Ошибка леди Эвелин

– Здесь! – выкрикнул Хольм, останавливаясь рядом с грудой вздыбленных плит.

Он принялся раскидывать их, и я, обламывая ногти и не замечая бегущих по щекам слез, стала откидывать обломки, расчищая образовавшийся завал.

– Скорее, Лукас, – напряженно шептала Кейт, сдвигая тяжелые камни. – Пожалуйста, скорее!

Оборотень ничего не ответил, только с еще большим рвением принялся раскидывать огромные плиты. А потом он внезапно остановился и как-то странно застыл.

– Они здесь. Оба, – напряженно сказал волк, и Кейт сдавленно охнула и подалась вперед.

Я потянулась за ней. Внутри будто онемело все. И вокруг стало тихо. Так тихо, что я ничего не слышала, ни единого звука.

Хольм что-то говорил, я видела его движущиеся губы, но не понимала ни слова.

Вывернутая под немыслимым углом нога в знакомом ботинке. Край темных брюк. Длинные музыкальные пальцы, припыленные каменной крошкой, манжет рубашки. Серые от пыли волосы. Запекшаяся кровь на гладко выбритой щеке. Я отмечала все это краем сознания, а сама не могла оторваться от черной ткани камзола, которую, словно спицы, проткнули белые кости. Каллеман. Это был он. Лежал, закрыв собой друга, и выглядел ненастоящим, как поломанная игрушка.

– Эрик, – позвала непослушными губами.

Серая пыль забивалась в горло, мешала дышать, мешала говорить, мешала видеть.

– Эрик!

– Нужно поднять его, – тихо сказала Кейт, щупая пульс на шее моего мужа и бегло проводя пальцами другой руки над его окровавленным лицом. – Лукас, давай аккуратно. Эви, отойди.

Я с трудом заставила себя сделать шаг назад, а Хольм легко оторвал Каллемана и положил на расчищенную площадку.

– Он жив? Он ведь жив, да? – с надеждой посмотрела я на оборотня, но тот отвел глаза.

– Пока жив, – не глядя на меня, тихо сказала Кейт, и по ее тону я поняла, что надежды нет.

Кэтрин склонилась над мужем, что-то шептала и ощупывала его грудь, а меня словно пружиной подбросило.

Я больше не замечала ничего: ни герцогиню, достающую из саквояжа какой-то флакон, ни Хольма, расстроенно замершего у нее за спиной. Нет. Я видела только мужа, его неподвижное и страшное в этой неподвижности тело, и не могла поверить, что все настолько плохо.

Наощупь, словно слепая, добралась до неподвижной руки, сжала холодные пальцы, нащупала запястье и замерла, пытаясь отыскать тонкую ниточку жизни. И нашла. Я нашла ее!

– Эрик…

Голос сорвался и из горла донесся лишь невнятный хрип, но я вцепилась в руку мужа – крепко, так, как когда-то делала тетушка, – и попыталась передать ему свою жизненную силу. Если у леди Шарлотты получалось взять ее без моего ведома, то разве не могу я отдать силу добровольно?

– Эви, не отпускай его. Держи, – послышался рядом голос Кейт. Видимо, она поняла, что я делаю. – У тебя получится. У тех, кто по-настоящему любит, всегда есть шанс, – уверенно сказала она.

И я держала. Держала изо всех сил.

Вокруг стало шумно, появились какие-то люди, они подбирали раненых и укладывали их на носилки. Слышались отдельные выкрики и стоны. Гарь клубами плавала в воздухе, першила в горле, застилала глаза мутной пленкой, но я прижимала безжизненные пальцы Эрика к своему запястью и желала отдать всю свою силу, весь свой огонь – только бы это помогло!

Тихий стон, слетевший с губ мужа, заставил меня податься вперед.

– Эрик! Ты слышишь меня?

Сердце замерло, а потом забилось быстро-быстро, за двоих.

– Эрик!

Я с надеждой всматривалась в бледное, окровавленное лицо.

– Цвет… – слетело с потрескавшихся губ, и на них запузырилась кровь. – Цве…

– Ничего не говори, не нужно! – с отчаянием выкрикнула я. – Молчи, пожалуйста!

– Цветок… – не открывая глаз, снова неразборчиво повторил Каллеман. – Найди…

– Нет, Эрик, тебе нельзя говорить!

Мне было страшно, что муж захлебнется собственной кровью, а в голове пронеслось воспоминание: распластанное на мостовой тело тера Кервеля, которого переехал мобиль префекта, текущая по подбородку кровь и слова доктора о том, что пробиты легкие и парень не жилец.

«Нет. Эрик – сильный маг. Если поддерживать в нем магию, не давать ей утекать, он не погибнет».

Я заставляла себя верить. Высшие не умирают. У них повышенная регенерация.

Единый, и почему я никогда не интересовалась медициной? Сейчас знала бы, как помочь мужу, как остановить кровотечение, как вытащить его из сумеречного мира…

К нам подошли какие-то люди, они о чем-то спрашивали Кейт, погрузили на носилки застонавшего Горна, потом подняли с земли Эрика и понесли его к сверкающему порталу, а я все держала мужа за руку, и ощущала, как переливается в него моя огненная сила, как она бежит по венам, доходит до сердца и заставляет его биться.

А дальше был госпиталь, пришедший в себя Горн, четыре часа рядом с операционным столом – все так же, рука в руке, с неисчерпаемым круговоротом магии; и Кейт – незнакомая, строгая, немногословная, – собирающая из кусочков раздробленные кости Эрика и обещающая, что все будет хорошо.


И я всей душой верила, что она говорит правду. Эрик поправится. А я всегда буду рядом и помогу ему во всем.





