Семь камней

– Что? Ах, ковер! Да, он великолепен, не правда ли? – Виконт лучезарно улыбнулся ему и жестом приказал парням отойти к стене. – Это часть приданого моей жены.

– Вашей жены, – повторил Джейми. Он искоса посмотрел на Йена, и тот понял намек.

– То есть мадемуазель Хаубергер, не так ли? – спросил он. Виконт покраснел – в самом деле покраснел, – и тут Йен заметил, что виконт не старше их с Джейми.

– Ну… Мы… мы помолвлены уже давно, а по еврейскому обычаю это почти то же самое, что свадьба.

– Помолвлены, – повторил за ним Джейми. – И когда же?

Давно?

Виконт закусил нижнюю губу и рассматривал их. Но вся его осторожность отступила назад. Он явно был полон радости.

– Четыре года, – ответил он. И, не в силах сдержаться, он подозвал их к столику у окна и с гордостью показал роскошный документ, покрытый красочными завитками и написанный на очень странном языке, состоявшем из волнистых и наклонных линий.

– Это наша кетуба, – пояснил он, старательно выговаривая это слово. – Наш брачный контракт.

Джейми наклонился, чтобы внимательно рассмотреть документ.

– Угу, очень хорошо, – вежливо сказал он. – Но я не вижу на нем подписей. Значит, бракосочетания еще не было?

Йен заметил, что Джейми обвел взглядом поверхность стола, и понял, что он прокручивает в голове разные сценарии. Схватить нож для вскрытия конвертов и взять виконта в заложники? Потом найти эту хитрую сучку, закатать ее в небольшой ковер и увезти в Париж? Эта работа как раз для него.

Легкое движение одного из парней, переступившего с ноги на ногу, не ускользнуло от внимания Йена. «Идиот, не делай этого!» – подумал он, изо всех сил стараясь передать Джейми эту мысль. Кажется, его мысленное послание дошло до Джейми – он выпрямился и расслабил плечи.

– Вы ведь знаете, что девушка должна выйти замуж за другого человека? – прямо спросил он. – Я бы не стал что-то делать за ее спиной, не сказав ей.

Пьер покраснел еще гуще.

– Конечно, знаю! – отрезал он. – Но она была обещана мне первому, ее отцом!

– И давно вы еврей? – осторожно спросил Джейми, обходя вокруг стола. – Сомневаюсь, что вы родились евреем. Но… сейчас ведь вы еврей, да? Потому что я знал одного-двух евреев в Париже, и они не заключают браков с неевреями. – Он обвел взглядом красивую, респектабельную гостиную. – Насколько я понимаю, они вдобавок не аристократы.

Лицо виконта стало пунцово-красным. Отрывистым приказом он отослал из комнаты своих головорезов, несмотря на их возражения. Пока шла эта короткая дискуссия, Йен подобрался к Джейми и на гэльском языке быстро прошептал ему про ковер.

– Господи, – пробормотал Джейми на том же языке. – Я не видел в Бегей ни его, ни тех двоих, а ты?

У Йена не было времени на ответ, он просто покачал головой, когда слуги с неохотой подчинились властному приказу виконта Бомона и вышли за дверь, бросив подозрительный взгляд на Йена и Джейми. Один из них держал в руке кинжал Джейми и, выходя, красноречивым жестом провел лезвием по горлу.

«Эге, эти умеют драться, – подумал Йен, глядя на них в ответ с таким же прищуром, – не то что тот бархатный дурачок. – Капитан д’Эглиз не стал бы иметь дело с виконтом, как и банда профессиональных грабителей, евреев или нет».

– Ладно, – отрывисто сказал виконт, кладя кулаки на стол. – Я вам все расскажу.

И рассказал. Мать Ребекки, дочь доктора Хасди, влюбилась в христианина и бежала с ним. Доктор объявил, что его дочь умерла, как обычно делается в таких ситуациях, и устроил формальный траур. Но она была его единственным ребенком, он не смог забыть ее, постоянно следил за ее жизнью и знал о рождении Ребекки.

