Семь камней

Затянувшееся молчание не нарушило даже появление Нэсонби с новой чашкой. Он налил в нее чай, забрал осколки и исчез, словно кот, так же неслышно, как и появился.

– Что конкретно говорится в той петиции? – спросил наконец Хэл.

Гарри скорчил гримасу, но ответил:

– Что ты убил Натаниэля Твелвтриса, потому что без всяких на то оснований заподозрил, что он… э-э… состоял в связи с твоей женой. Будучи в плену этих беспочвенных иллюзий, ты совершил убийство. Таким образом, ты по своему душевному состоянию не способен командовать…

– Беспочвенных? – повторил Хэл. – Совершил убийство?

Гарри поспешно забрал у него чашку.

– Мелтон, ты знаешь так же хорошо, как и я, правда – это в конечном итоге то, во что ты можешь заставить людей поверить. – Он осторожно поставил полную чашку чая на блюдце. – Подлец был чертовки осторожен, Эсме, очевидно, тоже. Не было ведь никаких слухов про их связь, пока не появилась новость, что ты застрелил его на собственной лужайке для крокета.

– Он сам выбирал место! И оружие!

– Я знаю, – терпеливо сказал Гарри. – Я там был, вспомни.

– За кого ты меня принимаешь? – огрызнулся Хэл. – За идиота?

Гарри игнорировал его.

– Конечно, я буду говорить то, что знаю, – что это был легитимный вызов и что Натаниэль Твелвтрис принял его. Но его секундант – тот парень по фамилии Бакстон – погиб в прошлом месяце под Смитфилдом при несчастном случае с каретой. А на той крокетной лужайке больше никого не было. Это, несомненно, дало Реджинальду возможность попытаться обвинить тебя – ведь никаких независимых свидетелей нет.

– О… черт! – Сардины зашевелились у него в животе.

Гарри вздохнул, отчего натянулись швы на его мундире, и опустил взгляд на стол.

– Я… прости меня. Но… есть какое-нибудь доказательство?

Хэл сумел выдавить из себя смех, сухой как опилки.

– Их связи? Думаешь, я убил бы его, если бы не был уверен?

– Нет, конечно, нет. Я лишь имею в виду – ну… черт побери… она просто… сказала тебе? Или, может, ты… э-э… видел…

– Нет. – Хэла мутило. Он тряхнул головой, закрыл глаза и пытался вздохнуть полной грудью. – Нет, я никогда не видел их вместе. И она не… не говорила мне прямо. Это были… это были письма.

Она оставила их в таком месте, где он точно должен был их найти. Но зачем? Это был один из вопросов, которые убивали его. Она так и не сказала ему зачем. Просто из чувства вины? Или она устала от той связи, но ей не хватало сил покончить с ней своими силами? Или хуже – она хотела, чтобы он убил Натаниэля?

Нет. Ее лицо, когда он вернулся в тот день, когда сказал ей, что он сделал…

Он уткнулся лицом в белую салфетку, и перед его глазами прыгали белые и черные точки. Он ощущал запах крахмала, пролитого чая, сардин с их привкусом моря. Околоплодных вод Эсме. И ее крови. О господи, только бы меня не стошнило…





3

Ирландские телохранители





Лондон, май 1744 года


Минни лежала в постели и обдумывала, каким будет ее первый день в Лондоне. Рядом с ней на подносе лежали остатки ее завтрака. Она приехала накануне поздно ночью, и у нее даже не было сил, чтобы рассмотреть покои, забронированные для нее отцом – несколько комнат в особняке на Грейт-Райдер-стрит, – «удобные для всего», как он заверил ее, вместе с горничной и блюдами из кухни, расположенной в цокольном этаже.

Ее переполняло пьянящее чувство свободы с того момента, когда на пристани в Кале она нежно попрощалась с отцом. Она до сих пор чувствовала удовольствие от этого, оно медленно и приятно, словно квашеная капуста в горшке, бурлило под ее корсетом, однако ее врожденная осторожность держала крышку закрытой.

Перед отъездом она выполнила несколько дел, в том числе и за пределами Парижа, но они были несложные. Так, она навестила родственников скончавшегося библиофила и, выразив соболезнование, освободила их от громоздкого наследства – она заметила, что почти никто не считал библиотеку особой ценностью. Даже в таких поездках ее всегда кто-нибудь сопровождал: обычно упитанный семейный мужчина средних лет, все еще способный ворочать ящики и устранять мелкие проблемы, но не настроенный приставать к семнадцатилетней девушке.

