Пророк

— Нет, — сказал Дин. — Он не священник. У Дэна Гриссома есть степень по теологии, но он не является священником какой-либо церкви. На самом деле шесть лет назад его исключили из семинарии. Кроме того, у него есть степень по психологии, но он никогда не практиковал как врач. Если не считать научных степеней, то резюме, которое он представил, чтобы получить разрешение проповедовать в тюрьмах, по большей части фальшивое. К сожалению, его также не проверили. Он не был сотрудником исправительного учреждения, и ему не вручали оружие, ключи от камер или что-либо другое, требующее тщательного изучения анкеты. Он даже не работал на власти штата. Его организация была волонтерской. Он сказал, что пришел помочь, представил убедительное резюме, и ему поверили.

Кент пристально разглядывал фотографию. Он уже не один год посещал тюрьмы, когда с ним связался Гриссом. Такой убедительный. Такой искренний. Он сказал Кенту, что восхищается его усилиями, и предложил работать вместе.

— Давно вам об этом известно?

— Лично мне? Несколько часов. Я уже допросил несколько жертв мистера Гриссома.

— Вроде меня?

— Нет, — ответил Дин. — Таких, как Сайпс. Я пока не нашел никого вроде вас, но уверен, что они есть. Похоже, главная цель фальшивой проповеднической деятельности — вербовка. Контроль. Дэниелу Гриссому нравится вербовать последователей. Похоже, это для него главное. В вашем случае, например, он увидел возможность протестировать двух человек, проверить границы их сопротивления. Вас и Клейтона Сайпса.

— Зная все это, вы его не арестовали?

— Я узнал обо всем лишь вчера, после обнаружения улик, связывающих Сайпса с Гриссомом. Я стараюсь действовать как можно быстрее, мистер Остин. Мы все стараемся. Но, как и с Клейтоном Сайпсом, для того чтобы арестовать Гриссома, его нужно сначала найти.

— О чем вы говорите? Гриссом не прячется.

— Теперь прячется. На самом деле с сентября.

— Но я с ним разговаривал. Может, на следующий день после разговора с вами. Позвонил ему, чтобы спросить, помнит ли он Сайпса. Дэн… — поддержал меня, хотел сказать Кент. — Он казался нормальным. Таким же, как всегда. И ответил на телефонный звонок. Что вы имеете в виду, говоря, что он исчез?

Дин наклонился вперед.

— Он ответил на звонок? Или вы оставили ему сообщение?

— Сообщение, — подумав, сказал Кент. — Но быстро перезвонил.

Дин как будто был разочарован ответом.

— Тем не менее он был где-то неподалеку, — продолжил Кент. — У меня был только один номер его телефона, стационарного. Так что…

— Мы уже это проверили, — сказал Дин. — Вероятно, именно так он поддерживал контакт и с Сайпсом. Похоже, проверяет сообщения с безопасной линии, а потом перезванивает с другого номера. Гриссом оплатил номер на год вперед. Совершенно очевидно, что он предвидел возможную слежку и подготовился к ней. Мы будем прослушивать этот номер в надежде, что он совершит ошибку, но я на это не рассчитываю.

— Почему он перезвонил мне, если предполагал, что уже может попасть под подозрение?

— Меня совсем не удивляет, что он вам перезвонил. Подозреваю, ему было очень интересно услышать, что вы скажете. Возможно, он вам еще позвонит. Раньше информацию о вас ему мог поставлять Сайпс. Теперь — нет. Гриссом решил все делать сам.

— Как?

— Сайпс мертв, мистер Остин, а контакт с вами поддерживается. Раньше связующим звеном был Сайпс. Сложите два плюс два. Если между ними произошла ссора, а похоже, так оно и было, то Гриссом убил сообщника и взял дело в свои руки. И сразу же посчитал необходимым связаться с вами.

— Связаться со мной… Так вы называете те фотографии?

— Вопрос в том, — Дин сделал вид, что не слышал вопроса Кента, — понимает ли он, что полностью раскрыт. Трудно сказать. Я очень надеюсь, что он верит, что убийство Сайпса его защитило. Из двух человек, посвященных в тайну, остался один.

— Почему он не сбежал, не спрятался или еще что-нибудь в этом роде? Почему не оставил все как есть?

