Последняя игра чернокнижника

Но сильнее удивила такая же пьяненькая Корэлла, которая в кармане рубахи что-то искала, а потом протянула мне.

— Монетка? Зачем? — я отступила.

— С Днем Богини тебя! — произнесла она возвышенно. — Будь счастлива! И извини, если в последнюю нашу встречу я сказала что-то обидное… хотя я не сказала ничего лживого, а ты сама напрашивалась, — последнее она произнесла гораздо тише.

Монетку я приняла, просто чтобы закончить это странное общение. Но на нее поглядывала теперь внимательнее. Интересно, это отсутствие в замке Ринса сделало из высокомерной стервы нормального человека? Или ночной ритуал Ноттена — ведь я и на себе ощутила его влияние. Но я улыбнулась и тоже поздравила ее с праздником. После чего Корэлла окончательно расцвела:

— Идем с нами, мы угостим тебя вином, какого ты никогда в жизни не пробовала!

— О, нет, — я обходила их полукругом. — Не буду вас отвлекать. С Днем Богини! Будьте еще сто лет такими же красивыми!

Они умилились, но все же оставили меня в покое и направились в зал. Я прямо посреди шага замерла, резко развернулась, согнулась и рванула вперед — две девушки прикрыли мое перемещение. Уже на другой стороне арки я снова впечаталась в стену, унимая сердцебиение. Сердце привычно почти сразу успокоилось, позволив себе лишь небольшой всплеск. Первое, чему учится хороший вор, — не нервничать. Особенно в ситуациях, когда все остальные люди нервничать обязаны. В зале раздались приветствия новоприбывших и, похоже, их тоже присоединили к зарядке, поскольку вновь зазвучали команды поднимать теперь другую ногу.

Я спешила, уже вынимая заготовленные изогнутые шпильки, чтобы справиться с замком. Дверь у Ринса на моей памяти всегда была открытой, но я на всякий случай приготовилась. Однако нет, ручка сразу поддалась, и возиться не пришлось. Видимо, айх не особенно беспокоится о том, что кому-то здесь хватит духа его обворовать.

Первым делом я метнулась не к полкам, а к большим шкафам — заглянула туда и убедилась, что смогу спрятаться в случае, если сюда кто-то нагрянет. Отошла, прислушиваясь к любым шорохам, но теперь бросила взгляд на кровать — на ней лежал черный костюм, вышитый серебряными нитями, и какие-то исписанные листы. Я осторожно подняла один и всмотрелась в значки, пытаясь угадать смысл. Не то — дело даже не в сложности прочитать, а в отсутствии знакомого трепета. Значит, эти записи с магией никак не связаны. Тогда подкралась к полкам и взяла одну из маленьких книг с самого дальнего ряда. Открыла на первой попавшейся странице и сразу почувствовала, как в груди задребезжало. Оно! И даже почти сразу разгадалось заглавие страницы «Заклятие белого лечения лихорадки». Вот так запросто, будто мне в ухо перевод подсказали. Белого — а это значит, что выбрала я или смешанное пособие, или предназначенное только для белых магов.

Шаги послышались в гулком коридоре далеко — скорее всего кто-то шел в зал к наложницам. Но я рисковать не стала и нырнула в шкаф вместе с книжкой. Надо будет еще как-то отсюда выбраться незаметно, хоть бы красавицы побыстрее разошлись — винцо-то приятнее пить в какой-нибудь изысканной столовой, а не в помещении без столов и стульев.

Но уже через несколько секунд поняла, что не перестраховалась. Дверь в покои шумно открылась. Это вряд ли осторожная наложница или слуга заглядывают. Хозяин уже вернулся?! Поджала ноги под подбородок и перестала дышать. Вот только прозвучавший голос я услышать не ожидала:

— Я настаиваю, айх Ринс, — каждое слово Ноттена отбивалось теплой волной в сердце. Выпрыгнуть бы сейчас из шкафа и успеть чмокнуть в щеку… но вряд ли его собеседник моему появлению обрадуется.

Ринс ответил ему без промедлений:

— Вы уже и так сделали невозможное, Ноттен — сиганули вслед за мной прямо посреди королевского обеда. Если к моему воспитанию они привыкли, то ваша репутация дала большую течь. Поздравляю, сегодня вы оскорбили королевскую семью, а завтра созреете до первой в жизни любовницы.

