V-Wars. Вампирские войны

– Да уж, – пробормотал Суонн. – Так… что же теперь, все зараженные ледниковым вирусом…

– Станут вампирами? – продолжил Габриэль. – Нам остается лишь уповать на то, что это редкое явление. Очень редкое. С учетом того, что каждый такой случай сопровождается несколькими убийствами, прогнозы получаются просто ужасающие. Кстати, вот поэтому руководство операцией поручено Министерству национальной безопасности, а не ФБР или местным правоохранительным органам.

– Почему? Я думал Госбезопасность борется только с террористами?

Габриэль сказал:

– Сейчас мы столкнулись с эпидемией вампиризма, профессор Суонн. Разве можно придумать ситуацию, более подходящую к слову «террор»?

Суонн побледнел и смахнул со лба выступившую испарину.

– Но зачем меня привезли сюда? Чем я могу помочь?

Габриэль снова кивнул.

– Я собрал исследователей и ученых-фанатиков всех мастей. Мне подчиняются войска и полиция города, штата и страны. Не хватает только того, кто понимает, с чем мы столкнулись. У меня нет эксперта по вампирам.

– Хорошо, но ведь все мои познания основаны на фольклоре, мифах и преданиях.

Габриэль поднял фотографии мертвых детей.

– Профессор, вот это – дело рук вовсе не мифа. Сдается мне, что пора бы нам, всем до единого, живущим на этой планете, пересмотреть свои взгляды на то, что считать небылицами, а что – реальной угрозой, поджидающей на улицах наших городов.

Суонн отвернулся от фотографий.

– Ледниковый вирус, – прошептал он.

– Ледниковый вирус, – согласился Габриэль. – хотя теперь, наверное, придется придумать новое название. Например, что-нибудь на букву «В».





Охота на Анну Ли. Часть 1





Джеймс А. Мур


– 1 –




Дождь лил как из ведра, словно соревнуясь с темнотой в том, кто лучше скроет от глаз окружающий мир. А мне как раз нужно было рассмотреть, что происходит в здании на противоположной стороне улицы, которую запрудили полицейские машины и человек пятнадцать копов у Стэндфордского жилого корпуса.

Иногда и вампиру нет ни сна, ни отдыха.

Ветер бился о каменную стену, за которой я укрылся, а вода хлестала в глаза и уши. Несколько секунд я цеплялся половчее когтями, быстро произнес молитву и махнул через сорокапятифутовый промежуток между зданиями, истово молясь, чтобы не промазать.

Ага, вот и молния. Здоровская штука для атмосферы, правда? Яркая такая, а сразу за ней бывает гром, и если уж шарахнуло так близко, что ослепило, то и оглушит по полной. В этот момент я как раз летел к мокрой каменной стене, которую подсветила молния.

Когти. Помните про такое? Да, у меня когти. Для меня они в новинку, но штука нужная – не дали позорно шмякнуться и разбиться всмятку.

Камни грубые, не гладкие, что тоже очень выручило. Но главное – когти, врезавшиеся в раствор между блоками, спасшие меня от падения с высоты нескольких этажей на патрульную машину или парочку копов. Наверняка я звал маму или взывал к Господу. Стыдно признаться, но чуть не обмочился, хотя в такой ливень никто бы и не заметил.

Тихо проклиная все на свете, через несколько секунд я вскарабкался на крышу. От дождя никакого спасения не было, но, к счастью, там оказалась пара наружных блоков сплит-систем, за которыми удалось спрятаться от дежуривших на крыше копов, чего я, честно говоря, не ожидал. Впрочем, когда дело касается убийства сына известной политической фигуры, у них и мышь не проскочит. Тут наверху торчали двое, такие же промокшие насквозь и несчастные, как и я. Пройти мимо них оказалось не сложно.

Я нынче такой ловкий. Ну, когда не срываюсь в пропасть. Лестница – совсем другое дело, полицейских на ней не наблюдалось, но и спрятаться было некуда, поэтому пришлось двигаться быстро и бесшумно.

