Оттенки моего безумия

Ответа долго не приходит, поэтому я нервничаю. Сажусь на одну из коробок, наплевав на то, можно ли так делать или нет. С каждым днем Дез беспокоит меня все сильнее.

Д: Она сама попросила о помощи?

Сказать, что Хейли просто предложила съездить к ней на работу? Будет ли это считаться просьбой? Не уверен. Но тем не менее отвечаю Дезу просто «да». Он не станет злиться на меня, потому что должен понять – я не навязываюсь Хейли. Она сама просит меня о помощи, сама делает так, чтобы мы остались наедине.

Сразу два вранья! Но ведь эта ложь во благо. Я хочу сохранить дружбу с Дезом. Ни одна девчонка не имеет права вставать между нами. Надеюсь, он это понимает. Я вышвырну Хейли из своей жизни ради товарища. Сделает ли он то же самое? Лучше бы они с Нелли помирились и сошлись. Мне бы не пришлось размышлять о том, о чем я сейчас думаю, будь они вдвоем.

Дез молчит, хотя я успеваю найти еще две нужные коробки. Хейли по-прежнему нет, до меня доносятся ее разговоры с покупателями. Сложив открытые ящики у входа, я достаю телефон и на всякий случай проверяю сообщения. Зачем Дез все усложняет? Это же просто Хейли.

И вот после этого я задумываюсь. Может, причина вовсе не в ней, а во мне самом? Вдруг слова Ника, сказанные мне, когда я неподвижно лежал, становятся реальными, и первым, кто от меня отвернется, станет Дез? Человек, которым я дорожу сильнее всех, не считая матери? От этой мысли я давлюсь воздухом, делая слишком глубокий вздох. Нет! Такого быть не может! Это просто мое воображение расшалилось!

– С тобой все в порядке? – неожиданное появление Хейли заставляет меня вздрогнуть. Я трясу головой слишком резко, еще чуток, и она отвалится. – Ты уверен? – Конечно же, она не поверила.

– Да, – настаиваю я, а затем быстренько меняю тему: – Это пока все, что мне удалось найти. Хочешь, я перенесу книги к нужным полкам? Они слишком тяжелые, я не позволю тебе их поднимать. Либо сиди и жди, пока я найду остальные, либо позволь мне их отнести.

– Ты что, решил сделать за меня всю работу? – хмыкнув, спрашивает Хейли.

– Это просто забота, салага. Я бы ни одной девушке не позволил двигать такие тяжести. Может, я и ублюдок, но никак не законченный козел, – заявляю я.

– А разве ублюдок не хуже козла? – в ее глазах пляшут озорные искорки, и я осознаю, что ляпнул полную глупость. Но к счастью, я из тех парней, которые выглядят уверенными в любой ситуации.

– Забей, – подмигиваю я. – Так что делаем?

– Несем коробки к полкам!

Когда все книги найдены и перенесены, я не могу больше оставаться в магазине. Мне наконец-таки пришло сообщение от Деза, в котором он говорит, что я ему очень нужен. Сухо попрощавшись с Хейли, я покидаю это прекрасное место, чуть ли не бегу к парковке, а запрыгнув в машину, несусь к дому братства.

Я доезжаю за полчаса. Вынув ключ, покидаю машину и быстро залетаю внутрь. Оказавшись в гостиной, успеваю поймать стеклянную бутылку, кинутую мне Дезом. Что за чертовщина? Он сидит на диване, попивая пиво и глядя на меня. Поздоровавшись с ним, я скидываю парку и плюхаюсь рядом.

Мы заводим непринужденный и совсем неинтересный разговор. Молюсь, чтобы он не упомянул нашу короткую переписку. Я не желаю говорить о Хейли, вместо этого я хочу, чтобы мы поболтали о привычных для нас вещах: о девушках, тачках, тупых качках. Вернуть бы старые времена, когда между нами не стояли мои тайны и салага.

