Семь камней

Предисловие




Одна из интересных вещей, которые можно сделать с помощью «балджа, клубня» (т. е. новеллы или рассказа о чужой вселенной), – это проследить дальше загадки, упоминания и намеченные, но не раскрытые сюжетные линии, которые так или иначе фигурировали в главных книгах серии. Здесь это история родителей Роджера Маккензи.

В «Чужестранке» мы узнаем, что Роджер осиротел во время Второй мировой войны. Его взял к себе двоюродный дед, преподобный Реджиналд Уэйкфилд, и сказал своим друзьям, Клэр и Фрэнку Рэндоллам, что мать Роджера погибла при бомбежке, а отец, пилот «Спитфайра», «подбит над Ла-Маншем».

В «Барабанах осени» Роджер рассказывает своей жене Брианне печальную историю гибели его матери в метро во время бомбежки Лондона.

Но в «Эхе прошлого» есть мучительный разговор при лунном свете между Клэр и Роджером, и там мы читаем этот пронзительный отрывок:

Ее ладони – маленькие, сильные и пахнущие лекарствами – обхватили руки Роджера.

– Не знаю, что произошло с твоим отцом, – сказала Клэр. – Но точно не то, что тебе говорили ‹…›.

– Конечно, всякое случается, – сказала Клэр, словно прочитала его мысли. – Со временем даже точные данные искажаются. Тот, кто сообщил весть твоей матери, мог ошибиться, а преподобный мог неправильно истолковать слова твоей матери. Все возможно. Но во время войны я получала письма от Фрэнка. Он писал так часто, как только мог, пока его не завербовали в МИ-6, а после этого от него месяцами начего не приходило. Но незадолго до того, как Фрэнк стал работать на разведку, он написал мне и упомянул – просто случайно, среди остальных новостей, понимаешь, – что наткнулся на нечто странное в донесениях, с которыми работал. В Нортумбрии упал и разбился «Спитфайр». Его точно не сбили и потому предположили, что отказал мотор. Как ни странно, самолет не сгорел, а пилот бесследно исчез. Фрэнк упомянул имя пилота, так как подумал, что обреченному очень подходит имя Джеремайя.

– Джерри, – произнес Роджер онемевшими губами. – Мама всегда называла его Джерри.

– Да, – тихо сказала Клэр. – А вся Нортумбрия усеяна кругами стоячих камней.



Так что же на самом деле случилось с Джерри Маккензи и его женой Марджори (которую ее муж называл Долли)? Читайте ниже.



Посвящается летчикам Королевских ВВС.



«Никогда еще в истории человечества столь многие не были обязаны столь немногим».



До Хэллоуина было еще две недели, но гремлины и прочая нечистая сила уже взялись за дело.

Джерри Маккензи вывел «Долли II» на полном газу на взлетную полосу, пригнувшись, с бурлящей кровью, уже на полпути до задницы ведущего «Зеленых», потянул на себя ручку управления и вместо головокружительного взлета получил сбой двигателя и дрожащий корпус. Встревоженный, он отжал ручку назад, но, прежде чем смог повторить попытку, раздался хлопок. Джерри невольно вздрогнул и треснулся головой о плексиглас. Но это была не пуля – лопнула шина, и сильный крен с подскоками и рывками увел самолет на траву.

Крепко завоняло горючим. Джерри сдвинул фонарь «Спитфайра» и в панике выскочил из кокпита,[53] предвидя неминуемое возгорание, а в это время последний самолет из звена «Зеленых» с ревом пронесся мимо него и взлетел; его мотор через считаные секунды затих вдалеке.

Из ангара появился механик – узнать, в чем проблема, но Джерри уже открыл брюхо «Долли», и ему сразу все стало ясно: бензопровод был продырявлен. Что ж, слава богу, что это случилось не в воздухе. Он потрогал топливную трубку, чтобы осмотреть повреждение, а она развалилась у него в руке и пропитала рукав почти до плеча высококачественным бензином. Хорошо еще, что рядом не стоял механик с его вечной сигаретой в зубах.

Джерри выкатился, чихая, из-под самолета, и механик Грегори подошел к нему.

– Не летаешь сегодня, приятель, – заметил Грег, присел на корточки, заглянул в мотор и покачал головой.

– Угу, ты лучше скажи мне что-то, чего я не знаю, – буркнул Джерри, держа руку с промокшим рукавом подальше от тела. – Тебе долго возиться?

Грег пожал плечами и, прищурив глаза из-за порывов холодного ветра, осматривал нутро «Долли».

– Полчаса на шину. А так ты получишь машину завтра, если бензопровод – единственная проблема. Или есть что-то еще?