— Не иронизируйте! — Ноттен даже тон поднял. — И не пытайтесь обмануть сильнейшего белого мага — я вижу ваше недомогание так же, как вашу улыбку!

— Я вроде бы стою на своих ногах. Собираюсь переодеться. Всегда подозревал вас в желании подглядеть, как я переодеваюсь. Ноттен, страсть к пустой панике — это свойство любой белой магии или ваше личное?

— Все ваши шутки идут мимо, вы и сами это знаете, — устало отозвался Ноттен. — Вы влили в меня изрядную долю силы прошлой ночью, а ваш ритуал требует ее еще больше. И… — он сделал короткую паузу, — что-то шло не так, как обычно. Смею напомнить, что я ежегодно на протяжении почти четырехсот лет это делаю, но впервые почувствовал такое истощение. Как если бы Богиня — я уже предвижу ваш юмор на этот счет — не хотела принимать милость.

— А может, вы просто состарились, Ноттен? — Ринс говорил весело. — И ритуал не потянули, и старческий бред несете. Богиня не хотела принимать — звучит так, словно вы у нее разрешения спрашивали. Чувствуете, здесь какой-то запах? — его голос вдруг изменился. — Кто-то заходил?

— Откуда же мне знать, может, кто-нибудь и забегал за мелочью. Глупый слуга, наложница… — на этих словах я явно почувствовала направление его голоса — Ноттен повернулся ко мне! Я смотрела в темноту и просто ощущала, что белый маг смотрит именно на этот шкаф. Но он тут же вернулся к собеседнику — то ли точно уловил мое присутствие и не захотел подставлять, то ли отстранился от подозрений. Вернулся к теме разговора: — Айх Ринс, вы заметно ослаблены. Я просто предлагаю остаться здесь и хотя бы в случае необходимости помочь.

— Чем? Своим вытравленным за ночь магическим резервом? — черный айх начал раздражаться.

— Хотя бы своими познаниями в лекарстве!

— Ну, с этим я и сам справлюсь, — голос Ринса тоже почему-то зазвучал устало. — Айх Ноттен, вы и сами понимаете, насколько эта идея дурацкая. Во-первых, присутствие белого мага в замке может ослабить мою — пусть незначительно, но вы же сами говорите о серьезности дела. Во-вторых, сейчас во дворце все перепьются до невменяемости. В первый раз, что ли? И вам следует быть там — на случай беды с кем-нибудь из королевской семьи. Напомню, что наша с вами работа в этом и заключается. Какой-нибудь венценосный выродок выткнет вилкой глаз другому венценосному выродку, и завтра же мне в напарники поставят какого-нибудь белого слабака, а вас попросят освободить помещение.

— Я бы на вашем месте подбирал слова!

— Вот именно — на моем месте и вы бы слова не подбирали. Так будьте на своем. Хотя бы до тех пор, пока не обнаружите себе достойного преемника.

— Нет преемника, — Ноттен тяжело вздохнул. — Признаться честно, за последние десятилетия не родилось ни одного сильного мага. Я постоянно делаю запросы в ордены, но ответ все тот же — чернокнижники, лекари, иллюзионисты, всех хватает. Но никого даже близко к вашему или моему уровню. Вам не кажется это странным?

Тот ответил после паузы — судя по звуку, он рухнул на кровать.

— Не знаю. Но в одном вы точно правы — я очень устал. И лучше бы поспал до ночи, чем вести пустые разговоры. А вы за это время, будьте добры, вернуться во дворец.

— Согласен, — признал Ноттен. — Но только при условии — я сделаю ваш сон крепким и спокойным, хоть этим помогу. Примите ванну, потом я помогу вам уснуть. Уже через цин вы будете ощущать себя иначе.

— А водички не наберете, назойливый старикашка?

— Прощаю вам этот выпад, поскольку и вам не вижу достойного преемника, — парировал Ноттен сухо.