***


– Ну как он?

Кэтрин заглянула в комнату и тихо прошла к кровати, на которой лежал Эрик. На соседней спал Горн. Благодаря тому, что Каллеман закрыл друга собой, герцог пострадал не так сильно, но сломанная рука и сильный ушиб головы вынудили Кейт оставить мужа в госпитале. После операции прошло два часа, за окном неслышно опускался вечер, из приоткрытой створки долетал аромат цветущей сирени, но он не способен был перебить стойкий запах лекарств, заполняющий палату.

– Не приходил в себя?

– Нет.

Правая рука онемела и казалась чужой. Я поддерживала ее левой, но уже почти не чувствовала ни ту, ни другую.

– Эви, можешь его отпустить. С Эриком все будет в порядке, он справится.

– Не могу, – замотала головой.

Я и правда не могла. Мне казалось, если наши пальцы разомкнутся, мужу снова станет хуже.

– Тебе нужно отдохнуть, Эви, – мягко, но настойчиво сказала Кэтрин. Она подошла ко мне и погладила по плечу. – Благодаря тебе у Эрикена теперь достаточно сил, и он быстро пойдет на поправку. Поверь, я знаю, о чем говорю. У твоего мужа хорошая регенерация, уже завтра утром большинство переломов срастется и ему станет легче.

– А там, на площади… Он действительно мог умереть?

– Да, – после паузы ответила Кейт. – Его жизненные силы были на исходе. Долгое действие яда, большая кровопотеря, переломы – слишком много даже для высшего. Если бы он не принял удар на себя…

Она посмотрела на спящего мужа.

– Заместитель Дерека сказал, что эпицентр взрыва был всего в паре рье, и что Эрик успел оттолкнуть Фредерика и закрыть его собой, – тихо сказала Кэтрин, и ее голос дрогнул, а на глазах показались слезы. – Если бы не он…

Она не договорила. Села на кровать рядом с мужем и взяла того за руку.

– Проклятые уроды, – прошептала она, и я поняла, что она говорит об Иных. – Все им крови мало, все никак не напьются. Узнала бы, кто стоит во главе этих тварей, своими бы руками придушила!

Как же я была с ней согласна! Если бы только узнать, кто он, этот таинственный главарь заговорщиков…

– Моя кровожадная Кэтрин, – послышался насмешливый голос, и я увидела, как Горн приподнялся и сел на постели. А уже в следующую секунду он притянул жену к себе и обнял. А Кейт – сильная, несгибаемая Кейт, – неожиданно расплакалась, а потом принялась целовать мужа так, словно никого рядом не было.

Я смущенно отвернулась.

– Дерек, ты ведь обещал, – вперемешку с поцелуями, шептала герцогиня, – ты ведь клялся, что с тобой ничего не случится, что вы все просчитали, что опасности нет. Ты обманул меня, Фредерик Горн! Обманул!

Она всхлипнула и прижалась к груди мужа щекой, словно не веря сама себе и вслушиваясь в удары его сердца.

– Прости, Кэти, – успокаивающе гладил ее по спине Горн, и лицо его в этот момент было таким открытым, искренним, даже беззащитным, что мне снова стало неловко. Казалось, что я подглядываю за чем-то очень личным, за тем, чего не должны видеть посторонние.

– Что с Эриком? – спросил герцог, и его взгляд остановился на моем муже.

– Было сложно, но мы справились. В большей степени благодаря Эвелин. Уверена, уже завтра он встанет на ноги.

– Молодец, – посмотрев мне в глаза, коротко сказал Горн, и в одном этом слове было больше эмоций, чем в сотне других, но сказанных иначе.

Я молча кивнула, принимая похвалу, и сильнее сжала руку мужа.

– Он не приходил в себя?

– Нет, – покачала головой Кейт. Она уже успокоилась и успела вытереть платком влажные щеки. – Мы погрузили его в сон, чтобы регенерация прошла быстрее. Расскажешь, что произошло?

– Нас провели. Видимо, Иные обнаружили следилки в особняке Дельгау и слили нам дезинформацию. А когда мы оказались на месте, устроили взрыв. Эрик как раз перед этим сказал, что, кажется, знает, кто за всем стоит. А потом он что-то почуял. Успел крикнуть людям, чтобы бежали к парку, а сам оттолкнул меня и закрыл собой. И уже в следующую секунду совсем рядом с тем местом, где я недавно стоял, раздался первый взрыв. А за ним еще один. И еще. Альтмайер сказал, взрывчатку заложили по всему периметру площади. Поэтому так много разрушений и жертв.

На щеках Горна заходили желваки. Он смотрел в окно, но потемневший взгляд казался невидящим.

Дверь скрипнула, я повернулась и увидела входящего в комнату Дарвена. Длинное лошадиное лицо выглядело еще более надменным, чем обычно, парадная форма сверкала позументами, а белые перчатки казались совершенно неуместными.

Следом за главой безопасности вошли трое стражников, и в комнате сразу стало тесно. Мужчины в форме выстроились за спиной своего начальника, полностью перекрыв выход из палаты, на грубых, беспородных лицах застыло равнодушие, а глаза казались пустыми и жестокими. В руках у каждого было оружие. Кто их только в лазарет пустил?

Я невольно подвинулась, закрыв собой лежащего на кровати мужа. В душе тонко звенела тревога, но я пыталась ее побороть. Дарвен ничего не сделает Эрику. Здесь Горн, и Кейт, и доктора – вряд ли они позволят забрать раненого. К тому же, у нас есть Ида, которая может доказать невиновность Каллемана.

«Да только Ида далеко, а Дарвен – вот он, жаждет свести с Эриком счеты», – шепнул внутренний голос.