Серьга Артемиды

— На корпоративе, — с удовольствием сказала певица. — Я пела, а он там отдыхал. Подошел и пригласил меня на завтра в ресторан. Ну, я телефон, конечно, не дала, сказала, чтоб он в офис звонил, там ответят. Так он меня нашел! — она засмеялась. — Выследил! — И опять показала кавычки. — Корпоратив тот совсем непростой был. Большие люди отдыхали, не мелкое чмо какое-то, а настоящие! И он с ними, понимаете? Конечно, я купилась.

Опять пальчики изобразили кавычки, что ты будешь делать!..

— Он меня в кино снял. Первая моя роль как раз у него. Помнишь? — И она вдруг поцеловала жующего Германа в плечо.

Он опять замычал.

— Вы были в него влюблены? — бухнула Тонечка.

— Нет, ну как? Конечно, влюблена, — и она показала кавычки. — Он мне обещал помогать. И правда помогал, вот с Сашей Германом познакомил, я тогда еще не была в такой силе, как сейчас, а Вася режиссер известный.

— То есть не были влюблены?

— Он должен был мне помогать, — повторила Агафья. — Я работаю на свое продвижение сама.

— Он обещал вам помощь или вы просто надеялись? — продолжала Тонечка.

Она никак не могла взять в толк, почему Агафья отвечает на ее вопросы! Почему ее не настораживает интерес постороннего человека, да еще такой… довольно интимный интерес! Это тоже было нечто новое, странное явление, о котором она не знала раньше.

— Да он много чего обещал! — Агафья фыркнула. — Подарки дарил, ухаживал так красиво. Но у него деньги быстро кончились. Я после того корпоратива думала, что он серьезный, если с такими людьми пил, а он чмошник, как все. Хорошо хоть роль дал! А потом стал докапываться, чтоб я с ним ездила, туда-сюда ходила, а я не эскортница, у меня карьера.

— Какие подарки? — спросила Тонечка, и Герман посмотрел на нее с удивлением. Но Тонечка знала, что делает.

Агафья молниеносно напечатала в телефоне сообщение, отправила и вздохнула.

— Да на самом деле ценный подарок один был. Ну, настоящий! — И опять пальчики показали кавычки. — Я его оценщику не носила, конечно, но по ходу да, недешевый. А остальное все ерунда, копейки.

— Что за подарок?

— Ой, такая интересная штучка, — оживилась Агафья. — Золотая фигурка. Довольно большая, вот такая примерно. Он что-то рассказывал, я сейчас уже забыла. Вроде бы это серьга, а фигурка, по словам Васи, старинная. Только она больно здоровая, это какое должно быть ухо для такой серьги!

— Можете нарисовать?

Агафья засмеялась.

— Да нет, конечно!..

— Она до сих пор у вас, эта фигурка?

— Васька как подарил, так и забрал, — сказала Агафья с презрением. — Когда отношения кончились. Я стала искать, не нашла, звоню ему, спрашиваю где. А он говорит, семейная ценность, дедушка-прадедушка, и понес чего-то!.. Мол, ей цены нет, этой Артемиде.

— Кому? — быстро спросил Герман.

— Он так фигурку называл. Она должна оставаться в семье, а раз я за него не пошла, значит, он мне ее оставить не может.

— Василий делал вам предложение?

— Нет, ну как делал, — и она показала кавычки. — Говорил, что хочет на мне жениться, да. Но я сразу сказала: у меня карьера, брак я планирую через семь лет. Да и дать он мне ничего не смог. Роль дал, и хорошо. Я тогда поплакала немножко, я же на него рассчитывала, а он только время у меня украл. А время дорого. Хотя я по результатам дала пару интервью на хайпе. Про несчастную любовь и мужиков-подлецов. Это сейчас как раз в тренде — женщины рулят, а мужики слабаки и подлецы сексуально озабоченные.

И она улыбнулась.

Тонечка, пожалуй, начала понимать, почему певица с такой готовностью и без всяких сомнений отвечает на любые вопросы. Ей кажется — по самой обыкновенной инерции мышления, — что ответы принесут ей дивиденды. Она еще не понимает, какие именно, но какие-то точно принесут. Время дорого. Нужно отвечать, пока спрашивают. На хайпе.

— Са-аш, ну что за роль? Что за кино?..

— Кина нет, дорогая моя, — сказал Герман. — Мы хотели про Василия поговорить.

Агафья надула губы. Тонечка отвернулась. Смотреть на ее губы было невыносимо.

— Саш, как же так? Ты же меня дернул! Нет, так не пойдет. Давай хоть что-нибудь.

— Что тебе давать?

— Ну, ролюшку, что же еще!

Тонечка с интересом ждала продолжения. Что она сумеет выторговать, эта предприимчивая молодая особа?

— Саш, я примчалась, ты сказал, что будешь со сценаристом, что я могла подумать? Ну, что роль в кино, разумеется! — Певица заволновалась всерьез, положила телефон на скатерть. — А тут сплошное заболталово! Ты меня знаешь, я даром ничего не делаю.

— К Василию приходила уборщица, вы не знаете? — встряла Тонечка.

Агафья переключила внимание на нее — с видимым усилием.


— Что, какая уборщица?

— Вы с Василием жили у него в квартире? Или у вас?