Месье Перпиньян, конечно, не мог быть подходящим эскортом до Лондона. Помимо предрасположенности к морской болезни, привязанности к жене и отвращения к британской кухне он не говорил по-английски и не умел ориентироваться в незнакомом месте. Она даже была немного удивлена, что отец позволил ей жить в Лондоне совершенно одной – хотя, конечно, это было не так. Он, как всегда, принял меры: в этом он был силен.

– Я подыскал тебе компаньонку, – сообщил отец, вручая аккуратное досье с записями, адресами, картами и английскими деньгами. – Леди Бафорд, вдову со скромными средствами, но хорошими связями. Она обеспечит тебе светскую жизнь, познакомит с нужными людьми, будет водить тебя в театры и салоны и все прочее.

– Замечательно, – вежливо отозвалась она, и он рассмеялся.

– О, думаю, что тебе будет интересно, милая, – сказал он. – Вот почему я также нашел тебе двух… телохранителей, скажем так.

– В таком названии больше такта, чем в словах «нянька» или «охранник». Двух?


– Да, двух. Они будут выполнять твои поручения, а также сопровождать тебя, когда ты будешь посещать клиентов. – Он сунул руку в одно из отделений письменного стола и вытащил сложенный лист бумаги. – Вот резюме того, что я говорил тебе о герцоге Пардлоу – и еще нескольких. Я не упомянул его леди Бафорд, и тебе не следует показывать свой интерес к нему. С этой семьей связано много скандалов, и ты…

– Не трогай смолу, пока не направишь на нее свет, – договорила она с легкой иронией.

– Ну, будь осторожной, моя милая. – Он поцеловал ее в лоб и кратко обнял. – Я буду скучать по тебе.

– Я тоже буду скучать по тебе, папа, – пробормотала она, вылезая из постели. – Но не так сильно.

Она взглянула на секретер, куда положила все списки и документы. Времени у нее достаточно, и она не сразу встретится с целомудренным герцогом Пардлоу и похотливым герцогом Бофором. Леди Бафорд оставила ей карточку: она предлагала встретиться с Минни в четыре часа в кондитерской Рамма на Пикадилли и выпить чаю. «Наденьте что-нибудь симпатичное, скромное, не слишком изысканное», – добавила леди Бафорд, и Минни понравилась ее практичность. Значит, тогда розовый муслин с маленьким жакетом.

На середину дня у нее уже были назначены три встречи – привычный книжный бизнес, – а в одиннадцать должны были прийти и представиться оба телохранителя. Она посмотрела на свои маленькие дорожные часы – половина восьмого. Быстро умыться, простое платье, крепкие туфли для прогулки, и Лондон ее – только ее одной! – на два часа.



Они какое-то время жили в Лондоне, когда она была маленькая. Потом она дважды ненадолго приезжала сюда с отцом, когда ей было четырнадцать и пятнадцать лет. В целом она представляла расположение улиц, но ей никогда не приходилось самой находить дорогу.

Впрочем, она уже привыкла обследовать новые места. Не прошло и часа, как она обнаружила приличное на вид кафе, где можно быстро перекусить, булочную с пирожными и ближайшую церковь. Ее отец был совершенно далек от религии, и, насколько она знала, ее даже не крестили – но ведь ей надо было соответствовать той роли, которую она играла, а скромные и набожные девушки посещают по воскресеньям церковь. К тому же она любила музыку.

День был ясный, воздух пряный от весенних соков, а улицы полны веселой суеты, совсем не такой, как в Париже или Праге. В самом деле, другого такого места, как Лондон, больше не было. Отчасти потому, что ее мать не жила ни в каком другом городе. Но это маленькое дело пока подождет, как бы ей ни хотелось помчаться прямо на Парсонс-Грин и увидеть эту миссис Симпсон. Она должна сначала разведать, просчитать свои шаги. Ее торопливость или назойливость могли все испортить.

Она отправилась в сторону Пикадилли, где было много хороших книжных лавок. Впрочем, ее путь лежал через Риджент- и Оксфорд-стрит, прелестно украшенные дорогими магазинами. Ей надо будет спросить леди Бафорд насчет портных.

У нее были маленькие французские часы, приколотые к ее фишю, кружевной косынке, чтобы не опаздывать на назначенные встречи. И когда они сообщили ей тоненьким серебряным голоском, что уже половина десятого, она вздохнула и пошла назад, на Грейт-Райдер-стрит. Но когда она проходила мимо Сент-Джеймсского парка, у нее возникло странное чувство.

Она подошла к углу, сделала вид, будто выходит на улицу, потом внезапно метнулась в сторону, пересекла дорогу и заскочила в парк. Там она спряталась за большим деревом и стояла в тени, застыв, наблюдая. И точно, на дорогу выскочил парень и стал оглядываться по сторонам. У него были каштановые волосы, завязанные на затылке, и грубая одежда – вероятно, он был рабочий или подмастерье.

