Стамбул Стамбул

– А те, кто пытают нас? Они видят.

Я знал, что вина за боль, которую мы здесь испытываем, лежит в равной мере на городе и на времени. Город и время едины, и потому Бог утратил здесь свою власть. Смотреть за нами было некому. Те, кто говорит, что Бог сотворил добро, а зло пришло в мир от людей, ошибаются. Если бы Бог хотел, он сделал бы добро безграничным. Разве для него существуют препятствия? По-моему, это он породил зло, а творить добро предоставил людям. Знают ли об этом живущие наверху? Остался ли там хоть кто-нибудь, кто думает о нас, кому не все равно, что с нами здесь происходит?

– Самый лучший свидетель боли – это тот, кто ее причиняет, – повторил свою мысль дядя Кюхейлан.

– Вы вот говорите о времени да о часах, – заговорил Доктор. – Али Кремень такой же. Постоянно спрашивал, который теперь час.

Накануне Доктор долго разговаривал с брошенным в нашу камеру Али, осмотрел его рану, набросил ему на плечи свой пиджак, заметив, как он дрожит от холода. Али хотел узнать, который час, спрашивал, почему в камере нет часов. Все, кто попадает сюда, на первых порах мучаются от незнания времени. На улице его можно узнать по смене дня и ночи, по солнцу и темнеющему небу; на работе – по висящим на стене часам; в школе – по звонкам на урок и с урока; в автомобиле – по стрелке спидометра. Наверху каждый звук, каждый предмет говорят о времени. А здесь где оно? В серых стенах, в темном потолке, в железной двери? В доносящихся издалека, словно волчий вой, криках боли? В брызгах крови на стене? В последнем взгляде того, кто уходит из камеры, чтобы больше никогда не вернуться? Али Кремень очень переживал из-за того, что не может взглянуть на часы; когда за ним пришли, он, медленно выбираясь из камеры на своей раненой ноге, первым делом спросил у охранников, который час. «Никоторый, – ответили ему. – Время для тебя закончилось».

В тот день, когда Али задержали, он и его товарищи собрались на сходку в Белградском лесу[26]. В такой холод, решили они, там будет безлюдно. Их было двадцать человек. Впервые столько сошлось вместе. Они раздобыли план тюрьмы, уходящей на три этажа под землю и известной под названием «Центр расследований», и теперь обсуждали налет на нее: как попасть внутрь, как справиться с охраной и добраться до камер. Распределили, кто какую задачу на себя возьмет. Курили одну сигарету за другой, говорили об арестованных товарищах и новом пополнении в своих рядах. Новости отовсюду приходили неутешительные, но они подшучивали друг над другом, смеялись. И если не в сегодняшний, то в завтрашний день они верили твердо.

Так они сидели плечом к плечу, кутаясь в пальто и кашне, когда оставленные в дозоре товарищи подали им световой сигнал. Один из собравшихся сходил к дозорным, быстро вернулся и сказал: «Нас окружают, готовьтесь к бою». Они разделились на группы по четыре человека и рассеялись по лесу в разные стороны, пока кольцо вокруг них еще не сомкнулось. Намерения стать легкой добычей у них не было. Пытаясь понять, в каком направлении сосредоточены основные силы противника, они внимательно оглядывались вокруг. Вскоре раздались первые выстрелы: одна из групп наткнулась на полицейских. Группа во главе с Али пыталась прорваться в другом месте. Если бы им удалось проскользнуть сквозь кольцо на запад, они могли бы легко спрятаться в жилых кварталах. В небе стрекотал вертолет, от поднятого им ветра дрожали ветви деревьев. Воробьи, скворцы и вороны торопились улететь прочь. Но лес был такой густой, что группа Али незамеченной пробиралась под пологом ветвей. Вскоре выстрелы зазвучали чаще, и стало понятно, что другие группы тоже вступили в схватку. При свете дня выбраться из леса было очень сложно. Али Кремень и его товарищи взбирались по склону холма, когда совсем рядом грянул выстрел. Они бросились на землю. Но в пределах видимости никого не было, и стало понятно, что стреляли не в них – это по другую сторону холма вел бой кто-то из их товарищей. Али и его группа решили идти на помощь. Они надеялись застать полицейских врасплох и расчистить путь себе и друзьям. Двигаться старались бесшумно, но вышло не так, как они рассчитывали. Из одного окружения они попали в другое. Под градом пуль, среди взрывов гранат группа потеряла направление. Где свои, где полиция, понять не удавалось. Падали ветви, летел во все стороны снег, и они уже не слышали друг друга – только отстреливались, пока вертолет не улетел. Перестрелка стихла. Али Кремень понял, что оторвался от товарищей и остался один. Огляделся вокруг: никого. Изучил следы на снегу, посмотрел за кустами. Его товарищи либо погибли, либо ушли в другую сторону.

Али постоянно передвигался с места на место. Он решил, что не будет пытаться спастись в одиночку, а придет на помощь какой-нибудь из других групп, отыскав ее по звукам выстрелов. Ему несколько раз удавалось ускользать от преследователей. И вот у него осталась последняя обойма. Али остановился посреди густого леса, пытаясь перевести дыхание. Он очень устал. Опустился на колени, потом лег на снег, чтобы было не так жарко. Размышляя, куда идти дальше, он смотрел вверх, на ветви над головой. Начинало вечереть. Облака рассеивались, небо очищалось. Словно чернила в воде, расползались сумерки. Деревья будто бы стали еще выше. Ночь была безлунная. Вдруг Али Кремень услышал чей-то голос и схватился за пистолет. И снова:

– Али!

