Оттенки моего безумия

Зная, что впереди тупик, я сразу же сворачиваю, забегая за угол небольшого магазина, свет в котором гаснет ровно в девять. Конечно же, как и ожидалось, я слышу, что за мной гонятся. Впереди только парк. В данную секунду он кажется мне спасением. Там я спрячусь, сбежавший из психбольницы не сможет найти меня в такой непроглядной темноте. Сейчас плевать на собственные страхи, я просто бегу.

Когда асфальтированная дорога остается позади, я пытаюсь не поскользнуться на размытой земле. Даже не заметила, как пошел дождь. Я хватаюсь за ближайшее дерево и позволяю себе остановиться и посмотреть, далеко ли безумец. Его не видно, но зато отчетливо слышны быстрые шаги. Глотнув в еле живые легкие побольше воздуха, снова срываюсь с места, мчусь в самую чащу. Почему он выбрал именно меня? Объявили ли тревогу в лечебнице, из которой он выбрался? Псих. Псих. Псих. Я никогда не встречалась с таким типом сумасшедших. Даже не думала, что когда-нибудь столкнусь с садистом. Говорят, психи делают то, что делали с ними. То есть, если вас избивали так, что в конце концов у вас поехала крыша, вы тоже будете мучить других, пока жертва не свихнется. Даже врагу такого не пожелаешь.

Я спотыкаюсь о камень и падаю прямо в грязь. Ладони проезжают по земле, растираясь в кровь. Но это меня не волнует. Я тут же поднимаюсь и бегу. Неважно, сколько ран на мне будет, но я должна оторваться от преследователя. Главное – выжить и заявить в полицию, что на меня напал псих. Пусть его заточат обратно в клетку. Ему не место среди нормальных людей.

Снова остановившись, я поворачиваюсь и стараюсь разглядеть за деревьями силуэт мучителя. Но никого нет. Парень словно в воду канул, и шагов совсем не слышно. Хмурюсь и судорожно оглядываюсь по сторонам. Маньяк должен быть где-то рядом. Прячется, я в этом уверена. Поджидает удобного момента, чтобы выпрыгнуть из темноты и напасть на меня, словно зверь.

Я поскуливаю от боли и от страха, прижимая раненые ладони к груди. Почему сейчас не день? Шорох в кустах возвращает меня в реальность, и я снова бегу. Попытка спрятаться с треском провалилась. Психа нигде не слышно, может быть, он совсем рядом и стоять на месте небезопасно.

Я часто спотыкаюсь и падаю, потому что ничего не вижу. Дождь превратился в оглушающий ливень. Я изредка позволяю себе остановиться всего на несколько секунд. В какой-то момент мне удается достать телефон и на ходу позвонить Блейну. Но в ответ тишина: ни гудков, ни голоса надоевшей женщины, предупреждающей, что абонент недоступен. И только тогда я замечаю, что в парке нет сети. Тихо выругавшись, чтобы не выдать себя, я засовываю мобильник в карман и продолжаю бежать.

Мне всегда казалось, что я особенная в плане таких вещей. Я думала, со мной никогда не случится что-то плохое, что меня в буквальном смысле защищает ангел-хранитель. Но мое везение оказалось всего лишь случайностью. Я обычный человек, не застрахованный от смерти, нападений и всего плохого, что только может случиться. Это горькое открытие сильно расстраивает, ведь лучше считать себя уникальным, чем понимать, что находишься под ударом, как и любой другой.

И тогда по моей щеке впервые скатывается слеза. Но никаких рыданий и истерик. Слеза падает на грязную землю. Это капля надежды. Я не особенная. Я неудачница, которая умудрилась попасть в лапы психа, возможно даже, маньяка. Неизвестно, что он со мной сделает, когда поймает. В лучшем случае быстро убьет, не моргнув глазом, а в худшем заставит мучиться и молить о смерти.

Не стоит думать о плохом, ведь еще не все потеряно. На той стороне, за плотно растущими деревьями, есть жилой район. Я это точно знаю. Если я найду выход, мне удастся спастись. Мне откроет дверь любой, к кому я постучусь. Мне откро…

– Попалась! – радостно вскрикивает безумец, прыгая на меня.

