Пророк

Пристальный взгляд Колина вернул его к действительности, и он попытался переключить свои мысли с Сайпса на футбол.

— Это была странная тактика, потому что обычно ты относишься к назначению схем игры, как к шахматной партии. Но тренер Уорд, отступая от этого правила, хотел, чтобы противник четко понимал наше послание: «Останови нас, если сможешь». Обычно они не могли, и это самое сильное разочарование для защиты. Это тебя ломает. Не только физически, но в первую очередь психологически. Сломи их волю — и ты победил.

Первый розыгрыш — и во время первого выноса Адам ловит лайнбекера и валит его на землю, а Чамберс уже продвинулся на двенадцать ярдов, пройдя восемь ярдов с игры.

— Да, впечатляет, — сказал Колин.

— Он не просто массивный, а сильный. Эти мышцы не из тренажерного зала. Есть разница. Ты это знаешь. Некоторые парни сильны от природы. Тренер Уорд называл это «грузовыми мышцами».

Второй розыгрыш. Жестокое столкновение. Три ярда. Первая попытка. Теперь с пятнадцати ярдов.

— В этот момент я ждал перемены, — сказал Кент. — Думал, что мы оттянем наших беков от зачетной зоны, чуть больше раскроемся. Но…

Пророк слева.

В этот раз Адам сыграл сейфти на блице, прорвался через линию противника почти одновременно с пасом и сбил бегущего. Чамберс вернулся к демонстрации — пророк слева. Уолтер Уорд и бровью не повел.

Шестой вынос, пророк справа, пятнадцать ярдов, первая попытка. Адам так жестко встретил лайнбекера «Тигров», что Колин Мирс — два десятилетия спустя — поморщился. Седьмой розыгрыш, пророк справа, и они продвинулись на четырнадцать ярдов, преодолев середину поля. Даже плохой звук на старой записи позволял услышать гудение трибун — теперь все поняли, что Уорд хотел заставить противника доказать, что они могут это остановить.

Восьмой розыгрыш, девять ярдов, и болельщики Чамберса загудели.

— С этого момента он играл со сломанной рукой, — сказал Кент.

— Ваш брат?

Он кивнул.

— Я один понимал: что-то не так.

— Как вы узнали?

Кент взял пульт управления и отмотал запись назад.

— Адам использовал трюк, придуманный Джимом Брауном.

Колин кивнул — они уже обсуждали это. Многие игроки школьных команд — и даже профессионалы — любили быстро вскакивать после жесткого столкновения, показывая, что им не больно. Проблема в том, что иногда вам действительно больно. И защита это видит, использует вашу боль, черпает силу в вашей слабости. Джим Браун, легенда Кливленда, пострадавший от действий защитников больше, чем любой другой раннинбек в истории футбола, применял такую тактику: он оставался лежать на земле, потом медленно поднимался и, хромая, возвращался на свою позицию. Всегда. Защита не знала, когда ему больно, а когда нет, потому что после каждого столкновения он вел себя одинаково. Никаких эмоций, которые помогли бы противнику. Кент исповедовал совсем другой футбол — скорость, скорость, скорость, — но если у тебя есть жесткие игроки, то это эффективно. Деморализует противника. Защита стремится причинить вам боль, и они хотят знать, когда это удалось.

— У Адама не было недостатка в адреналине, — сказал Кент. — И ему приходилось делать над собой усилие, чтобы медленно подниматься с земли. Тогда он придумал такой прием: когда его сбивали, он сначала хватался за землю левой рукой, потом правой. Это помогало ему замедлиться. В субботу утром он по двадцать минут вычищал грязь из-под ногтей. Естественно, перчаток он не носил. И длинных рукавов под свитером. Он из тех. А теперь смотри, что он делает в этом эпизоде.

На повторе Адам протаранил оборону противника, а затем его сбил лайнбекер, и он кубарем покатился на траву. Один из игроков Ангола-Сентрал посмотрел вниз и намеренно, не скрываясь, наступил на его правую ладонь и вдавил в землю.

Колин с шумом втянул в себя воздух.

— Никто не заметил?