Он направился к темневшему вдалеке пятну и увидел, что на снегу под деревом сидит девушка из его группы по имени Мине Баде. Али опустился рядом с ней на колени. Мине тяжело дышала.

– Я потеряла много крови, – прошептала она.

– Куда тебя ранили?

– В грудь.

– Я вытащу тебя отсюда.

– Не нужно. Я знаю, что это конец.

– Нет, мы выберемся!

– Надеюсь, нашим товарищам удалось спастись.

– Судя по тому, что выстрелов больше не слышно…

– Они выбрались.

– Я понесу тебя. В темноте выйти из леса незамеченными будет легко.

– Я знаю, что Али Кремень никогда не бросит начатое дело. Но прошу тебя, оставь меня здесь, лучше осуществи план, который мы сегодня разработали.

– Ты о налете?

– Да. Вы должны напасть на Центр расследований и спасти тех, кого там истязают.

– Мы сделаем это вместе.

– Мне бы очень этого хотелось. Мой любимый тоже там. Спасти его, обнять…

Мине Баде не договорила, закрыла глаза. Али Кремень в тревоге дотронулся до ее лица.

Вдалеке раздался крик совы.

Глаза Мине Баде открылись.

– Мне так хочется пить…

Али протянул ей пригоршню снега:

– Растопи во рту.

– Ты знаешь, кого я люблю, Али?

– Знаю.

– Я не сказала ему об этом. Не решилась.

– Не переживай. Он тоже тебя любит.

– Правда? Откуда ты знаешь?

– Мы говорили о вас с товарищами. Всем известно, что вы влюблены друг в друга, – кроме, я так думаю, вас двоих.


Мине Баде глубоко вздохнула. Прислонилась головой к дереву, взглянула на звезды. С неба одна за другой упали две звезды, и она обрадовалась, как в детстве:

– Видел, как звезды упали?

– Да.

– Я загадала желание.

– Оно обязательно сбудется.

– Я чувствую, что лицо у меня горит.

– Когда тебя ранили?

– Час назад. Я шла наугад, а потом упала у этого дерева.

– Тебя могут найти по кровавым следам.

– До утра не найдут. А я до утра и не доживу.

– Нет, они могут прийти и в темноте. Здесь оставаться нельзя. В квартале у самого леса есть дома, где мы сумеем спрятаться.

– Али, я больше не боюсь. Может быть, потому, что узнала – моя любовь не безответна.

– Это хорошо, что твой страх прошел.

– Теперь не нужно признаваться ему в любви. Достаточно обнять.

– Может быть, он больше тебя страшился заговорить об этом.

– И поэтому так на меня смотрел?

– Как?

– Был у него такой взгляд… А теперь… Как же он, должно быть, страдает, как ему больно от пыток!

– Мы спасем их, избавим от этой боли.

– Не трать время на меня, Али. Найди наших товарищей. Спаси тех, кого пытают в подземелье!

Издалека снова донесся крик совы. Зашуршали ветки. Где-то совсем близко громом прокатился выстрел.

Али Кремень уложил Мине Баде на снег и сам лег рядом. Посмотрел по сторонам. Среди ближайших кустов и деревьев никого не было видно, а вдалеке в такую темную, безлунную ночь ничего не разглядишь. Али затаил дыхание и прислушался. Услышав, как немного поодаль хлопает крыльями взлетающая птица, прошептал:

– Лежи и не двигайся, я посмотрю в той стороне и вернусь.

И он пошел, медленно и беззвучно, прячась за стволами деревьев и вглядываясь в сплетение ветвей впереди. Никого не увидев, решил, что выбрал неверное направление. Он уже собирался повернуть назад, когда совсем рядом прогремел выстрел. Али рухнул на землю, корчась от боли в ноге. Одной рукой он держался за рану, а другой пробовал нащупать в снегу выроненный пистолет. Но ему не дали такой возможности – окружили, навалились сверху, надели наручники.

– Пустите меня! – заходился в крике Али. – Пустите!

Это показалось нападавшим подозрительным, и они пошли по оставленному им следу прямо к тому месту, где лежала Мине Баде. Добравшись до дерева, под которым Али ее оставил, они принялись светить фонарями по сторонам. Но увидели только пятна крови, а больше ничего и никого.

– Кто здесь был? – спросили они у Али. – Кому ты подал знак своими воплями?

– Никому я не подавал никаких знаков, – ответил Али.

– Твои следы ведут к тому месту. Отвечай, чья это кровь?

– Какая кровь? Я не вижу ничего, кроме снега.

Упав под градом обрушившихся на него ударов, Али подумал о Мине Баде. Ему было радостно, что она смогла сбежать, несмотря на тяжелую рану. А его история подошла к концу. Или его убьют на месте, или дадут пожить еще несколько дней. Он давно был к этому готов. Ему хотелось обрушить на полицейских поток брани, но из наполненного кровью рта вырвался лишь стон. Теряя сознание, он в последний раз увидел огни вертолета в небе и услышал звуки выстрелов, гремевших по всему лесу.

Сбудется ли желание, загаданное Мине Баде? Сможет ли она спастись и вылечить свою рану?

– Она не это загадала, – возразил я Доктору, который рассказывал нам о той ночи так, словно сам ее пережил. – По-моему, Мине Баде пожелала, чтобы на Центр расследований был совершен налет, чтобы освободили тех, кого здесь мучают. Может быть, ее желание сбудется и нас освободят.

– Возможно, ты и прав, Демиртай. Может быть, она думала о нас, когда загадывала желание.

– Кроме того, упала не одна звезда – их было две. Если одна не поможет, другая точно сработает.

– Надеюсь.

– В кого влюблена Мине Баде? Али не сказал?

– Нет.