Мы оба падаем на скользкую липкую землю.

Инстинкт самосохранения работает на автомате. Я дергаю ногами, руками, головой, пытаясь хоть как-то скинуть с себя тяжелое и неимоверно сильное тело. Подавшись вперед, я кусаю обидчика за плечо так сильно, что чувствую металлический вкус его крови. Он рычит и дает мне смачную пощечину. В очередной раз ударив парня ногой, я все-таки скидываю его и поднимаюсь. Но он хватает меня за лодыжку и тянет обратно на землю. Я больно ударяюсь животом о корень дерева, но шиплю не от боли, а от злости. Меня накрывает такая ярость, что я, не раздумывая, машу кулаками в разные стороны, и пару раз мне удается попасть по его рукам.

– Хватит сопротивляться! – кричит яростно он и хватает меня за запястья, причем намеренно с силой сжимая ушибленное место, а затем тянет их вверх.

Я заставляю себя молчать, смотря ему прямо в глаза.

Он тяжело дышит, а потом тихо произносит:

– Такая красивая, интересная и необычная.

– Что тебе нужно от меня?! – кричу я.

Пытаюсь в сотый раз понять, почему он выбрал меня в качестве своей жертвы для извращенной игры. Но ничего не приходит мне на ум, я не способна понять больного человека.

– Это ты узнаешь в конце уровня. Давай, Хейли, шевелись как-то, я не знаю, принимай участие активнее, не то я тебя не отпущу и буду терзать всю ночь, а потом выкину на дорогу Студенческой улицы.

– Откуда ты знаешь мое имя? – Мои глаза расширяются от ужаса.

Одно дело – бежать за мной и мучить, но знать, кто я и где живу, – это слишком. Не хочу верить в те доводы, которые приводит мой мозг. Этот псих не мог следить за мной долгое время. В это я ни за что не поверю.

– Я сказал, принимай участие! – кричит он и сжимает пальцы на моих плечах так, что нестриженые грязные ногти впиваются в кожу.

Да кто же он такой, черт возьми? И что за хрень он творит? Хочет обратно за решетку, из которой его выпустили с браслетом для вышедших досрочно? Что ж, я сделаю все, чтобы засунуть его обратно в тюрьму!

Ты не должна лежать пластом, Хейли, не позволяй ему наносить тебе увечья! Сделай что-нибудь! Ты ведь бойкая, даже Блейн называет тебя мальчишкой! Чего ты разлеглась, будто уже сдалась? А может, ты действительно слабачка?

Вскрикнув, я бью парня головой по носу. Он тут же хватается за него двумя руками, и у меня появляется возможность поднять колено и врезать ему в пах. Выбравшись из-под тяжелого тела, я поднимаюсь и мчусь куда глаза глядят.

– У тебя есть пара минут, прежде чем я восстановлюсь и побегу за тобой. А когда я достану тебя, то разорву тебя! – кричит он мне вдогонку.

Но я не вникаю в его слова, для меня сейчас главное, выбраться отсюда.

Деревья мелькают перед глазами. Мне тяжело и жарко бежать в куртке, поэтому я останавливаюсь, снимаю рюкзак и запихиваю ее туда. Сети по-прежнему нет, звонить кому-нибудь бессмысленно. Все тело болит, и я без понятия, как во мне еще остались силы. Закинув рюкзак на плечо, продолжаю бег. Я и так скелет, но теперь похудею еще сильнее с таким быстрым сжиганием калорий. Схватившись за ветку, я держусь за нее при повороте, чтобы не поскользнуться и вновь не угодить в грязь. В какой-то момент за спиной опять слышатся шаги. Псих уже пришел в себя и сейчас пытается воплотить свои угрозы. Я стараюсь часто петлять, чтобы вконец запутать его. В какой-то момент я осознаю, что направляюсь противоположно выходу из леса. Но эта дорога приведет туда, где мы встретились с моим обидчиком.