– Угу, в пушке левого крыла спусковой крючок иногда заедает. Может, смажешь его?

– Погляжу, дадут ли мне в столовой чуточку масла. Ступай под душ, Мак. Ты уже посинел.

Верно, Джерри дрожал от холода, быстро испарявшийся бензин забирал у тела остатки тепла. Но все-таки он еще немного постоял возле «Долли», наблюдая, как механик копался в ее недрах, насвистывая сквозь зубы.

– Ступай, ступай, – с наигранной досадой проворчал Грег, увидев, что Джерри все еще не ушел. – Я позабочусь о твоей красотке.

– Угу, я знаю. Я просто… спасибо. – В Джерри все еще бушевал адреналин из-за неудавшегося полета, его тело даже подергивалось в судорогах. Он побрел прочь, подавляя желание оглянуться и еще раз посмотреть на свой раненый самолет.



Через полчаса Джерри вышел из душевой, его глаза щипало от мыла и бензина. Он думал то о «Долли», то о своих ребятах. Сегодня в небе были «Синие» и «Зеленые», а «Красные» и «Желтые» отдыхали. В этот момент «Зеленые» охотились над мысом Фламборо-Хед.

Он вздохнул, все еще так переживая за них и за себя, что у него пересохло во рту, и пошел в столовую за чаем. Это была его ошибка. Он услышал смех гремлинов, когда вошел в столовую и увидел Сейлора Мэлана.

Капитан Мэлан был командиром авиакрыла и в целом приличным парнем. Выходец из Южной Африки, превосходный тактик – и самый упорный и свирепый боец в небе, каких только Джерри видел. Просто терьер-крысолов. Вот почему у Джерри забегали мурашки по спине, когда глубоко посаженные глаза Мэлана остановились на нем.

– Лейтенант! – Мэлан с улыбкой поднялся со стула. – Вот тот самый парень, о котором я говорил!


«Какого черта?» – подумал Джерри, надевая на лицо выражение почтительного внимания. Мэлан пока еще не мог знать о поломке «Долли», а если бы не это, Джерри сейчас охотился бы вместе с эскадрильей «А» за «стодевятыми мессерами» над мысом Фламборо-Хед. Мэлан не искал Джерри, видимо, только собирался поручить какое-то задание. А сам факт, что капитан авиакрыла обратился к нему так официально, а не по имени, скорее всего, означал, что задание будет таким, за какое не каждый возьмется.

Впрочем, времени на догадки у Джерри не оказалось. Мэлан представил его своему спутнику, высокому, темноволосому парню в армейской форме, с приятным, но суровым лицом. Глаза как у хорошей овчарки, подумал Джерри, кивая в ответ на приветствие капитана Рэндолла. Пожалуй, доброжелательные, но от них ничего не скроешь.

– Рэндолл прибыл из Илинга, от опов, из оперативного отдела. – Сейлор говорил через плечо. Он не стал ждать, когда они обменяются любезностями, а уже вел их через бетонированную площадку к командному пункту. Джерри хмуро шел позади, бросая тоскливые взгляды на «Долли», которую бесславно тащили на тросе в ангар. Кукла, нарисованная на ее носу, полустерлась, черные кудряшки частично смылись дождями и пролитым бензином. Что ж, он подправит ее потом, когда выслушает детали того ужасного задания, с которым приехал этот незнакомец.

Его недовольный взгляд уперся в шею Рэндолла, и тот внезапно оглянулся через плечо, словно почувствовав. Джерри ощутил холодок под ложечкой, когда его новые наблюдения – отсутствие знаков различия на военной форме, важный вид человека, знающего особые секреты – добавились к тому первому впечатлению от глаз капитана Рэндолла.

«Опы из Илинга, ух ты, тетя моя Фанни», – подумал он и даже не удивился, когда Сейлор, пропустив Рэндолла, наклонился к нему и пробормотал прямо в ухо, чтобы он был поосторожнее с Рэндоллом – тот очень непростой.

Джерри кивнул и еще сильнее ощутил холодок в животе. Мэлан имел в виду не то, что капитан Рэндолл какой-нибудь там комик или франкмасон. «Очень непростой» в этом контексте означало только одно: МИ-6.



Капитан Рэндолл был из секретного отдела британской разведки. Он не скрывал этого. Мэлан привел их в свободный кабинет.

– Нам нужен пилот – хороший пилот, – сказал капитан Рэндолл с легкой улыбкой, – для разведывательных полетов. Соло. Одиночных. Это новый проект. Совершенно особенный.