— У него, я дом снимаю, к себе никого не вожу, еще не хватает! Но у него там такой бордельеро! Все какое-то покоцанное, и пылюка! — она так и сказала «пылю-ка»! — А я так не люблю. Я порядок люблю.

— То есть уборщица не приходила?

— При мне нет. Он поначалу ничего, а потом стал приставать, что я должна хозяйство вести, это значит за ним подтирать! Ну, обычный мужской шовинизм. А когда мне подтирать, у меня карьера. Саш, так что будем делать?

— Что мы будем делать? — повторил Герман. — На Автозаводской сейчас снимается ситком «Букины-4». Я скажу, тебе позвонят, снимешься как гест-стар.

Агафья подумала немного и кивнула.

— Пойдет. Они цифру хорошую дают.

Она снова пришла в прекрасное настроение, принялась резвиться и ерошить Герману волосы, и щекотать, и прикладываться персиковой щекой к джемперу. Тонечке казалось, что щека на синей шерсти оставляет серую пыль.

— Вы для «Букиных» сценарии пишете, девушка? Между прочим, очень неплохо у вас получается. Вы мне хорошо эпизод напишите, договорились? Чтоб было что поиграть, — и она показала кавычки.

Тонечка пообещала написать хорошо.

— Я тебя провожу, — сказал Герман, поднимаясь.

— Саш, ну, ты мне звони, да? Если я вне зоны, в офисе всегда знают, как меня найти. Я Никиту Бойко взяла помощником. Можешь ему тоже звонить, ладненько? Он сказал — буду твоим рабом! А я ему — меня только по имени-отчеству, особенно на людях, ты теперь прислуга, подай, принеси, выйди вон!..

Герман пропустил ее вперед. Тонечка выхватила блокнот и принялась строчить в него с необыкновенной быстротой.

— Девушка, до свидания! — попрощалась Агафья дружелюбно. — Пишите хорошо!

— Стараюсь изо всех сил.

Когда Герман вернулся, она взглянула на него и продолжила строчить.

— Я ничего не понял, — признался Александр Наумович. — О чем ты ее спрашивала?

— Сейчас.

Тонечка писала довольно долго, он пил чай и не мешал ей. Наконец она остановилась и сказала:

— Какая интересная девушка.

Он пожал плечами.

— Типичный представитель, так сказать.

— Не-ет, — перебила Тонечка с жаром. — Новый человек, Саша! Вот он. Литераторы и кинематографисты могут расслабиться, тема закрыта. Новый человек только что был перед нами, пил теплую воду и жевал ягоды годжи!

— Далась она тебе.

— Ты еще не осознал масштабов явления, — сказала Тонечка и опять принялась писать, но быстро остановилась. — А это прямо явление! Смотри. Она вся сделана, и все у нее напоказ — нос, щеки, губы, груди. Много операций! Весь этот апгрейд нужен, чтоб ее хотели мужчины, подлецы и шовинисты. Сексуально озабоченные. У нее карьера, ей дорого время, она ничего не делает бесплатно, о чем нам объявляет совершенно без всякого трепета. Покойный Василий Филиппов, ее любовник, снял ее всего лишь в одной роли, а должен был, допустим, в десяти. И она потеряла время! А у нее все расписано. Брак через семь лет. Заметь, не лет через семь, а конкретно — через семь лет. Она прямо сверхчеловек. Продукт новой эпохи.

— Да ладно.

— Не ладно. Мужчины подлецы, но они должны. Позвал на разговор — давай роль. Захотел утех, сели ее в свою квартиру, у нее нельзя, потому что она любит порядок. Далеко пойдет девушка, вот увидишь.

— Да пусть идет куда хочет, — сказал Герман, которому надоел ее обличительный пафос. — Зачем ты спрашивала, что он ей дарил? Какая тебе разница?

Тонечка перелистала записную книжку.

— Я всегда записываю, — объяснила она, словно извиняясь. — Не от первого до последнего слова, а так, впечатление. Мне так интересней. Я потом могу прочитать и что-то вспомнить или использовать в сценарии.

Он слушал с интересом.

— Вот после разговора с Зоей Евгеньевной я записала… Зоя — жена Василия.

— Я знаю, Тонечка!..

— Мы с ней разговаривали о жизни…

— Отчего-то я не удивлен, — перебил Герман. — У тебя просто виртуозно получается разговаривать о жизни со всеми подряд.

— Зоя рассказывала, как он за ней ухаживал, — продолжала Тонечка, глядя в блокнот. — Тогда, в молодости, когда был в нее влюблен. Обещал мировую славу, жизнь с гением, стать Ларсом фон Триером. Всякие безделушки дарил, про одну рассказывал, что древность и цены ей нет. Понимаешь, из всего списка — мировая слава, Ларс и общая гениальность — только старинная безделушка была материальной. Конкретная деталь! Он обещал ей жизнь с гением и украшение. И Агафье он обещал «помогать», — Тонечка изобразила пальцами кавычки, — и старинное украшение. Зоя сказала, что Василий потом куда-то украшение спрятал, она его больше не видела. Агафья нам только что поведала, что он подарок забрал, потому что он должен оставаться в семье, как реликвия. Я тогда, после разговора с Зоей, подумала: а может, он эту штучку дарил всем своим девицам? Сначала дарил, а потом забирал обратно?

Герман подумал.