Короткие волосы, мокрые от пота, прилипают ко лбу, лезут в рот и глаза, я судорожно убираю их, хоть это последнее, что меня сейчас тревожит. Глаза молниеносно изучают темное пространство вокруг. Я не хочу опять упасть или врезаться. Если это произойдет, безумец схватит меня, потому что, судя по шуму сзади, он отстает не намного.

– Неужели ты думаешь, что способна убежать от меня? – раздаются слова, а за ними и мужской смех, разлетающийся эхом по парку. – Неужели он не научил тебя обороняться?

О ком он говорит? Что имеет в виду? А что, если папа перед смертью кому-то задолжал, и сейчас этот человек пытается вернуть долг? Но тогда откуда у парня эти браслеты? Нет, отец никому не должен, это я знаю точно. Может, этот псих путает меня с кем-то? Такое вполне возможно, он же сумасшедший.

Я задумываюсь и отвлекаюсь на мысли всего на секунду, но этого вполне хватает, чтобы я врезалась в небольшое дерево, перегородившее путь, и упала прямо в руки хищника. Он хрипло, обрывисто смеется мне на ухо самым жутким смехом, который мне когда-либо доводилось слышать, и начинает куда-то тянуть.

– Куда ты меня тащишь? – спрашиваю я, не пытаясь вырваться, потому что псих держит мою руку так, что одно неверное движение, и вывих мне обеспечен.

Незнакомец молчит, продолжая тащить меня в неизвестную сторону. Я знаю, где находится выход из леса, но после продолжительных петляний по парку потеряла способность ориентироваться.

Псих останавливается, поворачивается ко мне лицом и снова наступает на мою руку, практически вдавливая ее в землю. Я сжимаю зубы, не позволяя себе кричать от боли. Тем временем психопат достает из кармана толстую веревку и завязывает ее на другое, еще целое запястье. Затем он тащит меня дальше, а я плетусь за ним, как будто на поводке.

Он все идет и идет, иногда оборачиваясь, чтобы проверить, на месте ли я. Куда же я денусь? Я ведь как собачка, привязанная к хозяину, которую ведут на усыпление. Спустя несколько минут безумец останавливается около большого заброшенного и наполовину разрушенного здания. О, нет, опять!

Снова оглянувшись, он ухмыляется, а затем резко тянет за веревку, и я падаю в его руки второй раз за ночь.

– Сейчас мы войдем внутрь. Я хочу показать тебе, как завораживающе выглядит мрак и красота, переплетенные вместе, – говорит он и тянет меня за собой.


Пока он идет вперед, я придумываю план спасения. Мне просто надо заговорить психопата и ударить в нужный момент. Внутрь попадает лунный свет, который прорезался из-за туч. Дождь кончился, но я этого даже не заметила. Все мои мысли занимает планирование побега.

Признавать тяжело, но здесь и правда потрясающе. Я смотрю по сторонам, пытаясь запомнить каждую деталь. Каменные глыбы покрылись мхом, между некоторыми текут струйки кристально чистой воды. Хочется подбежать к ней и смыть с себя грязь, перемешавшуюся с кровью. Сбоку от нас располагается полуразрушенная каменная лестница, тоже укутанная мягким слоем пушистого мха. С другой стороны виднеется огромное окно без стекла. Потолок напоминает купол, каменные балки уходят ввысь и встречаются прямо в самой середине. Мой рот слегка приоткрывается, такие захватывающие заброшенные здания мне еще не попадались.

– Я знал, что тебе понравится. – Голос психа разрушает всю красоту, и дворец становится мрачным, серым и невзрачным.

Я перевожу на парня взгляд и натыкаюсь на ту же добрую улыбку.

– Когда это здание опустело? – спрашиваю я, приводя в действие свой план.

– Неизвестно. Его нашли в восемнадцатом веке уже нежилым. Никому не известно, как и кем оно было построено, кто в нем жил, – пожимая плечами, отвечает незнакомец.

– Как давно ты знаешь о его существовании? – задаю я следующий вопрос.