– Потом ее мать умерла. Тогда мы с ней и познакомились – приблизительно в те годы. Ее отец был судьей, и мой отец был с ним знаком. Ей было четырнадцать, а мне шестнадцать; я влюбился в нее. А она в меня, – добавил он, сурово посмотрев на шотландцев, словно заранее осуждая их за недоверие. – С благословения ее отца мы были помолвлены. Но потом ее отец умер за два дня от дизентерии. И…

– И тогда дед забрал ее себе, – закончил за него Джейми. – И она стала еврейкой?

– По еврейскому закону она была рождена еврейкой – кровь передается по линии матери. И… ее мать тайно рассказала ей о своей потерянной вере. Она приняла ее, когда стала жить в доме своего деда.

Йен пошевелился и с иронией поднял брови:

– Неужели? Почему же ты не обратился тогда в их веру, если готов сделать это сейчас?

– Говорю вам, что я хотел! – Виконт сжал в кулаке нож для вскрытия конвертов так сильно, словно хотел его задушить. – Старый негодяй заявил, что он мне не верит. Он решил, что я не откажусь от моей – моей – этой жизни. – Он обвел рукой комнату, и его жест включал, вероятно, его титул и собственность, которые будут конфискованы государством, как только станет известно про его обращение в еврейскую веру. – Он заявил, что это будет притворное обращение и что я снова приму христианство, как только женюсь на Ребекке, и заставлю ее тоже стать христианкой. Как ее отец, – мрачно добавил он.

Несмотря на ситуацию, Йен уже сочувствовал молодому щеголю. История была романтичная и растрогала его. Однако Джейми все еще воздерживался от окончательного решения. Он показал жестом на ковер под ногами:

– Вы сказали, это ее приданое?

– Да, – ответил виконт, но уже не так уверенно. – Она сказала, что он принадлежал ее матери. Какие-то люди привезли его сюда на прошлой неделе вместе с сундуком и парой других вещей. Вообще-то, – сказал он, обретая прежнюю самоуверенность и сверкнув глазами на шотландцев, – когда старый козел решил выдать ее замуж за какого-то типа в Париже, я решился… решился…

– Похитить ее. По взаимному договору? Хм-м, – презрительно хмыкнул Джейми, выражая этим свое мнение о талантах виконта в роли разбойника с большой дороги. Он поднял рыжую бровь и заглянул в черный глаз виконта, но воздержался от дальнейших замечаний, слава богу. Йен не забывал, что они пленники Пьера, хотя Джейми мог об этом забыть.

– Мы можем поговорить с мадемуазель Хаубергер? – вежливо спросил Йен. – Просто чтобы убедиться, что она приехала сюда по доброй воле?

– По-моему, ясно, что так оно и было, ведь вы приехали сюда за ней следом. – Виконту не понравилось хмыканье Джейми. – Нет, не можете. Она занята. – Он резко хлопнул в ладоши, и тут же в гостиную вернулись два головореза, а с ними в качестве поддержки полдюжины слуг вместе с высоким, суровым дворецким, вооруженным тяжелой тростью.

– Ступайте с Экривиссом, господа. Он позаботится о вашем комфортном размещении.

Как выяснилось через пару минут, дворецкий «комфортно разместил» их в винном подвале дворца, холодном и темном, хоть и с приятным запахом. Гостеприимства виконта не хватило даже на свечу.

– Если бы он хотел нас убить, то уже сделал бы это, – рассудил Йен.


– Хм-м. – Джейми сел на ступеньки и натянул плед на плечи, чтобы согреться. Откуда-то с улицы доносилась музыка: слабые звуки скрипки и ритмы маленького тамбурина. Они начинались, замолкали и снова звучали.

Подвал был не слишком большим, Йен с беспокойством ходил по нему взад-вперед. Если виконт не собирался их убить, тогда что он сделает с ними?

– Он ждет чего-то, – внезапно сказал Джейми, словно отвечая на мысли Йена. – Вероятно, это как-то связано с Ребеккой.

– Да, пожалуй. – Йен сел на ступеньки и подтолкнул Джейми локтем. – Боже, ну и холод!

– Хм, – рассеянно ответил Джейми. – Может, они собираются бежать? Если это так, то, надеюсь, он оставит кого-нибудь, чтобы выпустить нас отсюда? И мы не умрем тут голодной смертью?