Я спустился на два пролета, когда меня заметил первый полицейский. Он что-то разглядывал в углу узкой лестничной площадки между пролетами, свет его фонаря ярким пятном рассеивал тьму вокруг. Помните, как круто выглядят шпионы в черной форме во всех этих боевиках? Оказывается, неспроста. Брюки у меня были черные, рубашка тоже, дождевик черный, мокрый насквозь, но пряжки на ботинках? Они были серебристого цвета и блестели. Он их заметил, когда я спускался по лестнице, и, не дав мне опомниться, тут же засветил фонарем в лицо, через секунду испустив истошный крик.

Замечу в его оправдание, что знаю, как выгляжу на работе – сам бы еще не так заорал. Я еще не упомянул, что я вампир? Это так. Только не совсем уверен, что терминология правильная.

Как бы там ни было, полицейский выхватил пистолет и прицелился мне в лицо до того, как перестал орать. Я заглянул в ствол и тоже закричал.





– 2 –





Мне кажется, надо немного рассказать о себе. Слушайте, это моя история, и я расскажу ее как хочу. К событиям мы еще вернемся, но считаю, что рано или поздно придется объяснить, чего ради я поперся на улицу в жуткую грозу, что заставило меня рискнуть прорваться сквозь армию вооруженных до зубов чикагских полицейских.

К этому моменту вы уже достаточно наслушались про вампиров, верно?

Я имею в виду, о Майкле Фэйне, врачах, работавших с ним, о других людях, столкнувшихся с такой же проблемой. Ну так вот, я один из них. Зовут меня Джон Ли. Я родился и вырос в Сан-Франциско, в Чайнатауне, американец в четвертом поколении, не чистокровный китаец, вообще ничего настоящего, но полукровка, чем очень горжусь. Как говорит дед, в родословной есть белые, корейцы, японцы и, конечно, китайцы. Зачем я все это рассказываю? Очевидно, из-за того, что происходит с тобой, когда ты подцепишь вирус В – вампирский вирус. Кто-то пытался предложить слово «вампирус», но не прижилось. Вы знаете, что Юки Нитобе теперь типа знатока среди журналистов? Она знает все о том, что сейчас происходит. Да. Парень, который предложил слово «вампирус», не спец. Если ты предлагаешь модное словечко, а оно не катит, брось это дело. Это спасет твою карьеру – в любом случае, то, что с тобой происходит, когда ты подцепил вирус, зависит от твоей родословной.

Мусорная ДНК – кто же знал, что у нее такие расистские взгляды? Короче, если у меня в роду и был старый типичный европеец, этого оказалось недостаточно, чтобы я превратился в этакого гламурного романтического героя.

Короче…

Я был на работе, занимался своим делом, выполнял кое-какие поручения одного местного типа, но закончить не успел – скажем так, я занимался выбиванием долгов, и давайте не будем дальше уточнять, лады? – не успел забрать деньги и рухнул как подкошенный. Если бы со мной не было друзей-напарников, я бы с того задания и не вернулся. Мы с Томми и Рио кореша аж с пятого класса. Они вызвали «скорую» и подробно объяснили, где я валяюсь, чтобы меня точно нашли, а сами рванули обо всем докладывать боссу.

Ну а я что? Я загремел в больницу с зашкаливавшей температурой – выше сорока пяти, а потом трое суток провалялся в коме. Но ни черта не помню. Меня преследовали очень странные сны, но об этом как-нибудь в другой раз.

В общем, главное, что все-таки очнулся. Я начал поправляться. Кое-что изменилось, но я постепенно привыкаю. Сначала изменился цвет волос. Я это говорю специально, потому что даже несколько поколений спустя в Чайнатауне полно людей с предрассудками. Почему это важно? Да потому, что когда я вышел из больницы, каждый волосок на теле стал белым, как снег. Не седым, не слегка выцветшим – белым. Многие посмотрели на них и подумали, что я выпендриваюсь, как когда мне было пятнадцать, и я выкрасил волосы в ярко-красный. То приключение закончилось тем, что отец побрил меня налысо. На этот раз все было по-другому. Мои волосы просто побелели. Почти все восприняли это нормально, но парочка соседей постарше спрятались по домам, едва меня заметили. Наверное, для некоторых, если волосы побелели, это плохая примета. Для меня? Да я понятия не имел. Зато сейчас понимаю.