– С одиннадцати лет.

– И зачем ты привел меня сюда?

– Я же сказал! – раздраженно бросает он, а потом вздыхает. – Ладно, притащить тебя сюда надо было не только для того, чтобы показать настоящую красоту. Ты думаешь, что просто попалась мне под руку, не так ли?

Я киваю, не в силах вымолвить и слова. Сейчас он говорит как нормальный человек, тембр его голоса мне кого-то напоминает. Не могу понять, кого именно. Где-то я уже слышала похожие нотки. Но сейчас это неважно, нужно понять, что я здесь делаю и чего от меня хотят.

– Встречу с тобой я планировал целую неделю, милая. Знаешь, какое это было увлекательное занятие. – Он хмыкает. – Мне нравилось изучать такую игрушку, как ты.

Мои ноги дрожат, я отворачиваюсь и смотрю на стекающую с камней воду. Вдруг ему взбредет в голову утопить меня? По венам разливается адреналин, кровь резко бьет в голову, и я, не удержав равновесия, падаю на колени. Веревка плотнее прилегает к коже, причиняя боль.

– Ну-ну, родная, на колени становиться передо мною еще рано, – произносит псих и, схватив мою руку выше локтя, ставит на ноги одним резким движением. – Оставь это на тот момент, когда я кое-что тебе расскажу.

Пошатываясь, я наблюдаю за тем, как он развязывает веревку, словно его не волнует, что, оказавшись на свободе, я дам деру. Я потираю запястье, сдерживая всхлип. Слез нет, но мне больно так, что хочется скулить.

– Некоторое время назад меня посадили за убийство. Причем никто не собирал доказательства моей виновности, – говорит безумец, и я, сама того не осознавая, внимательно вслушиваюсь в каждое сказанное им слово. – Меня бесцеремонно кинули за решетку, а когда я попросил адвоката, велели помалкивать. Полиция пригрозила тем, что они меня застрелят, поставив лицом к стене. Фигово, знаешь ли, оказаться в подобном дерьме. Ладно, поехали дальше. Меня обвинили в убийстве лучшего друга, Хейли, хотя в тот момент меня не было с ним рядом.

Он прерывается и делает несколько глубоких вздохов, пытаясь, как я понимаю, успокоиться.

– Мне даже не показали тело и не позволили побывать на похоронах, чтобы я смог по-людски попрощаться с человеком, который всегда прикрывал мне спину. А потом, – парень говорит громче и яростнее, – когда суд вынес вердикт, вместо тюрьмы мою шкуру повезли в психиатрическую больницу и заточили в маленькую комнату, в которой не было ничего, кроме белых стен, белой кровати и книг в белой обложке! Ты знала, что цвет безумия – белый? Это неважно, но все же.

Я ничего не понимаю. Зачем он все это мне рассказывает? К чему мне знать подобные вещи? Внимательно вслушиваясь в каждое предложение, но все равно ничего не понимаю. Мне неинтересно, где он сидел и чем занимался. Я не знаю этого ублюдка и хочу, чтобы он меня отпустил. Уставшая после работы, я не жажду ничего другого, кроме как прийти домой и завалиться в постель. Но у ночи на меня другие, изощренные, планы.

– Ко мне никто не приходил: ни мать, ни брат. Я никому не нужен. И сейчас я хочу обратить на себя внимание с помощью тебя. Хочу, чтобы ты передала послание моему брату. Догадалась, да? – ухмыляется парень, наверное, заметив, как побледнело мое лицо. – Я хочу, чтобы ты сказала Блейдану Телтфорду, что Джезмонд Телтфорд на свободе! – Последнее предложение псих цедит сквозь зубы.

