Ошибка леди Эвелин

– Не нужно, – остановила я сестру. – Я пока не хочу. Может быть, позже.

Мне действительно не хотелось есть. После всего, что произошло, аппетит пропал напрочь, и мне казалось, что он еще долго не появится. Вспоминались изуродованные, присыпанные серой крошкой тела, запах гари, кровь…

Нет. О еде даже думать не хотелось.

– Ну хорошо, я вас оставлю, отдыхайте, – сдержанно улыбнулась тера и вышла, а я вздохнула и прислушалась.

В кабинете Кейт было тихо, лишь из приоткрытого окна долетало чириканье вездесущих воробьев и звуки брегольского вальса.

Я отодвинула занавеску и выглянула наружу. Госпиталь находился рядом с какой-то площадью, на которой кипела обычная вечерняя жизнь: между фигурными клумбами прохаживались нарядно одетые горожане, неподалеку от памятника императору играл духовой оркестр, справа от него я заметила тележку продавца сладостей и парочку теров со связками магических шаров. Вокруг них толпилась детвора, а рядом стояли почтенные теры в одинаковых черных платьях с белыми кружевными воротниками – скорее всего, нянюшки. Они степенно беседовали друг с другом и важно кивали головами, совсем как стая сорок, столпившихся у кормушки.

Я задвинула занавеску и уже собиралась закрыть окно, как ветер донес до меня аромат сирени. Да вот же она, прямо рядом с парадным входом – пышная, яркая, усыпанная душистыми розовыми цветами. И меня потянуло к ней – сильно, непреодолимо. И захотелось спуститься вниз и срезать несколько веточек, чтобы поставить их рядом с кроватью Эрика. Очнется он – а тут такое нежное весеннее великолепие. И у него сразу настроение улучшится. И боль отступит.

Я взяла со стола Кейт небольшой перочинный нож, бросила взгляд в висящее на стене зеркало, поправила волосы и вышла из комнаты.





***


Вблизи сирень оказалась еще красивее. Она кудрявилась мелкими розовыми завитками, посаженными на тонких столбиках черешков так плотно, что напоминала пушистую вязаную шапочку, а зелень листвы красиво оттеняла яркие соцветия, укрывая их, как заботливая нянюшка.

Я провела по пышным гроздьям ладонью и вдохнула сладкий, будоражащий душу аромат. Невероятно. Никогда раньше не видела такой великолепной сирени. Уверена, Каллеману она обязательно понравится.

Я наклонила ветку и принялась обрезать самые красивые цветы, составляя из них букет. Веточка к веточке, листочек к листочку. На душе, впервые за прошедшие сутки, стало чуточку светлее, словно вместе с тонкой сладостью сирени из души уходили все тревоги и боль, что переполняли ее на протяжении последних, самых напряженных часов, когда я не знала, выживет мой муж или нет.

Может, я потому и спустилась вниз к брызжущей жизненной силой сирени. Она давала надежду. Дарила ее щедро, не скупясь, и заставляла верить, что все будет хорошо, что Эрик обязательно поправится, что Горн найдет преступницу и обезвредит Иных, что моего мужа больше не будут подозревать в чужих преступлениях и злодеи понесут заслуженное наказание.

Я гладила сердцевидные листья, чувствуя, как легче становится дышать, как уходит усталость, как покалывает пальцы живительная магия.

– Леди Эвелин, неужели это вы? – раздался из-за спины смутно знакомый голос.

Я опустила нож и оглянулась. На тротуаре стоял Эмильен Хант – тот самый инженер, с которым я пила кофе в Бромсе. Надо же, это было совсем недавно, а кажется, что прошла целая вечность.

– Невероятная встреча! – обрадованно воскликнул Хант и спросил: – Что вы делаете так далеко от дома, леди Эвелин?

Он шагнул ближе, и я ощутила резкий аромат туалетной воды, перебивший запах сирени.

– Мой муж сейчас в госпитале, я не смогла оставить его одного.

– А разве он не… – Эмильен не договорил и немного смущенно добавил: – Ах, простите, наверное, не стоит спрашивать. Вряд ли вам приятно говорить об этом.

