Почему мама часто матерится

Вчера вечером состоялась Хэллоуин-дискотека. Все было именно так, как предсказывала Идеальная Мамочка Идеальной Люси Аткинсон, начиная с того, что я чуть ли не кипятком исходила, пока добилась через бомбардировки электронными письмами, чтобы хоть кто-нибудь из родителей вызвался стать добровольцем и помочь с организацией; мама Оскара Фитцпатрика и мама Эдди Прескотта пытались улизнуть под теми самыми предлогами, что и раньше; большая часть родителей не отходила от бара и накатывала вино вместо того, чтобы приглядывать за своими чадами, которые в это время ходили на ушах, накачанные конфетами и сладкими призами. Но к черту подробности, главное, что родители как ненормальные хлестали австралийское шардоне, которое мы приобрели оптом в супермаркете по 4 фунта за бутылку, а в баре продавали по 4,5 фунта за бокал, так что денежки-то вот они где!

Зал был богато украшен всем тем дерьмом, что мы накупили в трех магазинах «Все за один фунт», и возбужденные крики и визги детишек, которые просто объелись сахарозой-фруктозой-глюкозой и прочими Ешками с номерами, служили очевидным доказательством того, что мы потрудились на славу. Хотя, конечно же, Кики (вырядилась как ведьма на панели и только и делала, что селфилась) была не впечатлена, ибо она ожидала чего-то другого, более «содержательного по контенту», и если бы только школа завела инстаграм-аккаунт, то у нашего мероприятия были бы все шансы заполучить в спонсоры семейку Миддлтонов и их компанию Party Pieces, и даже, может же случиться такое чудо, сама Пиппа Миддлтон могла бы заинтересоваться и начать фолловить Кику, ну или, на худой конец, Бинки, звезда реалити-шоу «Золотая молодежь Челси».

Все еще памятуя о предостережениях миссис П., чем заканчивались родительские мероприятия в ее годы, я с особой тщательностью выбрала для себя наряд самой отвратительной ведьмы в мире – по большей части я ориентировалась на толстуху Гротбэгс из «Шоу розовых мельниц» – вплоть до того, что покрасила лицо зеленкой. Выглядела я просто офигенно, если не сказать, что страшно офигенно, – несколько детишек чуть не расплакались от страха, когда увидели меня в зале.

После дискотеки, на которой в основном громыхала Макарена, наши волонтеры каким-то волшебным образом испарились, остались только Сэм, Кара, Кэти и я, нам и пришлось убирать весь мусор. В баре осталось полно початых бутылок и было жалко их все сливать в помои, а если оставить, то вино выдохнется, потому ничего не оставалось делать, как допивать остатки.

Недопитого вина было так много, что хватило нам и на то, чтобы прибрать в зале, и на то, чтобы отвезти ко мне домой, где мы сели за подсчет бабок. Люблю я денежки считать, даже если они не мои – от вида тугих пачек десяток у меня поднимается настроение. Иногда я даже думаю, а может быть, мне надо было стать в арт-дилером, который бы толкал произведения искусства только за нал? Я бы могла и преступления расследовать, связанные с нелегальной продажей антиквариата, из меня бы вышла отличная ищейка, но только не сейчас, с моей-то приметной зеленой рожей.

Итак, денежки подсчитаны, вино выпито, все разошлись по домам, а я лежу на диване, осоловевшая от усталости, и от дискотеки, и от выпитого вина. С зеленой рожей, как у ведьмы Гротбэгс. А утром я проснулась там же, на диване, с такой же зеленой рожей, что и вчера, и что очень напрягает, потому что смыть этот грим не получается, так как он за четырнадцать часов так въелся в кожу, что и не отдерешь.

Вот же блин! Что мне теперь делать? Не пойду же я с такой рожей на работу. И в школу тоже не смогу заявиться. Вот у Люсиной мамочки таких инцидентов никогда не было. Гугл порекомендовал попробовать снять оливковым маслом, я всю бутылку оливкового масла холодного отжима извела на себя, и нихрена, все по-прежнему зеленое, только в масле, ГУГЛ НАГЛО ВРЕТ! Может, кокосовым попробовать? Саймон и дети показывают на меня пальцем и всю дорогу ржут, хоть кому-то весело от моей зеленой рожи. Паразиты.