Совсем скоро к нам присоединяются Ник и Джаред, спустившиеся со второго этажа. Они о чем-то спорят, но как только садятся на диван, тут же замолкают и выжидающе смотрят на нас. Я выгибаю бровь. Чего они ждут?

– Что? – не выдерживает Дез.

Это слово он выплевывает. Мы все кидаем на него недоумевающие взгляды. Да что же с ним не так? Раньше он был прост и понятен, сейчас же его не разгадаешь, даже если сильно захочешь.

– Ничего, – спокойно отвечает Джаред и откидывается на спинку.

– У нас с Джаредом возникла идея свалить в клуб. Вы с нами? – смотря то на меня, то на Деза, предлагает Ник.





* * *


Как и подобает клубам, здесь много дыма, потных тел, некоторые из которых чуть ли не оголены. Громкая музыка отдается дрожью в теле. Не успеваем мы с парнями сделать и пару шагов по направлению к барной стойке, как к нам прилипают девчонки в коротких платьях и шортах. Ни у кого нет желания развлекаться с ними – особенно у Ника, поэтому мы ловко отстраняем их от себя. Однако я, прежде чем отпустить русоволосую девчонку, подмигиваю ей. Пусть знает, что все только впереди.

Я согласился пойти с ребятами лишь потому, что мне надо было отвлечься от всего. Пить пиво, сидя дома, только зря терять время, обстановка давит, заставляет вспоминать обо всем, что происходило в знакомых стенах. Про свою комнату вообще стоит молчать. Теперь это не то место, где можно спрятаться. Мое убежище стало самым настоящим эпицентром воспоминаний.

Взяв стакан виски, я сижу на высоком стуле, не спеша попивая алкоголь, мягко разливающийся по телу. В брюнетках с короткими волосами мне мерещится Хейли, в блондинках – Лана. Вот я вижу перед собой двух подруг, маняще трущихся друг об друга. Одна из них замечает меня в свете прожекторов, она завлекательно улыбается. Отворачиваюсь. Неинтересно и предсказуемо.

Вклиниваться в беседу друзей тоже нет особого желания, я просто расслабляюсь, представляя, будто пришел сюда один, словно в клубе никого нет и музыка звучит только для меня. Было бы прекрасно, если бы здесь действительно было пусто. Я не против побыть один.

Стакан пустеет, и я прошу паренька, который явно младше меня, повторить. Так как за барной стойкой никого нет, кроме нашей маленькой банды, он быстро принимает и готовит мой заказ. Не знаю, сколько порций я выпил, прежде чем ко мне подошла та самая девушка. Пьяные ноги еле держат ее тело, обтянутое в крохотное платье, которое со стороны смотрится так, словно оно ей мало. Она неуклюже забирается на стул и забирает у меня из рук виски, делает глоток и засовывает стакан обратно.

– Привет! – радостно произносит девушка, перекрикивая музыку. – Я Иля! Работаю проституткой.

У меня чуть глаза из орбит не выкатываются. Она заявляет об этом так, словно проституция – самая престижная и уважаемая работа в мире. Я перебарываю шок и заставляю себя стереть все эмоции с лица. Нет, с ней я точно никогда не буду спать. До такого я не скачусь.

– Привет, – отвечаю я и собираюсь сделать глоток, но морщусь и отставляю стакан.

– Чем займешься после клуба? – кокетливо спрашивает она.

Ну конечно же! Пикап от дамы легкого поведения, надо же. Это намек, что она не против поехать ко мне, однако я лучше буду каждый день засыпать с тремя брюнетками, чем позволю этой Иле лечь в мою постель. Уверен, что потом ни один порошок, ни одно средство не отстирают ту заразу, которую она вполне может занести.

– Поеду к своей девушке, – вру я и, видя ее растерянность, мысленно аплодирую сам себе.