Он смотрел на меня с таким неподдельным интересом, что мне стало неловко. И неожиданно вспомнился вечер, когда в Бронен явились разъяренные жители Бромса. Мне тогда показалось, что я видела среди них Ханта.

– Знаете, столько всего произошло после нашей встречи, – словно подслушав мои мысли, сказал инженер. – Арест вашего мужа, бунт бромсовцев. Я волновался за вас.

– Вы были тогда возле замка?

– Да, леди Эвелин, – кивнул Эмильен. – Надеялся вас защитить. Впрочем, вы и сами справились. Никогда не видел, чтобы девушка так управляла огнем.

В глазах мужчины мелькнуло неподдельное восхищение.

– Вы были такой красивой на фоне бушующего пламени, – тихо сказал инженер. – Нет, вы всегда очень красивы, – тут же поправился он. – Но в тот вечер…

– А что вы делаете в Бреголе? – торопливо спросила я, не желая выслушивать ненужные комплименты.

– У меня выдалась пара выходных, и я решил съездить на родину, – охотно ответил Хант. Он поправил щегольский шейный платок и вытянул руки по швам, как будто собирался сказать что-то очень важное. – Леди Эвелин, в прошлый раз нашу беседу прервали на самом интересном месте, может быть, вы согласитесь выпить со мной кофе еще раз? Здесь неподалеку есть очень хорошее кафе.

Он умоляюще посмотрел на меня и немного неуверенно улыбнулся. А я глядела на приятное, даже красивое лицо, на опушенные густыми ресницами глаза и понимала, что оно не идет ни в какое сравнение с лицом Эрика. После мужа все остальные мужчины казались пресными и неинтересными.

– Простите, тер Хант, но я не могу. Мне нужно вернуться к супругу.

Я убрала нож в карман и взглянула на получившийся букет. Вот эту веточку лучше поправить, чтобы не торчала, а этот листочек можно удалить, он закрывает цветы.

– Вот незадача, – вздохнул Эмильен и посмотрел на меня так пламенно, что мне не по себе стало. – Но я могу надеяться, леди Эвелин? – проникновенно спросил он.

– Не думаю, что это разумно, тер Хант. Я замужем и люблю своего мужа.

– Жаль, что мне не повезло встретить вас раньше, – расстроенно сказал инженер. – Я бы ни за что не упустил такую прекрасную девушку. Что ж, рад был повидаться, леди Эвелин.

Он склонился над моей рукой в поцелуе, а потом распрямился и тихо сказал какое-то слово.


Я не сумела его разобрать, но в тот миг, как Хант замолчал, земля под моими ногами дрогнула, перед глазами все поплыло, закружилось, совсем как тогда, во дворце наместника, сирень выпала из ослабевших пальцев, и я почувствовала, как инженер подхватывает меня на руки и куда-то несет.

Единый!

Я попыталась закричать, но из горла не донеслось ни звука. Тело не слушалось, превратившись в безвольную куклу, зрение пропало, магия оказалась заблокирована, и я ничего не смогла сделать.

– Не бойтесь, леди Эвелин, – звучал у меня над ухом голос Ханта. – Вам не причинят вреда.

Я безмолвно выругалась и снова попробовала почувствовать свою магию, но та молчала. Единый… И зачем я только спустилась вниз? Можно подумать, не обошлась бы без этой проклятой сирени! Сидела бы в кабинете, и ничего бы не случилось, а теперь вот думай, как выкручиваться. И Эрик… Он ведь там один, что, если ему станет хуже?

Воздух сгустился, как при переходе через портал, грудь сдавило, а вскоре я почувствовала, как Эмильен спустил меня с рук и негромко сказал:

– Я привел ее, дядюшка.

– Хорошо, – раздался в ответ смутно знакомый голос, но не успела я сообразить, где могла его слышать, как пелена перед глазами растаяла, и прямо напротив блеснули круглые стекла очков, за которыми скрывался недобрый совиный взгляд.

– Лорд Дантер?

