Семь камней

К их удивлению, они вышли из дома, и дворецкий повел их через заросший сад, туда, где слышалась музыка. Воздух казался им свежим и чудесным после затхлого подвала. Джейми наполнял им легкие и озадаченно гадал, какого дьявола все это…

Тропа повернула вправо, и они увидели площадку, освещенную воткнутыми в землю факелами. В центре площадки бил фонтан, а возле фонтана был натянут полог, его ткань белела в сумерках. Там же стояла небольшая кучка людей, оживленно беседуя. Дворецкий остановил шотландцев, преградив им дорогу рукой, и тут же от группы отделился виконт Бомон и, улыбаясь, направился к ним.

– Приношу мои извинения за неудобство, господа, – сказал он с широкой улыбкой. Он казался пьяным, но Джейми не чувствовал запаха спиртного. – Ребекке нужно было приготовиться к церемонии. И мы хотели дождаться темноты.

– Для чего? – с подозрением спросил Йен, и виконт хихикнул. Джейми не хотел быть несправедливым к нему, но это было именно хихиканье. Они с Йеном переглянулись. Да, это было хихиканье.

– Для церемонии бракосочетания, – ответил Пьер, и хотя его голос был по-прежнему полон joie de vivre, он произнес эти слова с таким искренним трепетом, что наотмашь поразил этим Джейми. Он повернулся и показал рукой на потемневшее небо, на котором уже зажглись первые звезды. – На удачу – чтобы наше потомство было столь же многочисленным, как звезды на небе.

– Хм, – вежливо отозвался Джейми.

– Прошу вас, пойдемте со мной. – Виконт уже возвращался к той группе. Джейми предположил, что это гости, прибывшие на свадьбу.

Служанка Мари была уже там вместе с другими женщинами; она с опаской посмотрела на Джейми с Йеном. Но виконт подошел к мужчинам, стоявшим чуть отдельно. Он сказал гостям пару слов, и к пологу вышли трое мужчин с огромными бородами, одетые строго, хотя и странновато, в маленьких бархатных ермолках, украшенных бусами.

– Позвольте представить месье Гершома Сандерса и месье Леви Шамфлера. Наши свидетели. И ребе Коэна, который проведет церемонию.

Мужчины обменялись рукопожатиями, пробормотали вежливые слова. Джейми с Йеном переглянулись. Почему они оказались здесь?

Виконт перехватил их взгляды и правильно их истолковал.

– Я хочу, чтобы вы вернулись к доктору Хасди, – сказал он, и галантность в его голосе мгновенно сменилась на сталь. – Расскажите ему, что все – все! – было сделано в соответствии с обычаем и согласно закону. Этот брак не может быть отменен. Никем.

– Хм, – отозвался Йен уже менее вежливо.

Через несколько минут они уже стояли в толпе гостей-мужчин – женщины находились по другую сторону полога, – глядя, как по дорожке шла Ребекка под мелодичный звон. На ней было платье из красного шелка, свет факелов мерцал и переливался в его складках. На ее запястьях были золотые браслеты, ее голову и лицо закрывала вуаль, а головной убор, сделанный из золотых цепочек, свисавших на лоб, был украшен маленькими медальонами и колокольчиками – они и издавали тихий звон, напомнивший ему о свитке Торы. При мысли об этом он застыл.

Пьер стоял вместе с рабби под балдахином. Когда Ребекка приблизилась, он шагнул в сторону, и она подошла к нему. Однако она не прикоснулась к нему, а стала ходить вокруг него. Круг, еще круг и еще. Семь раз она обошла вокруг жениха, и на шее у Джейми встали дыбом волосы – ему почудилась в этом некая магия… или колдовство. Нечто такое, что привяжет мужчину.

На каждом круге она оказывалась лицом к лицу с Джейми и, конечно, видела его при свете факелов, но она смотрела куда-то перед собой и больше ни на кого – даже на Пьера не смотрела.

Завершив круги, она подошла к жениху и встала рядом с ним. Рабби сказал гостям несколько приветственных слов, а потом, повернувшись к невесте и жениху, вылил вино из чаши и сказал что-то, вероятно, еврейское благословение. Джейми разобрал начало – «Благословен Ты, Адонаи, Бог наш…» – но потом потерял нить.

Когда ребе Коэн замолчал, Пьер полез в карман, достал маленький предмет – ясно, что кольцо – и, взяв руку Ребекки в свою, надел его на указательный палец ее правой руки, улыбаясь с нежностью, тронувшей, несмотря ни на что, сердце Джейми. Потом Пьер приподнял ее вуаль, и Джейми увидел такую же нежность на лице Ребекки за мгновение до того, как муж поцеловал ее.