Он остановился на мгновенье, потом быстро пошел по дороге и скрылся из виду. Она уже собиралась выскользнуть из своего укрытия и побежать к улице, когда услышала его громкий свист. Ответный свист прилетел со стороны улицы, и она с тревожно бьющимся сердцем прижалась к дереву.

Проклятье, проклятье, думала она. Если меня изнасилуют и убьют, я никогда не услышу конец всей истории!

Вздохнув всей грудью, она приняла решение. Похитить ее с оживленной улицы будет, в общем-то, труднее, чем отсюда, из этого ненадежного убежища. К ней приближались двое джентльменов, погруженных в беседу. Они прошли мимо нее, и она выскочила из-за дерева и пошла за ними, так близко, что невольно услышала весьма скабрезную историю про тестя, что с ним случилось, когда он решил отпраздновать свой день рождения в публичном доме. Впрочем, они вскоре дошли до улицы, и она отстала от них и с облегчением направилась по Райдер-стрит, не дослушав рассказ до конца.

Несмотря на прохладное утро, она вспотела, а булавка, крепившая соломенную шляпку к ее волосам, сбилась. Минни остановилась, сняла шляпку и вытирала лицо носовым платочком, когда возле ее уха прозвучал мужской голос.

– Так вот вы где! – торжествуя, проговорил он. – Господи Иисусе! – Это последнее восклицание прозвучало после того, как она выхватила восьмидюймовую шляпную булавку из шляпки и направила ему в грудь.

– Кто ты такой, адская кровь, и зачем преследуешь меня? – спросила Минни, сердито сверкая глазами. Потом она увидела, как он растерянно закатил глаза, заметила за своим плечом еще одного парня, и в ее сознание, словно камешки в воду, упали слова «два телохранителя». Merde!

– Двое, – бесстрастно сказала она и опустила булавку. – Мистер О’Хиггинс, как я полагаю? И… еще мистер О’Хиггинс? – добавила она, повернувшись ко второму парню, стоявшему за ее спиной. Он ухмыльнулся и отвесил ей экстравагантный поклон, взмахнув шляпой.

– Рафаэль Томас О’Хиггинс, миледи, – сказал он. – Адская кровь? Вероятно, это французское выражение?

– Если хочешь, то да, – буркнула она, все еще не остыв. – А ты? – Она повернулась к первому преследователю, тоже ухмылявшемуся от уха до уха.

– Майкл Симес О’Хиггинс, мисс, – ответил он, качнув головой. – Мик, для друзей, а мой брат Рейф. Как я вижу, вы ожидали нас?

– Хм-м. Давно вы шли за мной?

– С тех пор как вы вышли из дома, конечно, – сообщил Рейф. – Что вас испугало, вы можете сказать? По-моему, мы держались вдалеке.

– Честно говоря, я не знаю, – ответила она. Из ее крови уже исчезало возбуждение, вызванное страхом и бегством, а с ним и досада. – Просто я внезапно… почувствовала что-то. Кожей. Но я не знала, что кто-то идет за мной, пока не вбежала в парк, а ты… – она кивнула Мику, – вбежал следом за мной.

Братья О’Хиггинс переглянулись, подняв брови, но вроде приняли все за чистую монету.

– Угу, ладно, – сказал Рейф. – Вообще-то мы должны были представиться вам в одиннадцать часов, и я слышу, как колокола говорят, что сейчас как раз столько… так что, мисс, что мы можем сделать для вас сегодня? Какие у вас найдутся поручения? Доставить вам домой покупки или, может, тихонько кого-то убить на стороне?…

– Сколько платит вам мой отец? – спросила она, почти развеселившись. – Сомневаюсь, что за такую плату кто-то согласится на убийство.

– О, мы берем недорого, – заверил ее Мик с серьезной физиономией. – Хотя, если заказ будет какой-нибудь экстравагантной природы – скажем, обезглавить кого-то или спрятать много трупов, – ну, не знаю, это, возможно, превысит ту плату.

– Не переживайте, – заверила она. – Если дело дойдет до этого, я чуточку добавлю из своих денег. Кстати… – эта мысль пришла ей в голову, когда она закалывала шляпку, – у меня несколько кредитных писем к банкирам на Стрэнде – вы знаете то место? Вот что вы сегодня сделаете: пойдете со мной до банка и обратно. Мне понадобятся наличные для одной или двух моих сегодняшних встреч.





4

Полковые дела




На Уинстед-Террас стояли в ряд неброские, но элегантные дома, обращенные к такому же ряду домов на другой стороне небольшого частного парка. Их приватность защищали высокий чугунный забор и запертые ворота.