Серьга Артемиды

— А навигатор что говорит?

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Как-то же мы раньше ездили без этих навигаторов! — Липницкий притормозил и аккуратно съехал на обочину.

— По карте ездили. И спрашивали у всех! Как проехать к причалу? Или на площадь Ленина?

— Я не умею в него тыкать и одновременно машину вести, — признался он. — Стар стал.

— Не то слово, — пробормотала Марина Тимофеевна.

Улица, на которую они заехали, была тихой, чистенькой и нарядной — от весны, солнца и свежевыкрашенных наличников. Должно быть, тут принято красить наличники к Пасхе. Сады за заборчиками только-только принимались зеленеть, самое лучшее время, когда деревья стоят словно в невесомой зеленой дымке — почки лопаются, разлетается и повисает в воздухе тончайшая пыльца. Машины, кое-где приткнутые к заборам, тоже имели весенний вид. Только по весне, в самые первые теплые дни, от которых люди давно отвыкли, в машинах забывают поднимать стекла!

Пробежала с безмятежным видом собака, пугнула воробьев из куста, просто так, ради весны и хорошего дня.

Черри на заднем сиденье вскочила, гавкнула просительно и принялась изо всех сил мести хвостом.

— Сейчас, сейчас, — сказала Марина Тимофеевна, выбралась наружу и распахнула дверь. — Давай. Гуляй!..

Колли вымахнула наружу, перескочила канавку, отбежала, присела, блаженно жмурясь, помчалась в другую сторону, вернулась, понюхала одуванчик и опять поскакала вдоль дорожки.

Эх, хорошо!..

Марина потянулась. Ее чудные обновки были как раз кстати и в точности по погоде, и Липницкий, завидев ее утром, сказал: «Какая вы красивая!»

— Навигатор говорит, налево, — сказал он из салона. — Тут уже рукой подать. Поедем?

Марина заглянула внутрь и призналась:

— Неохота.

— А мне-то как неохота! — согласился подпевала Липницкий. — Лучше бы на катере по реке пройтись. Сто лет на катере не ходил!

— А я, по-моему, вообще не ходила.

— Да ладно, — не поверил Липницкий.

— Как-то все у меня не складывалось с катерами, — пояснила Марина. — С подводными лодками не особенно. Ледоколы, считай, мимо прошли. Черри, Черри! Иди сюда, собака!..

Собака вынюхивала что-то в траве, фыркнула и подбежала. Они уселись и поехали не торопясь.

— Как вы адрес нашли, Андрей Данилович?

— Очень просто, Марина Тимофеевна. Джессика Костикова на редкость виртуозное сочетание. Мы узнали номер школы, где она училась. В школе дали адрес.

— Слушайте, — вдруг сказала Марина. — Я совершенно об этом не подумала. Что мы станем делать? Вряд ли ее родителей интересует судьба дочери! И восстановлением документов они не станут заниматься! И что мы им скажем?

— Посмотрим, — Липницкий, перегнувшись через нее, посмотрел в окно на номер дома. — Приехали.

Эта улица ничем не отличалась от той, с которой они свернули. Здесь было так же тихо, тепло и нарядно.

— Черри, остаешься в машине. Мы скоро, поняла?.. Я тебе люк открою, чтоб не жарко.

Марина волновалась, и было важно, чтобы «кавалер» этого не заметил. Она сильная, ловкая, умная и ничего не боится!

Дом за забором оказался довольно большим, с резным коньком, наличники покрашены в желтый. Слева кирпичный гараж воротами на улицу, справа яблони и сирень. И тихо на улице! Так тихо, что слышно было, как где-то далеко-далеко диктор читает по радио новости.

Липницкий подал Марине руку — к калитке вел неширокий мосток через канаву.

Калитка оказалась заперта, но в доме кто-то был — дверь распахнута настежь, ветер полощет тюлевую занавеску. Липницкий посмотрел туда-сюда, нашел пуговку звонка и решительно нажал. В доме затрезвонило, но никто не вышел.

В машине у них за спиной вопросительно брехнула Черри.

Липницкий позвонил еще раз.

— Да слышу, слышу! — крикнули откуда-то. — Тань, ты чего, калитку, что ль, заперла среди бела дня!..

— Валер, я открою!..

С крыльца сбежала женщина, на ходу вытирая руки.

— Вам кого?


— Нам Костиковых, — сказал Липницкий.

— Ну, мы Костиковы, а вы кто?

— Ох, боже мой, — пробормотала Марина.

Прав был Липницкий, когда говорил — посмотрим! Во всех отношениях прав!

— А мы вам привет привезли от Джессики из Москвы, знаете такую?

Женщина ахнула, замок лязгнул, калитка распахнулась.

— Что случилось? — быстро спросила она, переводя взгляд с Андрея на Марину и обратно. — Вы кто? Что с моей дочкой?..

— Ничего не случилось, все в порядке, — сказал Липницкий. — Можно мы зайдем?

— Вы из института? Из этого ейного? Театрального?

— Мы не из института.

— Проходите! — спохватилась женщина. — Проходите, конечно! Валер, из Москвы приехали про Женьку!..

— Ядрена качель!..

— Как зовут вашу дочь? — спросила Марина. Может, они просто адресом ошиблись?

Женщина махнула рукой:

— Мы зовем Женькой. А по паспорту Джессика она!.. Бабуля так назвала, уж очень ей хотелось.

Нет, не ошиблись. Все правильно.

— Поосторожней, не упадите!

На терраске были откинуты половики, открыт люк в подпол. Из люка высунулась голова, глянула вверх на приехавших и спросила отрывисто:

— Что там?

— Ничего, — повторил Липницкий. — Все в порядке.

— Не в больнице она, нет? На телефон не отвечает какой день уж!

— Валер, брось там все, вылазь и поговори как человек!

Крепкий мужик в клетчатой рубахе и брезентовых штанах выбрался из подпола, ловко прикрыл люк и в мгновение ока расстелил дорожку. Женщина все вытирала и вытирала руки, не могла остановиться.

— В зал проходите!..

В комнатах было чисто и хорошо пахло, какие-то травы, собранные в пучки, стояли на подоконниках. В «зале» оказался круглый стол с венскими стульями, коричневый диван, напротив — полированная стенка и телевизор.

— Проходите, проходите! Чего случилось-то?..

Марине было стыдно. Так стыдно, что она взяла Липницкого за руку.

— Джессика потеряла сумку, — заговорил Липницкий, по-своему поняв ее жест. — В сумке были все документы, кошелек и телефон.

— От ряззява! — в сердцах сказал мужик.

— Мы узнали адрес и приехали вам… сообщить.

— Спасибо, — растерянно сказала женщина. — Валер, надо в Москву ехать.

— Чего ж, и поедем. Сейчас и поедем. А чего она не позвонила?..

— От шока, — быстро сказала Марина. — Перепугалась, решила, вы ее ругать будете.

— Когда это мы ее ругали, — удивился мужик. — А где она есть сейчас?

— У нас. Моя внучка ее… Короче говоря, они вместе поступали в институт, там и познакомились. И сейчас Джессика у нас.

— Господи, свет не без добрых людей, — запричитала женщина. — Вот спасибо вам!.. Она ж вбила себе в голову, что в артистки пойдет, и будет знаменитая, как Ольга Бузова там какая-то! Мы с отцом и так, и сяк отговаривали — нет, говорит, пойду, и не уговаривайте! Что тут у вас хорошего, в глуши вашей! В прошлом году поступала — не поступила. В этом вот поехала снова в Москву…

— Тань, кончай.

— Да я ничего, Валер.