Естественно, Иля ретируется, осознавая, что со мной и гроша не заработаешь. Но на ее место садится брюнетка и выглядит она не как девушка с панели: на ней джинсы и объемный топ. Но темный цвет волос заставляет меня напрячься. Почему я не чувствую такого рядом с Хейли? Почему, разговаривая с ней, я веду себя так, словно нахожусь с блондинкой? Может, я просто привык к ней?

Взяв коктейль у бармена, она поворачивает голову и, столкнувшись со мной взглядом, широко и дружелюбно улыбается, а я тем временем не переставая любуюсь ее ярко-голубыми глазами. Боже, они необыкновенно красивы. Я ни разу в жизни не видел таких глаз, причем я не преувеличиваю.


– Привет, – произносит брюнетка, и по сравнению с предыдущей девушкой она говорит это как-то… обычно.

– Привет. – Это слово дается мне тяжело, с Хейли все по-другому.

Я хочу, чтобы она была сейчас здесь. Почему-то кажется, что в ее присутствии мне было бы легче. Я привык к тому, что бо́льшую часть времени мы проводим вместе. Сейчас я, как никогда, понимаю, что с радостью оказался бы в том книжном, пускай напряженный, но в безопасности – в безопасности от прошлого. Все брюнетки для меня на одно лицо. Все они похожи на нее. Только Хейли отличается.

Спасибо Нику за то, что окликает меня и втягивает в разговор. Однако я не вникаю в него, мои мысли вновь вернулись в прошлое, картинки которого проплывают в голове. Я пытаюсь отмахнуться от воспоминаний, но ничего не получается, они засасывают меня, словно огромная черная дыра или мощное торнадо. И я не знаю, как спастись от этого. Приходится терпеть нашествие надоедливых мыслей. Сжимая рукой стакан, я слышу треск. Но никто его не замечает. Маленькая трещинка расползается по стеклу. Прикрываю глаза. Это снова произошло. Я опять потерял контроль. Но к счастью, я по-прежнему спокоен, а не разрушаю клуб, избивая до крови каждого встречного.

Проходит час. У Джареда заплетается язык, а Ник истерично хохочет из-за этого. Все трое в стельку пьяные, но я так и не притронулся больше к алкоголю и не принимал участие в веселье. Брюнетка уже давно ушла, время позднее. Я достаю телефон, думая написать Хейли, что дома нас не будет, ведь она должна закончить работу примерно через полчаса.

Но в какой-то момент я задумываюсь. Почему я должен отчитываться перед ней? Этой девчонке ведь не обязательно знать, где мы и что делаем. У нее есть ключ, другие «братья» тоже свалили куда-то на целую ночь, поэтому дом полностью пуст. Хейли двадцать два, и она вполне самостоятельная барышня. Я не буду сообщать ей о каждом своем шаге. Она никто, чтобы знать обо мне все. Вот так-то лучше. И больше даже подумать об этом не посмею.

С этими мыслями я ставлю мобильник на беззвучный режим, как сделали это остальные парни, чтобы как следует отдохнуть и чтобы им никто не мешал. На экране высвечивается непрочитанное сообщение. Когда понимаю, что оно от матери, то почему-то по спине пробегает неприятный холодок. И не зря, потому как в сообщении написаны самые ужасные слова. Но я не позволяю взять эмоциям верх.

«Джез на свободе».





Оттенок шестнадцатый

Хейли




По-настоящему прочувствовать, что такое страх, мне удается по дороге домой. Небо затянуто чернотой, улицы окутывает плотный туман, напоминающий первую серию «Дневников вампира». Мне зябко и жутко, я покрепче сжимаю лямку рюкзака, озираясь по сторонам, словно запуганный кролик. Денег на такси нет, а никому из братьев я попросту не могу дозвониться. Гудки идут, но трубку никто не берет, и я не понимаю, почему. Может, опять врубили музыку на всю катушку.