– Одиночных? Где? – с опаской спросил Джерри. «Спитфайры» обычно летали звеньями – четверками или более крупными конфигурациями вплоть до всей эскадрильи из шестнадцати самолетов. В таких формациях они в какой-то мере прикрывали друг друга от более тяжелых «хенкелей» и «мессершмитов». Но в одиночку они летали очень редко.

– Об этом я скажу чуть позже. Первое – вы готовы к такому заданию, как вы думаете?

После таких слов Джерри даже слегка отшатнулся, задетый за живое. За кого этот чертов умник его принимает? Тут он случайно увидел свое отражение в оконном стекле. Глаза красные как у бешеного борова, мокрые волосы торчат в разные стороны, на лбу расплывается свежий синяк, форма прилипла к телу мокрыми пятнами в тех местах, где он не потрудился вытереться после душа.

– Полностью готов, – рявкнул он. – Сэр.

Рэнделл поднял руку на полдюйма от стола, отменяя необходимость в «сэрах».

– Я имел в виду ваше колено, – мягко пояснил он.

– О, – смущенно сказал Джерри. – Это. Да, нормально.

Годом раньше он поймал две пули в правое колено, когда нырнул за 109-м и проморгал его напарника, который выскочил неизвестно откуда за его спиной и поперчил ему задницу.

Загоревшись, но не рискуя вырваться в небо, наполненное дымом, пулями и разрывами снарядов, он направил горящий самолет вниз, и они с воплями выпали из облака. Металлическая кожа «Долли I» так раскалилась, что обожгла его левую руку даже через куртку, в правом башмаке чавкала кровь, когда он нажимал на педаль. Но он дотянул до земли, а потом пробыл два месяца в списке больных и раненых. Он до сих пор заметно хромал, но не жалел о раздробленной коленной чашечке: второй месяц своего отпуска по ранению он провел дома – а через девять месяцев появился на свет малыш Роджер.

Он широко улыбнулся при мысли о своем сынишке, и Рэндолл невольно улыбнулся в ответ.

– Хорошо, – сказал он. – Значит, вы готовы лететь на долгое задание?

Джерри пожал плечами:

– Разве на «Спитфайре» долго полетаешь? Или вы придумали способ заправлять самолет прямо в воздухе?

Он сказал это в шутку и в замешательстве увидел, как Рэндолл слегка выпятил губы, словно обдумывая, сказать ли ему, что они нашли способ.

– Я буду летать на «Спитфайре»? – уточнил Джерри, внезапно растерявшись. Господи, что, если это одна из экспериментальных птичек, о которых они слышат время от времени? По его спине побежали мурашки страха и одновременно восторга. Но Рэндолл кивнул:

– О да, конечно. Он самый маневренный, а там наверняка придется часто нырять и увертываться. Мы взяли «Спитфайр II», сняли пару пушек с крыльев и заменили их парой камер.

– Сняли одну пару?

И снова Рэндолл слегка выпятил губы, прежде чем ответил:

– Вторая пара может вам понадобиться.

– О. Угу. Ну, тогда…

Рэндолл объяснил, что Джерри сразу отправится в Нортумберленд, где будет две недели тренироваться с камерами на крыльях, делать снимки выбранных кусков ландшафта с разной высоты. И там консультанты научат его поддерживать камеру в рабочем режиме при плохой погоде. Его научат вынимать пленку, не испортив, в случае, если ситуация вынудит это сделать. После чего…

– Пока я не могу назвать вам точное место, куда вы отправитесь, – сказал Рэндолл. В течение всей беседы он был внимательным, но дружелюбным, иногда даже шутил. Но теперь все следы веселья пропали, он стал смертельно серьезным. – Восточная Европа – все, что я могу пока сказать.

У Джерри упало сердце, и он набрал полную грудь воздуха, чтобы как-то заполнить возникшую внутри пустоту. Он мог отказаться. Но ведь он летчик Королевских ВВС, и этим все сказано.

– Угу, ладно. Могу я повидаться с женой перед полетом?

Лицо Рэндолла немного смягчилось, и Джерри заметил, как капитан машинально дотронулся пальцем до своего собственного золотого обручального кольца.

– Я думаю, это можно устроить.



Марджори Маккензи – Долли для ее супруга – приоткрыла штору. Всего на дюйм, не больше… ну, на два дюйма. Это ничего, в маленькой квартирке темно, будто в угольной яме. Лондон за окном тоже был темный. Она знала, что шторы приоткрыты, только потому что чувствовала в узкой щелке холодное оконное стекло. Она наклонилась ближе, дохнула на стекло. Она не видела запотевшее окно, но кончик пальца скрипел по нему, когда она быстро нарисовала там маленькое сердечко, а внутри букву «Д».