— Думаю, ему нравится то, через что он заставляет вас пройти. Он знает, что вы подозревали Сайпса. Более того, знает: вы верили, что это Сайпс. Затем того убили. Похоже, он не хочет, чтобы вы этим удовлетворились, посчитав, что дело разрешилось, — это противоречит его целям. Независимо от того, сбежит он или останется, я уверен, что Гриссом хотел показать вам, что вы ошибались. Он хотел воскресить зло, которое вы считали умершим.

— Это Сайпс, — сказал Кент. — Я знаю, что не мог подложить фотографии, но идеи и цели, о которых вы говорите, — это Клейтон Сайпс.

— Дэн Гриссом пять раз посещал Клейтона Сайпса, прежде чем приехал в Мэнсфилд с вами. Для Сайпса встреча с вами не стала неожиданностью. Он был подготовлен.

— Пять раз?

Дин кивнул.

— И еще шесть после вашего визита, до самого освобождения. Между ними установилась своего рода связь. Похоже на общность взглядов. Так что, мистер Остин, Сайпс, по всей видимости, верил в то, что говорил вам. Но это не значит, что это его идеи. Возможно, их ему вложили в голову. После сегодняшних бесед я подозреваю, что так оно и было. Они являлись, если можно так выразиться, партнерами. Изначально у Дэна Гриссома была своя работа — Рейчел Бонд, — а у Клейтона Сайпса своя, то есть вы. Ввести вас в заблуждение. И он хорошо справлялся. Но после убийства Рейчел Гриссому было нечем заняться. Думаю, это была борьба за территорию.

— За меня.

— Да, за возможность сломать вас. Гриссом защищал себя, поначалу отдав Сайпсу главную роль, но, вполне возможно, потом захотел вернуть ее себе. Похоже, для него важен контроль.

Кент снова вспомнил фотографии — глаза Рейчел Бонд за мутной пленкой полиэтилена и его дочь, веселая, улыбающаяся и ни о чем не подозревающая.

— Вы должны его найти. — Его голос звучал хрипло.

— Согласен. И мы надеемся, что вы нам поможете. Выманите его… вот что нам нужно, мистер Остин. Нам нужно, чтобы он объявился. Ради вас он это сделает, даже если подозревает, что раскрыт. Похоже, вы для него очень важны, вы его возбуждаете. Вы нам поможете?

— Хотите использовать меня как наживку? — Кенту не нравилась эта идея, и он не желал в этом участвовать.

— Да. Мы хотели бы, чтобы вы снова ему позвонили. Как раньше, когда ничего не знали. Оставьте сообщение и ждите, когда он ответит. Мы обсудим, что вы должны сказать и как. Согласны?

— Моя семья будет в безопасности?


— Конечно. В полной.

Кент набрал полную грудь воздуха и кивнул:

— Можно попробовать.

— Спасибо. Это может сработать.

— Если мой звонок сработает, если получится, как вы выразились, его выманить, вы готовы предъявить ему обвинения?

— Мы собираем очень серьезные доказательства.

— Собираете? То есть еще не собрали. То есть у вас нет улик, достаточных для предъявления обвинений. Вы сможете доказать, что он убил Рейчел Бонд?

— Думаю, да. У нас есть образцы ДНК из дома и с ее тела, не совпадающие с ДНК Сайпса. Если ДНК принадлежат Гриссому, в чем я почти не сомневаюсь… — Дин развел руками, потом снова опустил их на стол. — Я позабочусь о том, чтобы этот человек был наказан. Поверьте мне, мистер Остин. Я об этом позабочусь.

Кент молчал.

— О чем вы думаете, мистер Остин? — Голос Дина звучал мягко, успокаивающе. — Сегодня я пытаюсь дать вам ответы. Ничего от вас не скрываю.

— Я верил в него, — сказал Кент.

— Он сочинил убедительную историю.

Кент покачал головой.

— Дело не только в истории, Дин. Я верил в него.

— Он был ложным пророком, мистер Остин. И очень убедительным.





47




Он позвонил Гриссому в шесть утра, согласно инструкциям от Роберта Дина, который считал, что ранний звонок создаст нужную атмосферу.

— Ваши расстроенные чувства, — сказал он, — должны ему очень понравиться.

Это не составляло никакого труда. Гораздо сложнее не сорваться и не закричать на этого сукина сына, который меньше суток назад сфотографировал его семью, на этого монстра, который убил красивую девушку и бросил ее тело в канаву, а затем прислал Кенту свидетельства этого ужаса.