Ринс все-таки ушел в ванную, зашумела вода. Но после этого Ноттен шагнул к шкафу:

— Кто бы ты ни был, сиди там. Айх слишком слаб, раз не почуял твое присутствие. Как заснет, сразу уходи и сделай вид, что тебя здесь не было, иначе… ты и сам должен знать, что будет. Но если я увижу твое лицо, а после он задаст прямой вопрос, то я скажу, кто это был — не умею лгать. Постараюсь до тех пор вытерпеть, не выношу пустых смертей. А завтра утром принеси своему господину отвара из эсирны. Он вряд ли попросит сам, слишком зациклен на своем могуществе, но отвар ему точно поможет. Таким образом ты отплатишь мне за свой грех подслушивания, вряд ли достойный мучительной смерти.

Я зажала рот ладонью и зачем-то закивала, уже в тысячный раз благодаря Ноттена за то, кем он является. Пришлось долго сидеть, пока Ринс вернется и все-таки уляжется, наступления полной тишины после ухода Ноттена и еще не меньше часа — на всякий случай. К тому же я дождалась, когда приглушенный смех наложниц окончательно стихнет. Хотелось бы без проблем выбраться из покоев, а не быть пойманной на выходе, раз уж все так удачно сложилось.

Лишь дождавшись абсолютной тишины, я осторожно и без единого скрипа приоткрыла дверцу до микроскопической щелки. Но замерла, услышав новый звук, похожий на шорох. Ринс не спит? Похоже, он сел и теперь прислушивается. Ноттен усыпил его недостаточно крепко? Или во фразе «сразу уходи» ключевым было слово «сразу»? У меня даже сердце остановилось от ужаса. А может, оздоровительный сон пошел по прямому назначению — то есть восстановил силы айха до такой степени, что он сквозь сон почуял мое присутствие?

Я услышала шаги — неуверенные, неверные. Видимо, айх что-то ощутил, но до конца не понял, потому то ли осматривается, то ли принюхивается. А мне крышка. Только теперь в полной мере дошло, что я упустила момент: попасться на глаза наложницам было бы меньшей катастрофой, чем дождаться, пока маг восстановится! Дверца закрылась сама от движения воздуха.

Не дышала, но вдруг горло снизу сдавило, как при рвотном позыве. Я разомкнула губы, опасаясь, что притом издала какой-то звук. В темноте ничего не видела, но чувствовала — дымок ожил и рванул на волю от бедовой хозяйки. И правда, зачем умирать за компанию?

Вдруг книга, о которой я напрочь позабыла, распахнулась прямо в моих руках. Шаги снаружи замерли, а потом явно направились ко мне — Ринс услышал хлопок! И в довершение новый удар, уже по какой-то странице: дымок рухнул на нее и начал светлеть, выбеляя текст. Не видя вообще другого выхода, я просто всматривалась в значки: «вспять», «дорога», вроде бы… Я не была ни в чем уверена, но когда дымок назойливо ударил по моим губам и вернулся обратно, зашептала:


— Вспять, дорога… воздух?

Неожиданно для себя самой вдруг поняла — это не разрозненные слова, а какое-то заклинание, сплетающееся в один звук:

— Ар-ртоеллах… — Дверца распахнулась, но я зачем-то закончила: — …шиу.

И меня рывком всосало прямо в пол. Безболезненно, но мучительно от странных ощущений — я за миллисекунду сквозь стены и лестницы пролетела огромное расстояние и плюхнулась на кровать в своей комнате. На то, чтобы прийти в себя, ушло намного больше времени. Сердце стучало где угодно, но только не в груди, а перед глазами пульсировало под каждый удар.

Но как только смогла совладать с руками, открыла книжку, которую так и сжимала в своих руках. Ту самую страницу удалось найти очень нескоро, дымок больше не помогал, а втек обратно в рот и улегся там, урча от самодовольства. Или это я урчала?

Еще до того, как отыскала заклинание, догадалась, что оно было связано с мгновенным перемещением. Однако теперь с трудом поняла и объяснения, хотя я улавливала смысл через значок и задыхалась по мере осознания. Во-первых, это заклинание чистой белой магии — оно содержалось в соответствующем разделе. А во-вторых, перемещение было лишь побочным эффектом. Главная задача этого длинного звука — сделать тело не телом, а одним лишь духом, вот только последнее «шиу» — утаскивало дух домой. Поскольку в этом мире у меня нет места, более подходящего этому определению, то меня унесло в личную комнату. Но самое важное — меня уже не должно было быть видно, когда Ринс добрался до шкафа! То есть… я спасена?