— Нет. Даже я. Но я видел вот это.

Адам лежал, опираясь на правый локоть. Потом протянул левую руку, схватил пальцами землю, потом повторил движение.

— Левая и левая, — сказал Кент. — Раньше он никогда так не делал. И я понял.

Адам поднялся и вернулся в линию — в этот раз пророк справа, шесть ярдов. Адам уронил 120-килогаммового центрального защитника, расчищая путь для тейлбека, бежавшего сзади и беспрепятственно пересекшего границу поля.

Тридцать два ярда на половине «Тигров», шесть минут до конца, и тренер противника кричит на своих парней: «Не дайте им прорваться! Не дайте им прорваться! Не раскисайте!»

Пророк слева, двенадцать ярдов, и Колин сказал:

— Они даже не смотрят за вертикальными маршрутами. Парни открылись на десять ярдов.

Он был прав. Вторая линия защиты сместилась в карман, на помощь бросились даже корнербеки. Питу Андервуду оставалось только отдать туда пас. Но демонстрация есть демонстрация. Она не лжет.

Вне всякого сомнения, Адам как нельзя лучше подходил для этой роли. Он последним выходил на линию, своей неизменной подпрыгивающей и раскачивающейся походкой, и не отвечал, если кто-то обращался к нему; он был полностью сосредоточен, и каждый его шаг предупреждал: «Я — молот. Скоро вы почувствуете мой удар».

— Однажды тренер Уорд сказал мне, что Адам должен быть боксером, — сказал Кент. — Он был бы настоящим кошмаром на ринге, потому что удары его только заводят.

— Вы хотите сказать, что ему нравилось, когда его сбивают?

— По крайней мере, это его заводило. С его помощью мы запугивали противника. Увидишь в конце.

Действие на экране приостановилось — команда Ангола-Сентрал взяла перерыв. Тренеры, отвечавшие за защиту, кричали на игроков, что нужно собраться и остановить это. Не раскисайте!

Первый розыгрыш после перерыва начинался с двадцати шести ярдов, и это был пророк слева, одиннадцатый вынос мяча подряд, и на этот раз указания тренера «Тигров» были выполнены. Лайнбекеры больше не пытались отделить мяч от игрока, который им владел, — они пытались отделить голову Адама Остина от его тела. Два удара с разных сторон, один прямо в шлем, и Адам уже лежит на спине под лучами прожекторов, а владеющий мячом игрок ныряет вниз, поворачивается и доставляет мяч на отметку четырнадцать ярдов.


Адам переворачивается, так что его маска вдавливается в землю, протягивает левую руку. Два раза хватает пальцами землю. Встает.

Вторая попытка, второй розыгрыш, до конца матча меньше пяти минут. Пророк справа, и они теряют один ярд — защитники соперника отбрасывают Адама прямо на игрока с мячом.

Снова на земле лицом вниз, два движения левой рукой, затем подъем. Третья попытка, третий розыгрыш. Пророк справа. Линия нападения опять не воспользовалась шансом; они начали уставать. Продвинулись на один ярд.

Четвертая попытка, второй розыгрыш.

Болельщики из Чамберса притихли. У боковой линии поля неподвижно застыл Уорд, скрестив руки на груди, а рядом с ним пятнадцатилетний Кент Остин смотрел в землю.

— Теперь смотри, — сказал Кент. — Смотри, что делает Адам.

Снова демонстрация, только теперь Адам не стал в стойку. Он выпрямился и начал раскачиваться на пятках и встряхивать руками, опущенными вдоль туловища.

— Он кричал. Наверное, его было слышно с самых верхних рядов. Все подумали, что он просто заводит команду, и они были правы, но кричал он еще от боли. Видишь, что он делает? У него сломаны кости, и он встряхивает руками, чтобы вызвать боль. Он хотел ее почувствовать, она была ему нужна. Это решающий момент — мы должны были пройти два ярда.

Болельщики видели Адама, слышали его, и толпа вновь взревела, ноги застучали по алюминиевым трибунам. Отсчет времени возобновился, Адам наконец встал в стойку и снова пошел в прорыв — пророк справа.