И я падаю на колени во второй раз. Все мои мучения из-за Блейна. Он виноват в том, что я истекаю кровью и перепачкана грязью, что я мокрая и запуганная. Меня накрывает сначала злость, а затем отчаяние. Нет, я не права. Он ни в чем не виноват, ведь Блейн не мог знать, что случится

Тем временем Джез опускается рядом и смотрит на меня с сожалением. Но оно наигранно. В свете луны что-то блестит в его руках. Опустив глаза, я замечаю лезвие, и меня тут же прошибает холодный пот. Что он собирается делать? Перерезать мне горло или вены на и так уже истерзанных запястьях? Мне страшно. Я хочу домой к сходящей с ума маме, к Заку и Рамоне, даже к чертовой стерве Лане. Неважно, лишь бы подальше отсюда.

– Прикрой глаза, дорогая, так будет легче, – ласково шепчет он, и ничего другого, как поверить ему, мне не остается.

Мне некуда бежать, я полностью во власти психа, у меня больше нет сил сопротивляться, раны сломили, истощили меня. Тело обмякло, а душа в нем сжалась в комок, ожидая, когда наступит конец.

Звук рвущейся ткани на бедре заставляет меня вздрогнуть, но глаза я по-прежнему держу закрытыми. Не хочу видеть, что Джез делает. По ноге разливается жалящая боль, я до крови прикусываю губу, сотрясаясь в бесшумном рыдании. Он режет мою плоть маленьким и на вид таким безобидным кусочком стали. Ему плевать на мои страдания, плевать на то, что я готова потерять сознание. Джез продолжает добиваться своей цели, сосредоточенно выводя каждую букву. Я ощущаю, как он напряженно дышит. Хочется вопить от боли, но держусь. Сейчас Джез все сделает и отпустит меня. Живой. Он не может убить меня, я ведь должна передать его послание.

А тем временем боль продолжает распространяться по телу. Я считаю в уме, пытаясь как-то отвлечься, уверяю себя, что осталась секунда, представляю, что все это сон, очередной кошмар. Но происходящее не идет ни в какое сравнение с трупом в том подвале. Это намного больнее и беспощаднее. Я обязана обратиться в полицию, когда выберусь отсюда. Сделаю это сразу же, как только маньяк меня отпустит. Главное, не отключиться где-нибудь среди деревьев по дороге домой.

– Готово! – радостно восклицает Джез и хлопает в ладоши. – До чего же красиво! Не думал, что у меня такой отменный почерк! Все, малышка, даю тебе час на то, чтобы добраться до дома. Если нет, то нам придется проходить уровень заново, а меня это напрягает.

Он больной, его не зря заточили в психиатрическую больницу!

– Давай, детка, поднимай свой тощий зад и вали отсюда, пока я не передумал и не прикончил тебя прямо в этом роскошном и важном для меня месте.

Я поднимаюсь, сжав зубы так сильно, что слышится их скрежет. Правая нога истекает кровью и горит огнем. Порезы неглубокие, но очень болезненные. Я бегу к выходу из дворца, сжимая лямки рюкзака и волоча ногу, словно раненый зверь.

Трогаю холодной рукой бедро и ощущаю, как опухла кожа вокруг надрезов. На ладони при свете луны виднеется кровь. Не осознавая, что делаю, я этой же рукой убираю пряди с лица, наверняка оставляя на нем бордовые мазки. Надо добежать до дома братства и быстро собрать вещи. Как я пойду завтра в университет? Я даже не смогу сделать элементарное – подняться с кровати.

Ужас этой ночи будет преследовать меня до конца дней. Я не смогу забыть все то безумие, которое происходило со мной сегодня. Мрачные воспоминания будут преследовать меня, поджидать за каждым углом. Я не смогу нормально возвращаться домой с работы, буду судорожно оборачиваться по сторонам, высматривая в темноте лицо Джеза. Не смогу спать без включенного света, думая, что психопат будет поджидать меня у кровати. Эта ночь переломила мою жизнь. И мою психику тоже.

Я выхожу из леса, видя впереди знакомый переулок. Надеюсь, что отведенный мне час еще не истек, ведь путь до выхода оказался долгим. Прежде чем направиться в пугающий переулок, я оборачиваюсь, но позади ни шороха, ни силуэта. Лишь только темнота, которая навсегда сохранит в себе весь ужас случившегося.





Оттенок семнадцатый

Хейли