Жизнь давно отучила меня от преждевременных радостей. Я вскочила, соображая. Ринс ослаблен, но вдруг остается какой-нибудь след? Или айх может узнать место нахождения собственной вещи, как может отыскать любого беглого раба. Еще не успев закончить мысль, я содрала с подушки наволочку, обернула ею книжку в темно-синем переплете и понеслась из комнаты и из замка. Миновала ворота, направилась к реке. Только там остановилась и отдышалась, внимательно оглядываясь, не идет ли кто следом. Тщательно взвесив, решила, что хранить книгу в замке глупо, но и расставаться с ней я теперь точно не хотела. Потому свернула в рощу и лишь там нашла подходящее место — закопала книгу под раскидистым деревом, которое смогу отличить от других позже.

Возвращалась уже во время сумерек. Шла легко, старалась насвистывать — подбадривала себя, как умела. Возле прудика за воротами танцевали наложницы. Некоторые женщины играли на музыкальных инструментах красивую мелодию, а другие изящно кружились. Среди последних была и Арла. Я остановилась поодаль и делала вид, что любуюсь прекрасным зрелищем. Итак, я общалась с Арлой, потом долго гуляла, а затем была потрясена танцами — это многие видели. Почти алиби.

И, разумеется, соображала. Я не белый маг — на мне не сработали амулеты. И, как я выяснила по ходу листания книги, существовал способ перемещения проще и быстрее — не проноситься сквозь стены невидимой пеленой, а просто исчезнуть в одном месте и появиться в другом, как делали Ратия или Ринс. У черных заклинание звучит иначе, но эффект примерно тот же. И в том случае я бы сразу оказалась или у Ноттена, или в роще, или где-нибудь еще, а не в своей комнате, что для алиби было бы куда лучше. Но нет, дымок выбрал именно это — и вряд ли от недостатка времени. Мне нужно досконально изучить эту книгу! В ней мое спасение и, скорее всего, путь к свободе из рабства. Я улыбалась очень естественно, хлопая наложницам на очередном вираже танца.





Глава 18




Веселье среди немногих оставшихся в замке заставило ненадолго забыть о сути этого праздника. Я расслабилась и улыбалась сильно выпившей Арле, которая на каждом круге не забывала помахать мне рукой. Но шум позади заставил опомниться. Крылатые эйохи опустили на землю тяжелую повозку, после чего оттуда стали выводить бледных мужчин со связанными руками. Видимо, Ринс даже жертв своих не прихватил, но об этом, конечно, не забыли.

— Иди, иди! — Скиран подтолкнул в плечо последнего из смертников, самого тощего и бледного.

А он и шел, просто от страха ноги подкашивались. Я не знаю, что такое смертная казнь, о ней приходилось лишь в книгах читать. Но вид этих пятерых мужчин потряс до самого основания души. Я видела не преступников, заслуживших по местным законам смерти, не жертв Богине ради установленных традиций, не их конвоиров, я видела обреченность. Если бы умела писать это слово значком, то оно получилось бы с большой буквы. Пустоту, разъедающую не только их, но и всех вокруг. Первый заметно храбрился — мужчина лет сорока с усилием выпрямлял спину и шел почти бодро, глядя прямо перед собой. А я испугалась того, что он посмотрит на меня — и я уже никогда не смогу забыть его глаза.

И музыка стихла, и наложницы замолчали, большинство из них потекло в замок в воцарившейся гробовой тишине. Мне тоже стоило поспешить, запереться в своей комнате и попытаться отвлечься от происходящего, но вначале ноги одеревенели, а чуть после, упустив первую минуту, наперерез процессии я уж вовсе не смогла заставить себя двинуться. Надо же, а я всю жизнь считала себя циничной преступницей… но нет, границы у моего цинизма явно имеются. Попыталась уговорить себя, что всплеск жалости обусловлен магическим фоном, как раньше бывало, но сердце знало — это не так.

Их провели к боковому входу, после чего Скиран вернулся ко мне.

