Покопайтесь в моей памяти

– Отец будет против.

– То есть дедушка, насколько я понимаю, но он мог бы иметь все права лишь в случае вашей, Филипп Федорович, смерти, да и то только тогда, когда и мать ребенка умрет.

– Я что-то не понимаю вас. – удивилась Илона и перешла на шепот: – Вы нам рекомендуете эту Аню убить?

– Какие ты делаешь странные выводы, – вскинула брови Бережная, – я рекомендую решить вопрос, не советуясь с дедом. Потому что, если дойдет до суда, вы потеряете так много, что Федор Степанович не сможет компенсировать потери очень и очень долго. Если вообще сможет. А теперь представьте, что она не только отсудит половину вашего немаленького состояния, но и добьется выполнения вами решения суда о том, что вы обязаны предоставить ей возможность встречаться со своим сыном в установленные дни и часы. Но вы не сможете предоставить ей такой возможности, потому сами не встречаетесь со своим ребенком и не участвуете в его воспитании.

– Но он же у дедушки, – попыталась возразить Илона.

Бережная кивнула.

– Именно у дедушки, – подтвердила она, – о котором в решении суда не говорится ни слова. То есть либо вы специально прячете от матери своего ребенка за пределами страны, что противоречит решению суда, либо же налицо похищение ребенка его дедом. Каким образом фотография Феди вклеена в заграничный паспорт гражданина Первеева-старшего, а не в паспорт его отца? Кстати, вы давали на это согласие?

– Вы допрашиваете меня, как следователь.

– Уверяю вас, настоящий следователь будет разговаривать с вами еще более жестко, и если он решит возбудить дело о похищении несовершеннолетнего, то сразу примет решение о вашем задержании и помещении под стражу. До суда выпуск под залог при таком обвинении невозможен, как и домашний арест. Это вам надо?

Филипп молчал. Молчала и Илона, потом она выдохнула:

– Короче, влипли мы с тобой, Филя, теперь…

– Никуда вы не влипли, – не дала ей договорить Вера, – потому что есть я – твоя подруга, которая всегда готова помочь. Насколько я знаю адвоката Перумова, он не любит проигрывать и не проигрывает никогда, потому что опыт у него большой. У него колоссальный опыт, и он не берется за те дела, в которых есть хоть небольшая вероятность проигрыша. Но он не работает бесплатно. Если будет досудебная договоренность между бывшими супругами, он все равно захочет получить с клиента – пусть не ту сумму, на которую рассчитывал, но все равно значительную, которой, насколько я понимаю, у Ани Сухомлиновой нет.

Филипп покачал головой:

– Откуда у нее такие деньги? Она даже, когда со мной жила, своего счета в банке не завела.

– Правда? – удивилась Илона. – Вот дебилка! А как она собирается с адвокатом рассчитаться? Неужели она думает, что ее тело стоит таких денег?

– Ты можешь помолчать! – не выдержал ее жених. – Тебя это дело вообще не должно касаться.

– Как это не должно? Она на наши денежки покушается. Может, ее и в самом деле того…

– Илоночка, а присесть лет на двенадцать ты не хочешь? – негромко спросила Вера.

– Никто же не узнает, а потом пусть докажут. И потом, ведь все решает судья.

Бережная кивнула.

– Ты не о судье ли Гасановой вспомнила?

Илона окаменела и посмотрела на Филиппа, который растерялся.

– Я, когда подъезжала к вашему дому, увидела на парковке ее «Х6». Насколько я понимаю, она живет в этом же доме и по-соседски помогла с решением в вашу пользу. Хочу предупредить, что она принимает решения в пользу любых людей, которые готовы ей платить. Но, к сожалению, не только мы с вами об этом знаем. Так что советую держаться от нее подальше, а то, когда она тонуть будет, утянет за собой многих. Насколько я понимаю, это Федор Степанович вас с ней познакомил?

– Ну да, – согласился Филипп, – мы уже здесь жили. Я решил спуститься по лестнице. Еще был на площадке между нашим этажом и ее, что…

Он замолчал, и тут же продолжила Илона возбужденно и радостно:

– Филя смотрит, что из квартиры, которая под нами, выходит Федор Степанович, а какая-то тетка провожает его, а потом начинает обнимать и целовать.

– Не было этого! – крикнул Первеев-младший.

– Как не было! – возмутилась Илона. – Ты же сам рассказывал.

– Не ссорьтесь, – попыталась успокоить влюбленную парочку Бережная, – это не секрет для многих, что Аида Гасанова – давняя любовница Первеева. Она, когда в наш город приехала из Ставрополя, вышла на Федора Степановича, ну и закрутилось у них. Он составил ей протекцию, и теперь она достигла определенных высот. Сейчас Аида Оруджевна уже в возрасте, да и Федор Степанович – не юноша. Но тогда ей было тридцать с небольшим хвостиком, она была привлекательна и, по утверждению очень многих, очень темпераментна в постели.

Бережная с такой уверенностью говорила все это, хотя и сама растерялась от того, что только что узнала. Как все просто получается! Поэтому все сходило с рук судье Гасановой – ее прикрывал Федор Степанович Первеев.

– Теперь главное, чтобы она, когда с ней будут беседовать, не прикрывалась вашим отцом, – вздохнула Вера, – начнут копать, и многое всплывет – может, даже такое, что и я не смогу помочь.