Давайте я все объясню. Я не суеверный, наоборот, очень даже набожный, но я их понимаю. Если верить новостям – да здравствует Юки! – генетическая солянка, которая вызывает подобные изменения, в прошлом создавала проблемы. Некоторые, и в том числе парочка врачей, верят, что вампирские легенды со всего мира могут означать, что этот вирус существовал и раньше и заражал людей в прошлом. Слышали о прыгающих духах? Насколько я понимаю, если верить легендам, и такие твари когда-то существовали (а ведь предки могли и приврать, чтобы как-то объяснить эту бредятину), то я как раз один из них. Не потому, что у меня белые волосы. Не потому, что я вампир. И даже не из-за такой глубокой комы, что, считай, на том свете три дня пробыл. Нет. Трупное окоченение – rigor mortis – вот, что меня убедило.

После выписки из больницы целых три дня чертовски болели все суставы, ноги. Я слишком уставал, чтобы делать растяжки перед сном, ложился спать как обычно, а когда просыпался – аж кричал от боли. Каждое сухожилие в теле коченело, пока я спал. Буквально все. Ноги, руки, спину, бока тут же простреливало как молнией. Каждое движение причиняло нестерпимую боль. Знаете, кто мне помог? Младшая сестра Анна. В отличие от меня, Анна ведет здоровый образ жизни. Занимается йогой, выполняет весь комплекс тайцзи, питается правильно и, в довершение всего, круглая отличница. Но именно она поняла, что мне нужны растяжки, и помогла их делать, хотя я проклинал все на свете и постоянно грозился ее прикончить.

У спортсменов в мышцах накапливается кислота. Оказывается, мое тело производит много таких кислот или что-то подобное. Это побочный эффект моего состояния. Либо делай каждый день растяжки, и помногу, либо будешь инвалидом. Что ж, научился делать растяжки. Постоянно.

Но к этому вернемся потом. Давайте поговорим о копе.





– 3 –




Коп начал орать, чтобы я стоял на месте, я, признаться, немного запаниковал. Я попытался удрать. А что, в молодости частенько приходилось, вот при виде ствола рефлекс и сработал.

Дело в том, что бегаю я сейчас очень и очень быстро. На крыше я очутился в мгновение ока, прежде, чем понял, что происходит. И только когда я уже был там, коп не только начал меня преследовать, но и сообщил по рации всем в здании, что следует за подозреваемым, и тем на крыше тоже. В общем, те два парня, мимо которых я прошмыгнул раньше, двигались в моем направлении. Мне некуда было деваться от троих вооруженных профессионалов, которые жаждали узнать, какого черта я делаю на месте преступления.

Слушайте, я много чем занимаюсь, и не все это хорошо. Я зарабатываю свой кусок хлеба сомнительными делишками, мне нравится выбирать в жизни лучшее, поэтому я занимаюсь сомнительными делами для сомнительных людишек. Улавливаете? Хорошо. О некоторых вещах я не люблю особенно рассказывать. Но людей я не убиваю. Это не по мне. Я в свое время ранил многих и, ложась спать, не раз об этом сожалел, но они быстро восстанавливались от ран. Только от смерти не вылечишься, так что это не для меня.

Знаете, оружием убивают. Поэтому я никогда его не ношу. А вот люди, гоняющиеся за моей задницей, думают иначе. Ищут убийцу с замашками супермена и с моим прикольным видом. А учитывая то, что я проскакал два лестничных пролета за семь гигантских шагов, я вроде подходил под это описание.

Поэтому у меня было три варианта действий и пара секунд, чтобы выбрать из них один. Во-первых, я мог сдаться. Должен сказать, что это никуда не годилось. Почему? Да потому, что я сейчас был чудовищем, а парни были вооружены. Они были из тех, кто сначала выпустит из вампира кишки, а потом забеспокоится, правильно ли поступили. Этим шансом я воспользоваться не мог, ведь они как раз искали вампира, который был убийцей.