Собравшиеся вздохнули все разом.

Раввин взял лист пергамента со стоявшего рядом столика. Джейми увидел, что это была «кетуба» – брачный контракт.

Раввин прочитал его вслух, сначала на незнакомом для Джейми языке, потом еще раз – на французском. «Кетуба» не слишком отличалась от других брачных контрактов, какие он видел: в ней говорилось о распоряжении имуществом, о том, что принадлежало невесте и прочее, – хотя он с неодобрением заметил, что контракт предусматривал возможность развода. Затем он чуточку отвлекся: лицо Ребекки сияло при свете факелов, словно жемчуг и слоновая кость, а при вздохе обрисовывались округлости ее грудей. И его ненадолго захлестнула волна зависти к Пьеру, несмотря на все то, что он знал о ней.

Прочитав и бережно отложив в сторону контракт, рабби произнес цепочку благословений. Джейми понял, что это были благословения, уловив слова «Благословен Ты, Адонаи…» множество раз. Ему показалось, что предметом благословения было все на свете, начиная с общины в Иерусалиме. Невеста и жених отпили по глоточку вина.

Затем последовала пауза, и Джейми ожидал услышать официальную речь раввина, соединяющую мужа и жену, но ее не было. Вместо этого один из свидетелей взял бокал, завернул его в полотняную салфетку и положил на землю у ног Пьера. К изумлению шотландцев, тот ловко раздавил бокал – и толпа разразилась аплодисментами.

Какое-то время все было как на обычной деревенской свадьбе: гости толпились, наперебой поздравляя молодых. Но вскоре счастливые новобрачные направились к дому, а гости устремились к столам, накрытым в дальнем конце сада.

– Пошли, – пробормотал Джейми и потянул Йена за руку. Они поспешили за новобрачными. Йен недовольно поинтересовался, что там еще задумал Джейми.

– Я хочу поговорить с ней – наедине. А ты задержи Пьера и болтай с ним столько, сколько сможешь.

– Я? Как?

– Откуда я знаю? Придумай что-нибудь.

Они подошли к дому по пятам Пьера, и Джейми увидел, что им повезло, потому что виконт остановился и что-то говорил слуге. Ребекка удалялась по коридору и уже взялась за ручку двери.

– Удачи тебе, дружище! – сказал Джейми и хлопнул Пьера по плечу с такой силой, что тот пошатнулся.

Не успел Пьер опомниться, как Йен, решив – была не была! – шагнул к нему, схватил его за руку и стал ее трясти, взглядом умоляя Джейми, чтобы он поторопился.

Усмехнувшись, Джейми пробежал по короткому коридору к двери, за которой скрылась Ребекка. Усмешка пропала, как только он коснулся дверной ручки, и, когда он вошел, его лицо было абсолютно мрачным.

Она вытаращила глаза от шока и негодования при виде него.

– Что вы тут делаете? Сюда никто не должен заходить, кроме меня и моего мужа.

– Он уже идет, – заверил ее Джейми. – Только вопрос – попадет ли он сюда?

Она сжала свой кулачок, и это выглядело бы комичным, если бы он не знал про нее всего того, что знал.

– Это угроза? – В ее голосе звучали одновременно удивление и злоба. – Здесь? Ты смеешь угрожать мне здесь?

– Да, смею. Я хочу забрать свиток.


– Ну, так ты его не получишь, – отрезала она. Он заметил, как она шарила глазами по столу, – вероятно, искала либо колокольчик, чтобы позвать на помощь, либо что-то массивное, чем можно ударить его по голове, но там не было ничего, лишь блюдо с экзотическими сладостями и рулетами. Еще там стояла бутылка вина, и ее глаза вспыхнули – она явно просчитывала свои шансы, но он, опередив ее, протянул свою длинную руку и взялся за бутылку.

– Свиток мне не нужен, – пояснил он. – Я собираюсь отвезти его твоему деду.

– Ему? – Ее лицо окаменело. – Нет. Свиток для него дороже, чем я, – добавила она с горечью, – но я, по крайней мере, могу пользоваться свитком, как защитой. Пока он у меня, дед не попытается причинить вред Пьеру или выкрасть меня – будет опасаться, что я могу его повредить. Свиток останется у меня.