– Да Аида – стерва еще та! – сорвалась Илона. – Она швабра старая, еще и к Филе моему клеилась! Сразу после развода подошла к нему, сказала, что это дело надо отметить, и пригласила к себе. Слава богу – я в тот вечер к нему приехала, а не осталась у родителей. В дверях его застукала, он – такой наряженный, выбритый, надушенный, с бутылкой шампанского из квартиры выходит. Спрашиваю: «Ты куда такой красивый?» Отвечает: «Тебя встречаю». А я ведь даже не предупредила, что приеду тогда. Остался он со мной, а через пять минут Аида сама в дверь звонит, заявилась в платье с декольте до пупа, а что там, кроме силикона, ничего нет…

– Все не так было, – поморщился Филипп.

– А как? – засмеялась Илона. – Все именно так. Я потом, когда он пиджак снял, сунула руку в его карман, а там пачка презервативов. Охота ему было связываться со старухой – любовницей своего отца. Прямо как про этого… как его, который со сфинксом… Забыла имя.

– Эдип, – подсказала Бережная.

Филипп сидел красный от злости.

– Ты такая дура, – наконец выдавил он, посмотрев на невесту.

– Конечно, – согласилась та, – потому что люблю тебя, несмотря ни на что.


– Ладно, ребята, – произнесла Вера, поднимаясь, – вы тут не ссорьтесь, а мне спешить надо.

Филипп тут же вскочил:

– Я провожу вас.

Илона тоже стала собираться, но жених сказал:

– Я сейчас вернусь.

Когда они вошли в лифт, Бережная предложила:

– Давай на «ты» перейдем, а то мы с Иришей… Прости, я все по-старому ее хочу назвать. Мы с Илоной – подруги, а ты со мной, как с незнакомой теткой.

– Я с радостью, – согласился Филипп, и лицо его порозовело. – Ты не тетка, ты просто замечательная!

Они вышли из кабины.

– И все-таки вернемся к нашим баранам, – перейдя на деловой тон, сказала Вера, – договорись со своим адвокатом о встрече с Перумовым.

– А разве не ты…

– Нет, нет, нет, – покачала головой Вера, – я не хочу светиться. Кроме того, я человек занятой. У меня все дни расписаны. Я и сегодня-то вырвалась потому только, что рядом была. Договорись со своим адвокатом. У тебя же есть адвокат? Кто тебя на разводном процессе представлял?

– Вообще я сам, потому что с Гасановой заранее договоренность была. А так для вида мы позвали какую-то девочку из адвокатской конторы Фарбера. Но она почти ничего не говорила – постояла в качестве мебели, а мы потом Фарберу две тысячи долларов ни за что дали. Он еще сказал, что для нас из уважения к отцу сделал существенную скидку.

– Честно говоря, – призналась Бережная, – я только фамилию его слышала, а как он дела ведет, не знаю.

– Как все, – пожал плечами Первеев-младший, – как ваш этот самый, то есть как адвокат Аньки: тоже берется лишь за выигрышные дела.

– Ну и прекрасно. В твоем случае ему и делать ничего не придется. Ты сделаешь Анне Владимировне встречное предложение, от которого она не сможет отказаться. Ты возвращаешь ребенка, а она отзывает иск. Только сначала закрепите эту договоренность документом. Но это адвокаты без вас сделают. Привезешь с Кипра ребенка и отдашь бывшей жене… И на этом всё.

– А отцу что я скажу?

– Придумай что-нибудь. Будто жить без мальчика не можешь. Что опека приходила проверять, как ребенок себя чувствует. Раз пришла, потом второй, а на третий решит, что ребенка у тебя нет. Тем более что ни детской комнатки, ни детских вещей, ни игрушек…

– Я понял.

Они стояли возле подъезда, а белый «Роллс-Ройс» с включенными фарами неподалеку… Вера махнула рукой, и автомобиль покатил к ним.

– Погоди! – вспомнил Филипп. – Я все про карьеры, про щебенку думаю. Насколько велик шанс выиграть тендер?

– Почти стопроцентный. Ты свяжешься с помощницей того депутата, обаяешь ее – у тебя это хорошо получится, и вперед.

Машина остановилась, вышел водитель, распахнул дверь перед Бережной.

– Не хочется с тобой расставаться, – вздохнула она, – но мне кажется, что скоро мы будем видеться чаще. Так что до встречи!

Филипп осторожно прикрыл дверь, посмотрел вслед отъезжающему «Роллс-Ройсу». Автомобиль почти бесшумно выехал на проспект, так же без рева двигателя стремительно набрал скорость и исчез.

Он вернулся домой, начал снимать обувь. Из комнаты выскочила Илона.

– Проводил? – спросила она.

Первеев кивнул.

– О чем говорили? – продолжала допытываться невеста.

– Да ни о чем. Просто посадил ее в лимузин.

– Шикарная дама! – с восторгом произнесла Илона.

Филипп кивнул, соглашаясь, потом поднял глаза и посмотрел на невесту, словно сравнивая ее с той, которая еще недавно была здесь.

– Сколько Вере лет, интересно?

– Как и мне, вероятно, – ответила Илона и сама не поверила, – нет, больше, конечно. За тридцать точно. Может, даже тридцать три.

– Не похоже, чтобы столько же. Выглядит она даже моложе тебя.

– Дурак! – крикнула невеста. – Вот и женись на ней.

Она побежала в гостиную, показывая, что очень обижена.