Я с недоумением смотрела на кроненгаудского наместника и не могла понять, для чего ему понадобилось меня похищать. Он что, тоже из Иных? Но это же глупость какая-то! Тетушка говорила, что более преданного новой империи человека трудно и найти!

– Темного дня, леди Каллеман, – коротко кивнул Дантер. – Надеюсь, вы не сильно испугались?

Наместник вел себя так, словно в нашей встрече не было ничего необычного.

– Что происходит?

Я бросила взгляд на застывшего рядом с Дантером Ханта. Тот отвел глаза. Предатель.

– Видите ли, моя дорогая леди Каллеман, обстановка в империи требует от всех верных сынов отечества решительных действий. И я надеюсь, вы не откажитесь послужить благой цели спасения порабощенных королевств от власти тирана Вильгельма.

– О чем вы говорите?

Я смотрела на Дантера, а в голове зрела догадка, от которой внутри стало холодно. Я ошиблась. Глупо и фатально ошиблась. Генриетта Арден не имеет отношения к убийствам. У подпольщиков совсем другой кукловод!

– Выходит, это вы управляете Иными?

Горло пересохло, и голос звучал хрипло, как воронье карканье.

– Вы на редкость догадливая молодая леди.

Тонкие губы наместника искривила неприятная усмешка.

– И чего вы от меня хотите? Завербовать в свои ряды? Заставить предать мужа?

– Что вы, на это я даже не рассчитываю, – с издевкой произнес Дантер, и стекла его очков зловеще блеснули. – Мне хорошо известен упрямый нрав артамцев.

– Тогда к чему это похищение? Подождите, в прошлый раз, во дворце, это тоже были вы? Вернее, ваши люди? Но зачем?

– Знаете, леди Эвелин, вы с первого взгляда сумели привлечь мое внимание. И я в вас не ошибся. Поначалу я планировал с вашей помощью избавиться от Каллемана, обвинив его в вашем похищении, но вы спутали мне все карты, удачно ускользнув из комнаты. Этот промах дорого обошелся моему племяннику, – наместник посмотрел на Ханта, и тот опустил взгляд, как бы признавая свою вину. – Но все оказалось гораздо интереснее. Ваши способности, леди Эвелин, довольно необычны.

Он сложил руки за спиной и вскинул подбородок, уставившись на меня бездушными карими глазами.

– Вы догадываетесь, какая это редкость, ваш огненный дар? Нет? Что ж, я так и думал. Я тут немного покопался в вашей родословной и знаете, что обнаружил? В вашем роду по женской линии дар передается через поколение. Последней огненной была ваша бабка. А теперь вот вы. Редкая удача…

– И зачем вам мой дар?

– Очень интересный вопрос, – в голосе наместника послышалось удовлетворение, как будто я была студенткой, проявившей похвальное рвение в изучении предмета, а сам Дантер – преподавателем. – Огненный дар способен усилить любую магию. С его помощью мы сможем разрушить старый мир и создать новый.

Карие глаза загорелись нездоровым блеском, и мне стало по-настоящему страшно. На спине, между лопатками, неприятно заныли старые шрамы. Единый, этот человек сумасшедший…

– Вы собираетесь уничтожить Дартштейн?

– Старый Дартштейн, леди Эвелин. И вы мне в этом поможете.

– Но как? И при чем тут убийства девушек? Это ведь ваших рук дело?

– В любом ритуале необходима жертва. Чем сильнее ритуал, тем больших жертв он требует, – Дантер говорил спокойно, так, словно речь шла о ничего не значащих вещах. – Но самому мне нет нужды заниматься грязной работой, – тонкие губы презрительно скривились. – Ее сделала моя верная соратница. Кстати, вы ведь знакомы с нашей неподражаемой леди Арден? Так вот, она совершила необходимые приготовления, окропив жертвенной кровью значимые города империи. Остался последний – и самый главный.

– Остен? Но почему он?

Я задавала вопросы, а сама незаметно оглядывалась по сторонам и лихорадочно искала выход. Помещение походило на какой-то подвал. Полутемное, освещаемое мертвенным искусственным светом, каменное от пола до потолка – как выбраться из этой ловушки?

– Остен – моя родина, – ответил наместник и снял очки.