— Кати, почему ты не уехала в столицу? Но раз уж осталась, сейчас лучше пойди в свою комнату и не выходи в ближайшие три цина. Ритуал владыка будет проводить в специальном зале, но тебе все-таки лучше быть в спальне. Не возражаешь, если я позже зайду? Поболтаем, скрасим вечер.

Я медленно кивнула и пошла к главной двери. По пути подхватила Арлу с Корэллой под локти, подталкивая туда же. Наложницы тоже почему-то застыли. Я уж заподозрила их в том же приступе жалости, но Арла опровергла эту мысль, заявив тихо:

— Это насильники, грабители и убийцы. Как думаете, Богиня вспомнит их грехи, если их жизни будут оборваны в ее честь?

— Такое было бы несправедливо, — задумчиво отозвалась Корэлла. — После смерти хороших людей должно ждать хорошее, а плохих — плохое. Какая разница, умрут они во время ритуала или на виселице?

Я кое-как промолчала — удалось не высказать вслух, что думаю: тут водится один убийца и практически насильник, но ему почему-то они так дружно зла не желают, словно его преступления заранее оправданы. Наоборот, только рады его ублажать. Двойные стандарты. Корэлла продолжила, сбив меня с этой мысли:

— Я уже несколько лет в замке, но ни разу не видела ритуал! А это не запрещено. Вам не любопытно посмотреть?

Видимо, ее главный порок — любопытство. Да как и мой, впрочем. Но вместо моего чувства самосохранения высказалась Арла:

— Ни за что! Поговаривают, что ритуал очень жестокий. Нет, мне их не жалко… но я очень боюсь, что станет жалко. А если станет, то не скажется ли это на моей любви к господину?

Я уже не в первый раз замечала, что под ее непроходимой глупостью скрывается какая-то примитивная мудрость, как бы это странно ни звучало. Она не додумывается до определений, но притом очень точна в них на уровне интуиции.

И Корэлла спорить не стала:

— А давайте возьмем еще бутылочку вина и продолжим праздник?

Но в пустынном холле, где даже отголоска чужих шагов больше не раздавалось, мы синхронно замерли. Общую мысль озвучила Арла:

— Мне совсем не хочется туда идти… Кати, а ничего, если мы в твоей комнате посидим?

— Трусиха! — рассмеялась Корэлла, но как-то напряженно. — Ладно, идите, а я за вином и к вам присоединюсь!

Мы свернули в коридор для слуг. Корэлла прибежала к нам с огромным бутылем и тремя бокалами уже через несколько минут. Она делала вид, что совсем не боится, но ее настоящие эмоции уже были понятны по скорости перемещения. Брезгливо скривилась, окинув взглядом обстановку, но почему-то вслух ничего не сказала — тоже признак того, что очень хочет пока остаться здесь, а не возвращаться в гулкие коридоры безлюдного замка.

Вино оказалось очень вкусным и способствовало пустой болтовне. Хотя болтали в основном наложницы — о нарядах и украшениях, а я просто слушала. Через полчаса в спальню постучал Скиран. Вот по его виду было ясно, что он ничего не опасается. Мгновенно оценил обстановку и слетал — в прямом смысле этого слова — еще за бокалом и двумя бутылями. Ночь обещала быть долгой, я этих гостей теперь просто так не выпровожу. Через три бокала даже Корэлла уселась на пол, поджав под себя ноги, и уже забыла, как именно надо кривиться от отсутствия комфорта.

Девчонки-то на самом деле неплохие, просто жизнь им добавила высокомерия и некоторого искажения понятий. Они даже над Скираном стали подшучивать, когда же такой красавец обзаведется парой и не стоит ли ему обратиться к владыке с просьбой — пусть следующим из эйохов потребует молодую девушку, для размножения вида. Скиран отшучивался и заметно смущался. Меня же тревожило другое.

— Я из диких земель, — начала я с уже опостылевшей присказки, — а в замке недавно. Мы этой ночью тоже что-то почувствуем, как в предыдущую?

— Не-ет! — пьяно отмахнулась Арла. — Это ритуал насыщения Богини. Он проходит бесследно для всех, кроме Богини и… самих жертв.