Во-вторых, я мог пойти прямо на них, что мне тоже не нравилось. Я знал, на что способен. Я намного сильнее, чем раньше, быстрее и чертовски крепок. При благоприятных обстоятельствах могу вступить в схватку и выйти из нее живым без проблем. Но я не пуленепробиваемый, а если и так, то это свойство еще не проходило испытаний.

И тогда у меня остался единственный выбор, и я его принял – бежать. Прямо со стены здания.

На самом деле я подбежал к краю и упал. А пока падал, визжал, как девчонки, и цеплялся когтями за подоконники, и орал еще громче.

Пролетев четыре этажа, я схватился за оконный карниз и остановился. Через две секунды я уже лез в окно, ни капли не беспокоясь, что разбужу обитателей квартиры. Я посидел на корточках на окне пару секунд, посмотрел, что не приземлюсь ни на кого, и что никого не поранил разбитым стеклом, и побежал. В комнате было темно, но мне то что. Вот еще один приятный побочный эффект новой жизни. Анна твердит, что у меня «кошачьи глаза», когда я превращаюсь в чудовище. А мне известно, что я хорошо вижу, как в темной комнате, так и в светлой. Я вышел из той спальни в коридор, оттуда в гостиную и к выходу. Мне крупно повезло, что квартире никого не оказалось.

Выйдя из квартиры, я огляделся и направился прямо к лестнице. А какой у меня был выбор? Нужно было спуститься до пятого этажа, то есть на три этажа ниже того места, где я стоял, и потом проверить, что там внизу. Надолго я там не задержусь. Я знал, что ищу, и если найду, то можно уходить. Я бегом спускался по ступенькам и не останавливался. Если бы остановился, то коп, на которого наткнешься, успел бы прицелиться и выстрелить.

Я бы солгал, если бы сказал, что все замедлилось как в кино. Говорят, такое случается, но только не со мной. Как только я начал двигаться, у копа на лестнице было достаточно времени увидеть, что я приближаюсь, прежде чем я его ударил в грудь и проскочил мимо. Я не оглядывался, чтобы проверить, но слышал, как он стукнулся о стену и упал.

Когда я спустился на площадку, у меня не было времени вести себя по-человечески, так что я уцепился за стену и немного по ней пробежался. Потом оказался у следующего пролета и спустился по ступенькам. Дверь на лестничную площадку как раз открывалась. Я захлопнул ее со всей силы, и увидел, как прогнулась металлическая рама и сама дверь тоже. Копов с шестого этажа не принимаем, но спасибо за участие.

На пятом этаже был настоящий кавардак. Но выбора опять же не было, потому что именно туда я и стремился – к месту преступления. И это значило, что там было полно полицейских, несмотря на сигнал тревоги и требования подняться наверх, большинство не сдвинулось с места. Они изучали место преступления. Я вбежал в дверь с лестничной площадки и думал только о том, что поступаю неправильно.

Вампиры здесь непривычны. Никто еще не решил, что делать с «эпидемией», и тут я еще усложняю проблему, потому что порчу сцену преступления. Я уничтожаю улики, какие есть, и в процессе оставляю свои следы, потому что как полный идиот, не ношу перчаток. Это моя отличительная черта. Я не святой. А сколько неприятностей я приношу вампирам. Не сомневаюсь, что когда-нибудь они до меня доберутся. Но разве у меня есть выбор? Беда в том, что где-то рядом шляется чудовище-убийца, а я за ним гоняюсь от самого Сан-Франциско, охочусь за проклятущим, потому что он отобрал у меня сестру, а для меня в мире нет никого дороже Анны.





– 4 –




Вскоре после того, как я оклемался и вернулся домой, я обнаружил неприятную правду о своем состоянии. Уже тогда успел наслушаться всякого про этих вампиров, но когда я заболел, их было мало, а когда вышел из больницы, никто даже не говорил об эпидемии. Нет, вру. Кроме Мэгги Руис. Она мне позвонила и спросила, можно ли со мной поговорить. Она слишком поздно обо мне узнала, чтобы задержать в больнице, предлагала заплатить, чтобы я пришел к ней на прием, или хотела прийти ко мне. Сказал, что подумаю. Я подумал, что она чокнутая.