Он справился. Позвонил со своего сотового, в присутствии Дина. Кент сказал Дину, что нужно признать, что он боится. Если Сайпс действовал по приручению Гриссома, то страх — это очень важно. Они хотели его сломать. Дин также предложил, чтобы Кент попросил Дэна молиться за него. Единственная вещь, которую Кент отказался говорить. Ровным голосом он надиктовал короткое, но тщательно продуманное сообщение.

Дэн, это Кент Остин. Вероятно, вы спите, и я прошу прощения, если разбудил, но… Вы нужны мне прямо сейчас. Если у вас есть такая возможность, я хотел бы, чтобы вы перезвонили. Клейтон Сайпс мертв, но ничего не закончилось. Я не знаю, что сказать, что делать. Полиция, похоже, винит меня, но я видел Сайпса и не знаю, как они могут обвинять меня в том, что я им рассказал. Тот, кто это делает, нацелился на мою семью. Я боюсь за них, Дэн. Я правда напуган.

Если у вас есть время встретиться или хотя бы позвонить, я буду очень благодарен, — сказал он убийце и отключил телефон.

— Посмотрим, клюнет ли, — сказал Дин.

Да. Посмотрим.

Дин хотел, чтобы Кент занимался своими делами, чтобы этот день не отличался от любого другого. Тренировал команду, смотрел видеозаписи игр. Полиция будет наблюдать, заверил он.

И Кент последовал его совету. Заехал в гостиницу, устало обнял Бет, поцеловал детей и сказал, что скоро все уладится, что это просто неудачный день и они должны его пережить. Это часть взрослой жизни. Время от времени случаются неприятности, и важно научиться их преодолевать. Нужно склонить голову. Перетерпеть.

Тренировку он проводил как в тумане. Помощники слышали о том, что произошло ночью, — и половина команды тоже. Он был известным человеком в маленьком городе. Какая уж тут частная жизнь, не говоря уже о секретах, но Кент все же старался и надеялся. Сказал тренерам, что полиция запретила ему что-либо обсуждать, и попросил помочь, чтобы игроки сосредоточились на тренировке. Они старались. Все старались.

Казалось, в эти несколько часов на поле должно было царить радостное возбуждение. Они одержали самую важную победу в своей карьере, сокрушили вторую команду штата, и до чемпионского звания им оставалось всего два шага. Но все вели себя тихо, шепотом обсуждали неприятности тренера, выглядели растерянными и неуверенными. Кент почти не вмешивался. Бо́льшую часть тренировки провел Байерс, а Кент стоял на уставших ногах, жевал свисток и смотрел на своих непобежденных парней. Когда тренировка закончилась, он сразу пошел к машине. Его почему-то смущала необходимость собраться в центре поля, хотя это был ежедневный ритуал, и только когда несколько игроков преклонили колено, он понял, что должен прочесть молитву.

Кент с трудом нашел нужные слова. Помолился за их здоровье, поблагодарил Бога за возможность еще неделю провести вместе с командой. Он постарался быть кратким, а потом незаметно уйти, но ничего не вышло. Колин Мирс остановил его и попросился на скамейку запасных.

Когда-то это имело бы значение. Огромное. Лучший игрок говорит, что больше не заслуживает того, чтобы выходить на поле в решающих играх. Утром Кент смотрел на него и не мог понять, почему кто-то может считать важным это футбольное поле и все, что на нем происходит.

Но это важно, напомнил он себе, думая о тех днях после исчезновения Мэри, о долгих прогулках до Уолтера Уорда, чтобы посмотреть с ним запись игры, о том, как он часами бросал мяч в никуда, пока не начинало болеть плечо. Это было важно для него тогда, а теперь это важно для Колина.

— Мы не собираемся отправлять тебя на скамейку запасных, сынок, — сказал Кент.

— Но мне нужно. Пожалуйста. Я теперь бесполезен для команды. Вы это знаете, тренер, и все остальные тоже. Я обещал, что мы выиграем чемпионат в память о ней. Я это обещал. Но от меня никакого толку. Я хотел бы, но у меня не выходит.

Кент не спал тридцать часов, в течение которых самая главная победа в его карьере сменилась ужасом, который невозможно себе представить, и это истощило его эмоции. Он был полностью опустошен — или очень близко подошел к этому состоянию, чего с ним не случалось уже много лет.