– Я думаю, что твоему деду будет гораздо лучше без тебя, и он наверняка это понимает, – заявил Джейми и внезапно увидел обиду и боль в ее глазах. В какой-то миг в нем едва не промелькнула жалость к ней, и он подумал, что даже пауки обладают чувствами, но сейчас ему было не до сочувствия.

– Где Пьер? – резко спросила она. – Если с его головы упадет хоть волосок, я…

– Я не трону пальцем этого простачка, Йен – то есть Хуан, как ты его называешь – тоже. Когда я спросил, получил ли он тебя, я имел в виду, хорошо ли он обдумал эту сделку.

– Что? – Ему показалось, что невеста слегка побледнела, но определить это было трудно.

– Ты отдашь мне свиток, чтобы я отвез его твоему деду. Не помешает и маленькое письмо с извинениями, мол, прости меня, дед. Но на письме я не настаиваю. Либо мы с Йеном отведем Пьера в сторонку и поделимся с ним тем, что знаем о его женушке.

– Говори, что хочешь! – отрезала она. – Он не поверит вашим сказкам!

– О, вот как? А если я расскажу ему, что случилось с Эфраимом Бен-Сефером? И почему?

– С кем? – переспросила она, но теперь ее лицо действительно побледнело, и она оперлась рукой о стол, чтобы не упасть.

– Ты сама знаешь, что с ним случилось? Нет? Ну, так я скажу тебе, дева. – Что он и сделал, без всякой жалости. Ребекка внезапно села, и вокруг золотых медальонов, украшавших ее лоб, выступили крошечные жемчужины пота.

– Думаю, что Пьер уже что-то знает о твоей банде, но, возможно, не догадывается, какая ты цепкая и безжалостная тварь.

– Это была не я! Не убивала я Ефраима!

– Если бы не ты, он был бы жив, и я уверен, что Пьер это поймет. Я могу сообщить ему, где лежит его тело, – добавил он уже более деликатно. – Я сам его похоронил.

Она так сильно сжала губы, что они превратились в узкую, белую линию.

– У тебя немного времени, – сказал он уже спокойным тоном, но в глазах его был лед. – Йен не сможет задержать его надолго, и когда он войдет – я расскажу ему все прямо при тебе, и уж тогда ты делай все, что хочешь, чтобы убедить его, что я лгу.

Она порывисто встала, звеня браслетами и колокольчиками, и подошла к двери соседней комнаты. Распахнула ее, и Мари в ужасе отшатнулась.

Ребекка сказала ей что-то резкое на ладино, и служанка, вскрикнув, убежала прочь.

– Ладно, – прошипела Ребекка сквозь стиснутые зубы, поворачиваясь к нему. – Забирай свиток, и будь ты проклят, собака.

– Конечно, заберу, сучка ты драная, – ответил он вежливым тоном.

Она схватила фаршированный рулет, но, вместо того чтобы бросить в Джейми, просто сдавила его, рассыпав крошки, и с криком ярости швырнула на поднос.

Нежный перезвон свитка Торы предшествовал торопливому появлению служанки, державшей в руках драгоценную реликвию. Мари посмотрела на свою госпожу и после краткого кивка Ребекки с величайшей неохотой передала ее в руки христианской собаки.

Джейми поклонился, сначала служанке, потом ее госпоже, и ретировался к двери.

– Шалом, – сказал он, закрыв дверь за секунду до того, как об нее со звоном ударилось серебряное блюдо.



– Больно это было? Очень? – Йен с интересом расспрашивал Пьера, когда к ним подошел Джейми.

– Мой Бог, ты даже не представляешь, – с жаром отвечал Пьер. – Но это стоило того. – Он одарил сияющей улыбкой Йена с Джейми и отвесил им поклон, даже не заметив завернутый в холст предмет в руках последнего. – Прошу простить меня, господа, но я не могу заставлять ждать мою невесту.

– Что было очень больно? – поинтересовался Джейми, когда они торопливо подходили к боковой двери. Зачем было привлекать к себе внимание?

– Ты ведь знаешь, что он родился христианином, но сменил веру, чтобы жениться на этой маленькой гадюке, – ответил Йен. – Ему пришлось сделать обрезание. – При мысли об этом он осенил себя крестным знамением, а Джейми засмеялся.

– Как называются тонкие как палочки насекомые, у которых самка откусывает голову самцу, когда он сделает свое дело? – спросил Джейми, открывая задом дверь.

Йен наморщил лоб, задумавшись на миг.

– Кажется, богомол. А что?

– Похоже, у нашего маленького друга Пьера первая брачная ночь получится более интересной, чем он рассчитывает. Поехали.





Бордо