Людные места давно остались позади, сейчас моя задача – пройти пару-тройку узких переулков и как будто вымерших улиц. Впервые жалею, что живу не в центре Нью-Йорка. Я люблю тишину и спокойствие, но в данную секунду мне, как никогда в жизни, нужна суета. Проходя по тротуарам, я бы не вскакивала при каждом шорохе пакета или порыве ветра, из-за которого шелестят листья. После случившегося в заброшенном аэропорту я стала слишком восприимчива ко всем звукам и к темноте. Теперь она ощущается как-то по-другому, угрожающе окружает меня со всех сторон, и спастись от нее можно, только отыскав лучик света, которого сейчас нигде нет.

Когда где-то недалеко падает мусорный бак, я подскакиваю на добрых десять футов и прижимаю к груди руки, которые начинают дрожать. Вечерний холод чувствуется еще сильнее, забираясь под кожу, он сковывает легкие, не давая нормально дышать. Я обрывками ловлю воздух и ускоряю шаг. Встав около ближайшего фонаря, я достаю телефон и вновь пытаюсь дозвониться до кого-нибудь из парней. Но ни Дез, ни Блейн, ни Ник с Джаредом по-прежнему не берут трубку. Как бы ни было страшно, мне все же придется самой добираться домой. Если представить, что сейчас день, а улицы заполнены голосами людей, жить станет легче.

Но когда прикрываю глаза и начинаю рисовать нужную картину, мне на плечо ложится рука, и я просто кричу – кричу так, словно меня режут пилой. Откинув руку, начинаю бежать вперед, даже не собираясь узнавать, кто меня так напугал. Но позади слышатся тяжелые шаги, и от этого меня охватывает смертельный ужас. Я бегу еще быстрее, игнорируя покалывающую боль в боку. Кто-то однозначно преследует меня. Переулок кажется слишком длинным и узким.

Мои ноги работают так быстро, что наверняка со стороны их вообще не видно. Боюсь споткнуться и каким-то чудным образом успеваю следить за дорогой, чтобы не свалиться или не врезаться. Позади вместе с топотом раздается еще чей-то грубый смех, волоски на руках становятся дыбом. Такого со мной еще не случалось, но, если говорить объективно, со мной многое не случалось, когда я жила отдельно от парней. Может, недаром поговаривают, что из-за них одни беды?

Наконец-то переулок кончается, и я вижу впереди мигающий фонарь. Еще чуть-чуть, и на моем лице расплывается улыбка. Свет – значит спасение. Но не только свет радует меня. Я знаю, что сейчас покажутся многочисленные домики как под копирку, в одном из которых можно будет попросить о помощи.

Если бы все в этом мире было так просто… Когда мне остается пара шагов до конца переулка, сильные руки хватают меня за плечи и тащат обратно в темноту. Я, не удержав равновесия, падаю на землю, больно ударяясь локтями о мокрый асфальт. Посмотрев вверх, я вижу перед собой лицо, закрытое до глаз черно-белым платком. Невероятно яркие глаза – то ли серо-зеленые, то ли серо-голубые – смотрят на меня со злостью и отвращением. Непослушные пряди волос цвета воронова крыла падают незнакомцу на лоб, а некоторые из них и вовсе доходят до того места, где должен быть рот. Но он не спешит их убирать. Вместо этого парень рывком поднимает меня и снова толкает. Ударившись спиной о стену, я пытаюсь вжаться в нее как можно сильнее, когда он подходит ближе.

– Беги, – хрипло произносит он.

Я бегу в противоположную сторону, потому что спасительная дорога к свету теперь закрыта. Из глаз не льются слезы, что довольно странно, ведь в такой ситуации положено плакать и звать на помощь. До другого выхода из переулка мне осталось всего ничего и, почти добравшись до него, я снова улавливаю леденящий душу смех. Сглотнув, я ловлю воздух ртом, мой бок уже не просто колет, а горит огнем.