– От голода мы тут не умрем, – логично возразил Йен. – Можно прожить довольно долго на вине. Кто-нибудь наверняка придет сюда, прежде чем оно закончится. – Он немного подождал, пытаясь представить себе, каково пьянствовать несколько недель.

– Неплохая мысль. – Джейми встал на негнущихся от холода ногах и решил пошарить на полках. Почти в полной темноте, потому что лишь из-под двери подвала просачивался слабый свет. Йен слышал, как Джейми вытаскивал бутылки и нюхал пробки.

Вскоре Джейми вернулся с бутылкой и, присев на ступеньку, зубами вытащил пробку и выплюнул куда-то. Он сделал глоток, еще глоток и, запрокинув голову, выпил добрую порцию. Потом передал бутылку Йену.

– Неплохое вино, – одобрил он.

Вино и впрямь было неплохим, и какое-то время им было не до разговоров. Но потом Джейми поставил на пол пустую бутылку, тихонько рыгнул и сказал:

– Это все она.

– Что она? Ты имел в виду Ребекку, как я полагаю? – Йен немного помолчал. – Так что она?

– Это она, – повторил Джейми. – Помнишь, что сказал тот еврей – Эфраим бар-Сефер? О том, что его банда знала, на кого нападать, потому что они получали информацию от надежного человека. Это она. Она им говорила.

Джейми говорил так убежденно, что Йен на миг поверил ему, но тут же засомневался.

– Эта маленькая девчонка? Согласен, ей удалось нас провести – и я допускаю, что она как минимум знала, что виконт Пьер задумал ее похищение, но…

Джейми фыркнул.

– Угу, Пьер. Он показался тебе либо бандитом, либо большим махинатором?

– Нет, но…

– А она?

– Ну…

– Вот именно.

Джейми встал и снова направился к полкам. На этот раз он вернулся с хорошим местным красным вином, как определил по запаху Йен. Они пили его, а Йен вспоминал мамино клубничное варенье на тосте с чашкой крепкого чая.

– Кроме того, – продолжал Джейми, как будто его рассуждения не прерывались, – ты помнишь, что ей сказала служанка, когда у меня голова горела как в огне? «Может, он тоже убит. Что вы будете тогда делать?» Нет, она сама все планировала – чтобы Пьер и его парни остановили карету и удрали с женщинами, свитком и, несомненно, с господином Пертцем. Но, – добавил он, выставив палец перед носом Йена, чтобы тот не перебивал его, – потом Жозеф-из-Эльзаса сказал тебе, что грабители – те же самые, что и в тот раз – напали на отряд с деньгами. Ты сам понимаешь, что Пьер не мог знать об этом. Это она им сообщила.

Волей-неволей Йен признал логику в рассуждениях Джейми. При всем своем энтузиазме Пьер не был разбойником с большой дороги.

– Но девчонка… – беспомощно сказал Йен. – Как она могла…

Джейми фыркнул.

– Д’Эглиз говорил, что доктор Хасди пользуется большим уважением у евреев в Бордо. И ясно, что его знают даже в Париже, иначе как бы он нашел такого жениха для своей внучки? Но он не говорит по-французски. Ты будешь спорить со мной, если я допущу, что она вела его деловую переписку?

– Нет, не буду, – ответил Йен и сделал глоток вина.

Через несколько минут он сказал:

– Этот ковер. И другие вещи, о которых упоминал виконт, – ее приданое?

Джейми одобрительно фыркнул.

– Вот-вот. Скорее ее доля добычи. Ты же видел, что у нашего Пьера денег немного, и он потеряет все, что имеет, если сменит веру. Похоже, она выкладывала перышками семейное гнездо, – старалась, чтобы им хватило средств на жизнь. На обеспеченную жизнь.

– Что ж, – после короткого молчания сказал Йен. – Тогда ты прав.



День тянулся медленно. После второй бутылки они решили пока что больше не пить – им потребуется ясная голова, если или когда дверь откроется, и сидели, съежившись, на лестнице, только время от времени бегали по нужде за дальние полки.

Джейми тихонько подпевал звучавшей вдалеке скрипке, когда дверь все-таки открылась. Он перестал петь и вскочил на ноги, но чуть не упал, потому что у него онемели от холода колени.

– Господа? – проговорил дворецкий, вглядываясь в полумрак. – Будьте так любезны, следуйте за мной.