Понедельник, 31 октября


Все еще зеленая. Понемногу сходит, но все равно лицо зеленого оттенка. В какой-то момент я вспомнила, что бывает зеленый консилер, чтобы скрыть красноту кожи, и подумала, а почему бы не сыграть на обратном эффекте, может, если я покрою красноватыми румянами, то зелень будет не видна? Видна. Во все лицо красные румяна, а под ними зеленая кожа. Пришлось отменить все встречи в офисе, лицо прикрыла прядями волос и сидела безвылазно за своим столом, как эмо на пенсии, надеясь, что никто не подойдет и не станет со мной разговаривать. Конечно же, именно сегодня я всем понадобилась, даже Эду, который впервые за все то время, что я там работаю, сам вышел из офиса.

– У Вас все в порядке? – спросил он.

– Все нормально, – пробормотала я, не поднимая глаз от стола.

– Хорошо себя чувствуете?

– Отлично. Просто здорово.

– Цвет лица у Вас нездоровый.

– Разве?

– Такой… зеленоватый?

– Должно быть, освещение здесь такое. Вон я на Алана смотрю, он тоже весь серо-буро-малиновый.

– Да нет же, только Вы у нас зеленая.

– Зеленая, говорите? Ах, да-да, у меня может немного зелень на лице оставаться, совсем забыла.

– А почему? – спросил Эд.

Вот, блин, пристал. Почему да почему? Эду не наврешь, он из тех, кто не купится на вранье. Придется ему во всем сознаться.

– Ну, вы знаете, я тут ходила на Хэллоуин-вечеринку, наряжалась ведьмой, ну там выпили немного, и я забыла снять макияж на ночь, так вот краска немного въелась, и я выгляжу слегка зеленоватой.

– Ах, вот как. А я беспокоился, может у Вас что-то заразное, – сказал Эд. – Постарайтесь впредь, если не сложно, воздержаться от такого зеленого макияжа, хорошо?

– Хорошо, – согласилась я, пытаясь не терять достоинства и самообладания.

Когда Эд ретировался в свой офис, куда не ступает нога человека, Алан начал ржать.

– Ну ты даешь, Эллен! – закатился он от смеха. – Я-то думал ты на изумрудной диете и йоге так позеленела. (Откуда он взял, что я йогой занимаюсь? Технически вполне можно обо мне такое предположить; как-то забрела я на класс йоги, и у меня даже коврик от йоги остался, который я по акции купила в TKMaxx.) Я уж подумал, что ты там зеленых смуззей перепила. У меня такое было однажды. Делал я детокс на зеленых смуззи. Неделю зеленым поносил. Ни за что больше! Как вспомню, так вздрогну.

– Напиться и забыться… – со вздохом сказала Лидия. – Помню, было такое, еще до детей. А теперь у меня никаких вечеринок, зато постоянное ощущение похмелья из-за малыша, который не спит по ночам. Везучая ты, Эллен! Я вот даже не могу припомнить, когда напивалась в последний раз на вечеринке, сейчас все наши вечеринки – это мамские посиделки за мини-пиццами и мини-роллами на веселенькой посудке из Икеи.

– Ну, это не пьянка была… – начала я было объясняться.

– У нас на хате мы постоянно такие пьянки устраивали, когда в универе учились, – начал вспоминать Джеймс. – Мой сосед потом отмывался машинным маслом.

Машинное масло! А я даже и не подумала, что можно же им попробовать стереть краску.

– О, уже обед, – объявил Джеймс. – Я иду в буфет через дорогу, кто со мной?

– Ой, мне надо няне позвонить, узнать как там ребенок. Он с утра поносил, – сказала Лидия.

– Я не пойду. У меня фитнес, – заявил Алан.

– Ничего там такого забойного не было, – закончила я объяснять в опустевшем офисе.






Ноябрь





Пятница, 4 ноября


Вступай в родительский комитет, говорили они. Будешь делать важное и полезное для детей дело, говорили они. На это уйдет совсем немного времени, говорили они. Брехали они! Все до единого! Лживые, толстые, грязные обманщики!

Не успела Хэллоуинская зелень смыться с лица моего, как тут же прилетело еще одно письмо от мамочки Люси Аткинсон. Утром я предупредила Саймона, что сегодня вечером ему придется бежать после работы забирать детей с продленки и кормить их вечером пятничной пиццей, потому что я со своими новыми коллегами иду в крутой бар проставляться. В бар, где тусуется молодежь! Я даже машину на работе оставлю и приеду домой на такси, по-взрослому. Когда я увидела это письмецо в своем ящике, то не обрадовалась, хоть и пила к тому времени свой третий Гибсон (коктейль с маринованными луковками, вкуснотища!). У меня всегда нехорошее предчувствие, когда Идеальная до омерзения Мамочка Идеальной Люси Аткинсон решает мне написать, потому что ее письма, как и письма Джессики, не предвещают ничего хорошего. Не надо было мне его открывать, пока я не дошла до кондиции, но я открыла и – бац!