Я мысленно уверяю себя, что смогу убежать от этого странного типа. Но он опять ловит меня и кидает в сторону. Споткнувшись о бордюр, я падаю на траву. Пытаюсь встать, но он не позволяет. Я смотрю в его глаза, которые кажутся пустыми, пусть и светлыми. Он смотрит на меня, словно орел на жертву. Когда парень обходит меня и, не задумываясь, становится на мое запястье, я снова кричу. Пожалуйста, пусть по этой улице пройдет хоть кто-то! А тем временем мой мучитель снимает платок, давая ему висеть на шее.

Он улыбается. Эта улыбка совсем не похожа на оскал убийцы. Она даже в какой-то мере кажется безвредной, доброй. Его ровные белые зубы неожиданно сжимаются, и он сильнее давит на запястье. Я извиваюсь, но ничего не могу сделать. Да что с ним не так? Зачем я ему понадобилась? Ничего не понимаю! Но раздумывать об этом просто нет времени. Надо выбираться и бежать домой, а после позвонить в полицию и сообщить, что по улицам разгуливает маньяк.

– Как дела? – вдруг спрашивает он, только уже не тем хриплым пугающим голосом, а таким, каким обычно разговаривал со мной Зак. Я не отвечаю, и он, опять надавив на мое запястье ногой, невинно интересуется: – Эй, ты что, язык прикусила? Нет, так дело не пойдет!

Незнакомец обходит меня, хватает за лодыжки и тянет. Мои куртка с футболкой задираются, и нежная кожа проезжает по шершавому бордюру. Очень больно, но я молюсь только о том, чтобы не осталось шрамов. Пожалуйста, только не шрамы! Да кто он такой?! Зачем же он это делает?!

После того как я оказываюсь на асфальте, маньяк наклоняется и, схватив меня за ушибленное запястье, рывком поднимает. Я сталкиваюсь с ним нос к носу, и мои ноздри обволакивает мускусный запах. Ну почему от него так вкусно пахнет?

– Кажется, я задал тебе вопрос, родная, – исказив лицо в печальной гримасе, говорит он.

Я хочу ответить, но не могу, потому что мои губы дрожат слишком сильно. Опускаю глаза и случайно натыкаюсь взглядом на ногу, обернутую браслетом. Господи, да это же браслет для преступников! Повернув голову, я смотрю на его руку и замечаю белый браслет, такие дают психически больным, у мамы был такой, когда ее состояние было совсем плачевным.

– Отвечай! – кричит незнакомец и трясет меня за плечи так, что зубы колотятся.

Я смотрю на него с ужасом, не в силах даже моргнуть или дернуть мизинцем. Где-то вдалеке слышится рев двигателя, но знаю, что спасти себя могу только я сама.

– Мне скучно, – застонав, говорит он и отпускает меня. Ходит туда-сюда, оттягивая указательным пальцем нижнюю губу, о чем-то раздумывая. Резко останавливается и поворачивается ко мне. – Давай еще раз? Смотри, я считаю до трех, потом говорю «беги», и ты бежишь, договорились? А нет-нет, подожди, давай я досчитаю до четырех с половиной? А то тройка кажется мне слишком банальной.

– Что тебе нужно от меня? – наконец-то я смогла хоть что-то выговорить.

Не уверена, что смогу добраться даже до дерева, растущего меньше чем в десяти футах от нас.

– Хм, интересный вопрос. Но на него я тебе отвечу только в конце погони. Перестань болтать и растрачивать энергию понапрасну, она тебе понадобится. А ты вообще знала, что бег порой спасает жизнь? Ох, ну ладно, что-то мы заболтались. Отвернись и вслушивайся в каждую сказанную мной цифру.

Ублюдок. Он законченный псих. Но я повинуюсь. Поворачиваюсь, слушаю не дыша. Слез до сих пор нет, даже несмотря на боль, из-за которой пульсирует в ушах. Я хочу, чтобы меня кто-то спас, пусть моя надежда напрасна, но кто-то же должен встретиться по пути. Не может быть, чтобы этот район совсем вымер.

– Беги! – восклицает маньяк позади, и я срываюсь с места.