Семь камней

Он уже не слышал, как раскололся его череп, ударившись о рельс, не слышал криков людей на платформе; все потонуло в реве, похожем на конец света, когда на лестницу рухнула крыша.



Малыш казался мертвым, но он не умер; Джерри слышал, как бьется его сердечко возле его собственной груди. И это было все, что он мог чувствовать. Бедняжка Роджер, видно, потерял сознание.

Люди перестали визжать, лишь перекликались, звали друг друга. Воцарилась странная тишина. Кровь перестала хлестать из его головы, сердце больше не билось. Видно, это был конец.

Тишина казалась живой, мирной, но, словно солнечный свет на воде, подвижной и сверкающей. Он все еще слышал шум над этой тишиной, выше нее топот бегущих ног, тревожные голоса, стук и треск – но все глубже погружался в тишину, шум все больше удалялся, хотя он пока еще мог слышать голоса.

– Этот как?

– Нет, умер – гляди на его голову, бедняга, просто ужас. А малыш ничего, кажется, просто шишки и царапины. Ну-ка, деточка, иди ко мне… нет, нет, отпусти его. Все хорошо, отпусти. Дай-ка я возьму тебя, да, вот так, теперь все будет хорошо, тише, тише, хороший мальчик…

– Гляди, какое лицо у парня. Я никогда не видел ничего подобного…

– Вот, бери малыша. Я посмотрю, есть ли у парня документы.

– Ну-ка, великан, да, вот так, пойдем со мной. Тише, все будет хорошо, все будет хорошо… это твой папа?

– Ни послужной книжки, ни личного жетона. Странно. Но он летчик, верно? Видно, в самоволке, как ты думаешь?

Он слышал, как засмеялась Долли, слыша эти слова, чувствовал, как ее рука гладила его волосы. Он улыбнулся, повернул голову и увидел, как она улыбнулась ему в ответ; лучистая радость окружила ее, словно круги на сверкающей под солнцем воде…

– Рейф! Все уходят! Бегом! Бегом!





От автора




Прежде чем вы запутаетесь в праздниках, разбираясь, как это может быть, если Джереми попадает в ловушку времени в канун Всех Святых, а возвращается «почти в Самайн» (считай тоже канун Всех Святых), напоминаю, что Великобритания перешла с Юлианского на Григорианский календарь в 1752 году, «потеряв» двенадцать дней. А те, кто хочет больше узнать о тех двух мужчинах, которые спасли Джерри, могут прочитать о них в романе «Эхо прошлого».



«Никогда еще в истории человечества столь многие не были обязаны столь немногим». Эти слова Уинстона Черчилля посвящены пилотам Королевский ВВС, защищавшим Британию в годы Второй мировой войны, – и он был прав.



Адольф Гисберт Мэлан – известный как Сейлор (возможно, поскольку в то время имя Адольф было не слишком популярным), – летчик-ас из Южной Африки, возглавил знаменитую 74-ю эскадрилью Королевских ВВС. Известно, что он послал пилотов немецких бомбардировщиков домой с мертвыми экипажами, чтобы деморализовать Люфтваффе, и я даже хотела включить этот мрачный, но красочный эпизод в сюжет, но не получилось. Его «Десять правил воздушного боя» полностью приведены в тексте.



Хотя задание, к которому капитан Фрэнк Рэндолл готовил Джерри Маккензи, придумано мной, ситуация была вполне реальная. Нацисты устроили концлагеря в Польше задолго до того, как о них узнала остальная Европа, и их разоблачение значительно усилило антинацистские настроения.



Хочу выразить особую благодарность Марии Шибек за то, что она помогла мне в деликатном вопросе с польскими вульгарными выражениями (все ошибки в грамматике и орфографии целиком на моей совести), и Дугласу Уоткинсу за технические описания маленьких истребителей (а также за ценные советы насчет поломки, из-за которой упал «Спитфайр» Джерри).





Девственники




Введение




В этой книге многие истории показывают альтернативный взгляд на события, о которых шла речь в основных романах, или посвящены второстепенным персонажам. «Девственники» – прямая предыстория. Действие происходит за три года от событий, разворачивающихся в «Чужестранке», в этой повести объясняется, что произошло с Джейми Фрэзером после его побега из Форт-Уильяма. Внезапно он стал отверженным, был ранен, за его голову было назначено вознаграждение, его семья и дом лежали в руинах, и ему оставался единственный выход – искать убежище за пределами Шотландии. Поэтому он и его лучший друг и кровный брат Йен Мюррей добираются до Франции и становятся наемниками.

Ни Йен, ни Джейми не убили ни одного человека и не лежали в постели с женщиной – но они мечтали об этом.






Октябрь 1740 г. Окрестности Бордо, Франция


Как только Йен Мюррей увидел лицо своего лучшего друга, он сразу понял – случилось что-то ужасное. Достаточным свидетельством этого было то, что он вообще видел лицо Джейми Фрэзера, не говоря уж о выражении, застывшем на нем.

Джейми стоял возле повозки оружейника, белый как молоко, и покачивался будто тростник на озере Лох-О. Его руки были полны всякой всячины, которую дал ему Арман. Йен в три прыжка подскочил к другу и подхватил под руку, не дав ему упасть.

– Йен. – Джейми с таким облегчением взглянул на него, что, казалось, готов был прослезиться. – Господи, Йен.

Йен крепко обнял Джейми, но вдруг почувствовал, что его друг застыл и задержал дыхание, и в тот же момент нащупал под его рубахой бинты.

– Боже мой! – в ужасе воскликнул он, но тут же кашлянул и сказал: – Господи, дружище, как я рад тебя видеть. – Он осторожно похлопал Джейми по спине и разжал объятья. – Тебе надо поесть, точно? Пошли.