Привет!

Как ты знаешь, обычно я собираю деньги на подарки учителям к Рождеству, но в этом году я очень занята и подумала, а не сможешь ли ты этим заняться?

Хххх



Четыре х, четыре поцелуя. Похоже на поцелуи смерти, видимо, мне не сдобровать. Когда люди, с которыми у тебя шапочное знакомство, ставят в конце своего письма поцелуи, то это знак пассивной агрессии – сколько поцелуев, столько тонн дерьма они сгружают на тебя. Подарки учителям – это же минное поле нахрен! По идее, должно быть просто – каждый разбирает себе по учителю, кладет в конвертик пятифунтовую банкноту и вручает этот конвертик по адресу, адресат потом идет и покупает подарочный сертификат в магазине John Lewis или M&S, все это воспринимается как благодарность типа «Дорогой и уважаемый учитель, спасибо, что возитесь с нашими маленькими монстрами. Пожалуйста, примите этот скромный знак нашей признательности, который можете потратить на выпивку, чтобы заглушить боль от общения с дьявольским семенем. Или купите себе новые носки. От всей души, от всех мамаш и папаш».

Но нет, так просто никогда не бывает. Потому что меня ставят в копию стопятьсот тыщ раз стопятьсот придурков, которые вместо «ответить» жмут на «ответить всем», и начинается адская круговерть переписок и пересылок по самому малейшему нахрен поводу, а чаще сука без, потому что мне везет, и я отвечаю в этом году за подарки, бля! Люсиной маме, такой идеальной, что аж скулы сводит, такой тонкой и звонкой, с идеальной прической волосок к волоску, которой не страшен никакой ветер, в джинсах скинни в облипочку и соевым латте в когтистой лапке, удавалось между делом, по дороге на занятие по йоге отговорить особо инициативных мамаш от того, чтобы оформить на учителя опекунство над гватемальским сиротинушкой или же разубедить тех же чокнутых мамаш не покупать в качестве подарка сережки, изготовленные из говна гималайской козы и непальских палок. Я не такая тактичная. Вполне возможно, что к третьему письму я уже буду открытым текстом писать, кому куда идти и сколько раз.

Оу, радость-то какая, еще одно письмецо:

Совсем забыла – тот, кто организовывает подарки, также обычно собирает потом всех мамочек на девчачью вечеринку! Жду не дождусь!

Ххххх



Пять поцелуйчиков! Вот же сука! Собрать мамочек на рождественскую вечеринку. Это же как вручить мне кубок с отравленным вином. Тридцать перевозбужденных мамочек (вообще-то двадцать восемь, плюс Сэм, который у нас считается за мамочку, потому что он гей и отец-одиночка, плюс Джулиан, который у нас безработный и сидит дома, смотрит за детьми и говорит каждой бабе, что он как никто «так понимает» женщин, и это надо понимать, что он не прочь запустить свои ручонки вам в трусы. Странно, но до его понимания не доходит, что он мог бы помочь в организации мероприятий родительского комитета, вместо этого он заявляется на рождественскую девчачью вечеринку и начинает приставать ко всем мамочкам, а еще пристраивает своих детишек к ничего не подозревающим мамочкам, которые по наивности проявляют интерес к его «профессии фотографа», потому что «так сложно одновременно быть домохозяином и бизнесменом, и не могли бы Вы присмотреть за Фиби и Маркусом пару часиков, пока я проведу фотосессию. За Вашу услугу я бы мог предоставить роскошную скидку на Ваш семейный портрет в интерьере! Оу, да Вы душка, просто звезда! Буду как штык к пяти, заберу детей самое позднее к шести вечера. Ну уж точно не позднее семи, потому что Сьюзан возвращается с работы к этому времени. Спасибочки! До вечера! Ой, а Вы не сможете их покормить заодно ужином? У нас Фиби не ест глютен, а у Маркуса непереносимость лактозы. Что, сможете? Вау! Круто! Гуд-баааай!») в тесном пабе в клоунских колпаках, надетых на их головы супротив воли, вынуждены давиться холодной индейкой и притворяться, что их что-то объединяет помимо банального совпадения, что им всем выпало в течение одного календарного года произвести на свет человека естественным или иным способом (за исключением Сэма и Джулиана, конечно, хотя у Джулиана есть мерзкая привычка делиться подробностями родовспоможения его жене Сьюзан, мы эту Сьюзан в глаза не видели за те два года, что наши дети ходят в один класс, но знаем про ее роды все до мельчайших деталей благодаря рассказам ее мужа. Я было уже подумала, что Сьюзан лишь плод воображения Джулиана, а детей он позаимствовал у добрых друзей, чтобы ему было легче охотиться на аппетитных мамочек, но потом я вспомнила, что Саймон также никогда не появлялся в школе, и это дает другим родителям повод подозревать меня в том, что у меня муж объелся груш и я его просто выдумала).

