Эрик огляделся по сторонам. Он никогда не любил Наврон. Угрюмая вековая дубрава напоминала ему о старых сражениях, и рана на плече, полученная в бою с эри, все еще ныла на погоду, воскрешая в памяти злобные морды порождений хаоса.

К часовне он подошел чуть раньше полуночи, намереваясь осмотреться. Дерек с Лукасом прятались поодаль, в чаще, а он остановился на границе освещенного луной пятачка и обвел старые развалины внимательным взглядом. Правда, надеялся больше не на зрение, а на внутреннее чутье. Когда-то лес Наврон примыкал к одноименному замку, принадлежавшему барону Отте. Здесь устраивались шумные праздники, древние деревья содрогались от грохота фейерверков, а под их кронами любили уединяться парочки. Помнится, и он не раз бывал в их числе. А потом барона казнили за измену, а замок снесли, и теперь только старая полуразрушенная часовня напоминала о прошлом.

Эрик смотрел на белеющие в темноте колонны и пытался сосредоточиться на предстоящей встрече, но монетка, что была в ладони, будила в душе совсем другие эмоции и мысли. Он снова был там, в грязной камере, а под его руками… Рес! Нашел же время!

И где этот проклятый Вандау? Почему его до сих пор нет?

Он потер полрена, пытаясь понять, в чем их особенность, но монетка и не думала раскрывать свои тайны. Холодная и мертвая, она молчала, даже Дерек не смог с ней справиться, и это наводило на неприятные мысли. Что же за магию используют Иные, если с ней не сумел совладать деворатор?

Время шло, лес настороженно наблюдал за ним сотнями глаз, а Вандау так и не появился.

– Нужно уходить. Он не придет, – сказал возникший рядом Дерек.

Эрик повернулся к другу.

– Понять бы еще, почему? Он же сам просил о встрече. Может, испугался?

– Или его не отпустили. Судя по тому, что рассказывала Эвелин, Вандау не особо весело живется. Ладно, уходим.

– А если он все же придет?

– Я оставлю охрану. Парни проследят за часовней.

Горн открыл портал и кивнул, приглашая его пойти первым. Что ж, какой смысл спорить?

Эрик шагнул вперед, втайне надеясь, что увидит в охотничьем домике Горнов знакомую светлую головку, быстрый взгляд из-под ресниц, мягкий овал лица. И неожиданно остро захотелось наплевать на доводы разума, поддаться той мягкой силе, что лилась из светлых, удивительно чистых – он таких раньше никогда не встречал – глаз, разрешить себе эгоистичное безумие быть с Эви так, как хотелось. Без ненужного анализа, без опасений и недоверия, без наносного равнодушия.

Эрик и сам не мог объяснить, почему так рьяно противится тому, чем одарила его судьба. Можно сказать, на серебряном подносе подсунула, на, дескать, пользуйся. Проклятье! Эвелин Браге действительно одна сплошная неприятность! Он знаком с ней не больше месяца, а от его прежней жизни остались жалкие ошметки. И будущее еще никогда не было таким туманным и неустойчивым.

– Ну как? – встретил его взволнованный вопрос.

Кейт. Не Эвелин.

На душе стало пусто.

– Не пришел.

Он подался к окну и отодвинул занавеску. И вдруг дико, до боли захотелось очутиться в Бронене, сжать в объятиях Эви и уткнуться в светлую, пахнущую солнцем и луговыми травами макушку.

– Ресов Вандау! – послышался возмущенный рык Лукаса. – Ты представляешь, Кэтрин, этот лисий потрох нас кинул!

– И что будем делать?

Кейт говорила спокойно, но он-то знал, что она встревожена, хоть и пытается это скрыть. Вандау был их единственной надеждой. Противоядия так и нет, а все попытки определить, что за яд сводит его в могилу, провалились.

– Мне не дает покоя мысль, что мы что-то упускаем, – задумчиво сказал появившийся вслед за Лукасом Горн. – Какую-то деталь, которая все объясняет.

Дерек забрал у него злосчастную монетку и покрутил ее в пальцах.

– Я тебе даже скажу, как зовут эту «деталь», – хмыкнул Эрик и пояснил: – Эви. Все упирается в нее.

– А ведь верно, – кивнул друг. – Вандау появляется только тогда, когда Эвелин рядом.