Сейчас они не могли поговорить, ясное дело, но он понимающе кивнул Джейми, взял у него половину снаряжения и повел к костру, чтобы представить его остальным.

Джейми явился в удачное время, подумал Йен. Все устали, расслабились и с удовольствием сидели в ожидании ужина и положенной порции какой-нибудь выпивки. Готовые развлечься и позубоскалить над новичком, но не более того.

– Вон там сидит Большой Жорж, – сообщил Йен, бросив на землю снаряжение и махнув рукой на людей, сидевших по другую сторону от костра. – Рядом с ним Хуанито, маленький парень с бородавками, он еле-еле говорит по-французски, а английский вообще не знает.

– А еще кто-нибудь говорит по-английски? – Джейми тоже положил оружие и тяжело сел на скатку, рассеянно заткнув килт между коленей. Потом с робкой улыбкой обвел взглядом людей у костра и кивнул им.

– Я говорю. – Мужчина постарше облокотился на своего соседа и протянул Джейми руку. – Я le capitaine, можешь так меня и звать – капитан. Похоже, ты крепкий парень, пригодишься нам. Твой друг сказал, что твоя фамилия Фрэзер?

– Да, Джейми Фрэзер.

Джейми твердо встретил взгляд капитана и, собрав все свои силы, крепко пожал ему руку. Йен мысленно одобрил друга.

– Знаешь, что делать с саблей?

– Знаю. И с луком тоже. – Джейми взглянул на лук со спущенной тетивой и на топор с короткой ручкой, лежавшие у его ног. – А вот топором я раньше только дрова рубил, больше ничего.

– Вот и хорошо, – заметил кто-то по-французски. – Будешь и дальше это делать. – Несколько человек засмеялись, показав, что они если и не говорили, то хотя бы понимали английский.

– Куда я попал, в какой отряд – к солдатам или угольщикам? – спросил Джейми, подняв брови. Он сказал это на французском – очень хорошем французском, с легким парижским акцентом – и вокруг него все вытаращили глаза. Несмотря на свою тревогу, Йен наклонил голову, пряча улыбку. Мальчонка вот-вот упадет лицом в костер от слабости, но никто – кроме, может, Йена – ни за что не узнает об этом.

Но Йен знал и украдкой присматривал за Джейми, совал хлеб ему в руку, чтобы никто не заметил, как она дрожит, сидел совсем близко, чтобы подхватить его, если он в самом деле потеряет сознание. Смеркалось, низкие, пушистые облака окрасились розовым. Похоже, к утру пойдет дождь. Йен видел, как его друг на мгновенье закрыл глаза, видел, как он глотал, как шевелился его кадык, чувствовал своим бедром дрожь, бившую Джейми.

Что же случилось, черт побери? – думал он с беспокойством. – Почему ты здесь?

Йен получил ответ на свои тревожные мысли, когда все отправились спать.

– Я разберусь с твоим снаряжением, – шепнул он Джейми, вставая. – А ты посиди у костра еще немного – малость отдохни, ладно? – Пламя бросало красноватые отсветы на лицо Джейми, но Йену казалось, что его друг все еще белый как простыня, да и поел он совсем чуть-чуть.

Возвращаясь назад, он заметил темные пятна на спине у Джейми – там, где кровь просочилась сквозь бинты и рубашку. Это зрелище наполнило его яростью и страхом. Он уже видел такие вещи; парня наказали плетью. Жестоко и совсем недавно. Но кто? Почему?

– Давай пошли, – грубовато сказал он и, наклонившись, взял Джейми под мышку, поставил на ноги и увел от костра. Руки у Джейми были липкими, холодными, дыхание неровное.

– Что? – отрывисто спросил он, когда их уже никто не мог слышать. – Что произошло?

Джейми без сил опустился на землю.

– Я думал, что человек присоединяется к наемникам, потому что они не задают вопросов.

Йен в ответ презрительно фыркнул и с облегчением услышал тихий смех.

– Балда, – сказал он. – Хочешь выпить? У меня в мешке лежит бутылка.

– Не откажусь, – пробормотал Джейми. Их лагерь находился на краю маленькой деревни, и д’Эглиз договорился с местными насчет пары коровников, но было нехолодно, и большинство солдат предпочли спать у костра или в поле. Йен сложил их снаряжение в некотором удалении от всех под платаном, чтобы укрыться под ним от дождя.

Он откупорил бутылку виски – не слишком хорошего, но все-таки виски – и сунул под нос другу. Но когда Джейми протянул руку к бутылке, Йен убрал ее за спину.

– Не получишь ни глотка, пока не расскажешь мне, – сказал он. – И расскажешь немедленно, charaid.[54]

Джейми сидел, сгорбившись, бледным пятном на земле, и молчал. Когда наконец слова пришли к нему, они прозвучали так тихо, что Йен на миг даже подумал, что ослышался.

– Мой отец умер.

Йен пытался убедить себя, что он все-таки ослышался, но его сердце уже поверило и застыло в груди.

– О господи, – прошептал он. – О боже, Джейми. – Он встал на колени и прижал к плечу лицо друга, стараясь не дотронуться до его истерзанной спины. Его мысли в смятении метались, но одно было ясно – Брайан Фрэзер не умер своей смертью. Будь оно так, Джейми был бы сейчас в Лаллиброхе. А не тут и не в таком жутком виде.

– Кто? – хрипло спросил он, немного ослабив хватку. – Кто его убил?

Снова молчание, потом Джейми глотнул воздух с таким звуком, словно рвалась ткань.