Я хотела провести хоть один вечер в приличном баре по-взрослому. Хоть один! Вот почему надо все портить своим письмом? Так еще Саймон написывал и раздражал своей беспомощностью: когда надо разогревать пиццу? / когда я приду? / каждому ребенку по одной пицце или одну на двоих? / и т. д. и т. п., у меня уже начал дым валить из ноздрей от закипающей внутри меня злости, но тут Алан поставил передо мной четвертый Гибсон и подмигнул.

– По тебе видно, что ты не замужем, Эллен, – осклабился он.

– Что? Это почему? С чего ты решил? – удивилась я. – У меня вид унылой старой девы или как? – Вот блин, перестаралась я со своими крутыми прикидами, надо было продолжать ходить в балетках и растянутых кофтах. Так еще на прошлой неделе челку себе зачем-то захерачила.

– Просто никто не будет пить четыре коктейля и закусывать луком, если потом надо с кем-то целоваться, – игриво сказал Алан.

– Я могу обожраться луком, – со вздохом сказал Джеймс, – моя жена и не заметит, потому что она так устает с детьми, что ей наплевать, чем там от меня несет.

– Ну да, вот что случается, когда вешаешь себе на шею ярмо, – ухмыльнулся Алан. – Лучше берите пример с меня и Эллен, ни детей, ни плетей!

Мне очень понравилось, что я произвожу впечатление «ни детей, ни плетей». А еще после четырех Гибсонов я не была уверена, что смогу логически выстроить законченное предложение и поправить Алана в его заблуждении относительно отсутствия у меня детей и плетей, поэтому я просто сидела и загадочно улыбалась, пытаясь собраться с силами и пойти в туалет по прямой, чтобы не свалиться по дороге.





Понедельник, 7 ноября


Итак, я уже месяц работаю и приходится констатировать, что в нашем быту намечаются некоторые трещины. Мягко говоря «трещины». Боюсь, что там скоро произойдут массивные тектонические разломы. В попытке хоть как-то справедливо распределить домашние обязанности между мной и Саймоном я подробнейшим образом расписала алгоритмы того, кто что делает и когда, включая чья очередь готовить ужин каждый вечер на месяц вперед. Распечатанный график дежурств по кухне я повесила на холодильник и ознакомила с ним Саймона. Он фукал, фыркал, вздыхал и цокал языком, но следовать графику ему пришлось. И он следовал ему педантично, то есть, если была его очередь отвозить детей в школу, но они перед выходом разлили какао на пол, он вытирать пол не будет, если это произошло не в его день уборки, и вся грязь будет дожидаться меня, пока я не приду домой и не уберу, потому что в тот день была «моя очередь» дежурить по кухне. Я бы тоже хотела проявлять такую же упертость и буквализм в выполнении графика, но я не могу игнорировать беспорядок и не замечать кавардак в доме.

Половину воскресенья я готовила и замораживала обеды на неделю, потому что на следующей неделе у меня на работе стартует большой проект, и это реально первый серьезный проект для меня с начала моей работы в компании, по всей вероятности, мне придется работать сверхурочно и оставаться после работы, поэтому я решила, что несколько заначек из ужинов не будут лишними, и если мама заработается, то семья все равно сможет разогреть и поесть нормальную еду.

Но сегодня вечером, когда я вернулась с работы, я обнаружила, что вместо того, чтобы приготовить ужин, как и значилось по графику, Саймон разогрел не только мой таджин, который шел по плану на завтра, так еще и мою курицу, которая была запланирована на четверг, потому что, видите ли, «они не могли определиться, что им есть на ужин». Тут меня накрыло.

– Бля, Саймон! Я приготовила это на завтра заранее. По графику ты должен был приготовить что-то на ужин сам.

– Я и приготовил! Я же все разогрел! Это что, не считается за приготовление ужина?

– Это считается за мухлеж! Ты мухлюешь, а не готовишь! Готовлю я, а ты просто разогреваешь то, что я приготовила по своему графику на неделю вперед.

– То есть ты будешь это разогревать и это не считается за мухлеж, а когда я разогреваю, то ты орешь, что я мухлюю?

– Потому что это я сварила. Потому что я потратила все свое свободное время в воскресенье на кухне, жаря и паря, а ты давил диван и смотрел своих ебучих Махинаторов по телеку.