Жестокое столкновение, шлем в шлем, и защитник рухнул на землю; его сменил другой, но тоже упал. Адам рвался вперед, а Эван Эморе, тейлбек, неотступно следовал за ним, словно в хвосте торнадо. Они вынесли мяч в аут, продвинувшись на четыре ярда, — потом первая попытка и гол с девяти ярдов.

На мгновение они оказались рядом. Адам и Кент. Адама сбили недалеко от того места, где за тренером Уордом неотступно следовал Кент. Когда он встал, они оказались лицом к лицу. «Отличный удар», — сказал тогда Кент. Он помнил, что собственный голос казался ему невероятно тихим и слабым. Адам выплюнул капу вместе с кровью. «Еще чуть-чуть, Франшиза. Еще чуть-чуть».

Противник был сломлен. После второго розыгрыша в четвертой попытке с защитой Ангола-Сентрал было покончено, и они это знали.

— Не стоило Уорду повторять это при каждом розыгрыше, — сказал Кент. — Или он мог бы доверить Адаму мяч. Адам выходил на поле при каждом розыгрыше, пятнадцать раз подряд участвовал в выносе мяча, причем семь раз со сломанной рукой, а на линии не уступил ни ярда. Стоял как скала. — Кент откашлялся, чтобы избавиться от кома в горле. — Смотри, как ведет себя защитник.

Они ввели мяч в игру, пятнадцатый раз за попытку, с девяти ярдов. В линии обороны открылась брешь, и Адам устремился в нее. Защитник «Тигров», который сместился в карман, чтобы остановить вынос мяча, поморщился перед контактом, напрягся и отвернул голову за мгновение до того, как Адам врезался в него, а «Кардиналы» прорвались в зачетную зону, заработав очки.

— Он пытался уклониться, — сказал Колин. — Не хотел иметь с ним дело.

— Все они не хотели. К тому времени.

— Им удалось сократить разрыв в следующей попытке? У них был шанс?

— Нет. Ни единого. — Кент вдруг пожалел, что включил запись этой игры. И сам не понимал почему. Он хотел показать Колину, как его брат играл в футбол, и это, похоже, произвело впечатление на парня. Почему же Кенту казалось, что лучше бы Колин этого не видел?

— Давай взглянем на Сент-Энтони, — сказал он и встал. — Та игра была больше двадцати лет назад. Нам нужно заняться делом.





37




В тот вечер Адам дождался звонка Кента, который сказал, что дети уже в постели, затем приехал к нему домой и занял свой пост.

— Из полиции ничего нет? — спросил Кент. — По-прежнему?

— Ни слова. А у тебя есть новости?

— Сегодня нет. Похоже, они не сильно продвинулись.

Адам ничего не ответил. Он разглядывал фотографии в гостиной, с удивлением отмечая, какой взрослой уже стала Лайза и как вырос Эндрю. Он с ними давно не виделся. Лайза, наверное, вспомнит его, но племянник вряд ли узнает. Адам приезжал в больницу, когда он родился, а потом — на его первый день рождения, с подарком. И всё. Он смотрел на фотографии и думал, что мальчик уже вырос и с ним может быть весело.

— Чудесные дети, — сказал Кент.

— Не сомневаюсь. — У Адама чуть не вырвалось: «Я бы не прочь с ними познакомиться», — но он сдержался, отвернулся от фотографий, бросил взгляд за окно и дотронулся до рукоятки пистолета, словно напоминая себе, зачем он здесь.

— Тебе не обязательно бодрствовать всю ночь. Можешь лечь в комнате для гостей, если хочешь, или хотя бы на диване, и немного…

— Всё в порядке.

— Ладно. — Кент умолк в нерешительности, потом сказал: — Сегодня я смотрел матч с Ангола-Сентрал.

— Что? Зачем?

— Хотел показать Колину Мирсу. Ну, это последний раз, когда школа выигрывала чемпионат штата и все такое.

— В этом году ты возьмешь трофей.

— Постараемся. — Кент покачал головой. — Ты был чертовский хорош. Последний драйв… Конечно, я все помнил, но, когда смотришь это снова… впечатляет.