Вперед, русичи!
Часть 38 из 50 Информация о книге
– А где это «у вас»? – Пытаясь избежать дальнейших расспросов, Павел сам задал вопрос. Но ответ его разочаровал. – Да я, почитай, всю тайгу исходил, а такого не встречал. – Мужик продолжал рассматривать брошенные им растения. – Издалека, видать, плутаешь, – задумчиво закончил он. – Ага, – подтвердил Павел, – а вы куда идете? – паренек решил не отступать и выяснить, в какие края на этот раз забросила машина. – В крепость иду, – ответил тот, – охотник я. Не сезон еще за пушниной, а тут Морозов караван собирает, к монголам торговать идет. Проводники да работники нужны, а я уж не раз ходил. Он справно платит. А ты не туда идешь? – Туда, – согласно кивнул Пашка. – А это далеко? Крепость-то? – Да нет, – также охотно ответил мужик, – верст пять еще вниз по Бии. Сам-то я с верховьев, с Сайдыпа, слыхал? Павел в ответ пробурчал что-то непонятное и тут же спросил: – А что за крепость-то? – Здорово живешь, – удивился охотник, – идешь сам не знаешь куда? – В его глазах вспыхнуло настороженное недоумение. – Бийская крепость. Какая же еще-то! Не крепость это, город уже, это мы по привычке крепостью величаем. – Ах, Бийск! – радостно воскликнул парень. Обрадовался он потому, что название этого города слышал не раз. И хоть удивился, что занесло его на далекий Алтай, но все же это родная земля, Сибирь, Россия, а не какое-то африканское побережье. Сам он здесь не бывал, а вот родители ездили. И каждый год мечтали еще раз побывать, но все экспедиции мешали. Здесь недалеко, в Сростках, родился любимый их писатель – Василий Макарович Шукшин и каждый год проводились литературные чтения. – Вот здорово, – забывшись, продолжал он, – а я в Сибири-то никогда и не был. – Откуда же ты? – С Волги! – Слыхал про реку такую, – покачал головой охотник, – не был только. Далеко ж тебя занесло. По нужде бежишь али как? – Давайте-ка лучше спать, – поняв, что разговор опять принимает нежелательный оборот, предложил Павел, – а то уже глаза слипаются. – И то верно, – согласился тот, – утро вечера мудренее. Уж скоро и светать будет. Часок-другой покемарим и в путь. Тут недалече, до рассвета выйдем, так с солнцем и придем. Слушая рассуждения мужика, Павел молча стянул с себя шкуру, бросил ее на землю и прилег на мягкий ласкающий мех. – А шаманов-то я видел. По горам кого только не увидишь. Врачевать они горазды, да и порчу при случае напустить могут… Мужик продолжал разговаривать сам с собой, а Павел под его негромкую убаюкивающую речь быстро уснул. Казалось, прошло всего несколько секунд, но проснулся он от ярких лучей восходящего солнца. Открыв глаза, увидел золу потухшего костра и сразу вспомнил, где находится. «До солнца же хотели выйти, – подумал он и тут же испуганно вскочил. – Кресло!» Кресло стояло метрах в сорока от костра, все так же опутанное тропическими растениями. А вот вчерашнего охотника нигде не было видно. Зябко поежившись, Павел огляделся. Поднимающееся солнце разогнало предрассветную дымку. И если справа от него лежало ровное чистое поле, настоящая степь до самого горизонта, то слева, за довольно высоким обрывом, созданным за века, бежала широкая река, голубыми водами омывая зеленые корабли островов. А на противоположном берегу темнел сосновый бор, далеко за которым высвечивались вершины покрытых снегом гор. Из-за расстояния и дымки они казались фантастическими люстрами, подвешенными над землей. Невольно Павел замер и залюбовался красотой и величием открывшейся его взору картины сибирской природы. «Вторая Швейцария», – вспомнил он восторженные слова матери после возвращения из Сростков. Швейцарии он не видел, но и подобной красоты – тоже. – Проснулся, – вздрогнул он от неожиданно раздавшегося совсем рядом голоса. Быстро обернувшись, Павел увидел неслышно подошедшего охотника. Тот вывалил у костра охапку валежника и принялся за разведение костра. – До свету же хотели выйти? – Хотели, – согласился охотник, – больно сладко спал ты, будить жаль было. Да и штуковину эту твою осмотрел, – он махнул рукой в сторону кресла, – волоком-то мы ее далеко не утащим. Аль она сама катиться может? – И он выжидательно посмотрел на Павла. – Сама не может, – ответил встревоженно тот и побежал к машине. Ему захотелось удостовериться, что своим осмотром мужик ничего не повредил. Поэтому и не увидел разочарования, мелькнувшего в глазах охотника после такого ответа. – Вот и я так подумал, что не может, – вздохнул охотник. – А то люди про всякие чудеса бают, – и он еще раз вздохнул и добавил, глядя на осматривающего кресло парня: – Да я ее пальцем не тронул, будь она неладна. Поглядел только. Пока мужик все это говорил, сумел развести костер, и Павел, убедившись, что на машине даже настройка не сбита, с удивлением увидел, как тот нанизывает на вертел двух невесть откуда взявшихся довольно крупных рыбин. – Это что за чудо такое? – успокоившись, уже весело спросил он, подходя к костру. – Подхарчиться надо, – деловито пояснил мужик, – пока ты спал, я до свету этих харьюзов выдернул, у тебя-то, гляжу, никаких запасов нет. – Чего нет, того нет, – развел руками Павел. С удовольствием он отведал поджаренной на вертеле свежей сочной рыбы. – Так как же мы до крепости-то добираться будем? Про машину-то я и не подумал. Охотник, ничего не отвечая, вытер о штаны руки, развязал еще какой-то мешочек и бросил в котелок с кипящей водой сушеную траву. Вокруг сразу начал распространяться густой, терпкий аромат. После чего внимательно посмотрел на паренька. – Хлеб-соль делили, пора бы уже и ознакомиться, – сказал он и тут же первым представился: – Меня Амельяном кличут. – А я Павел, Пашка. Мужик серьезно склонил в поклоне голову в ответ на представление паренька. – Амельян – это Емельян, что ли? – смутившись от незнания обычаев поведения в этом веке, спросил Павел. – А по батюшке как? – Амельян и Амельян, – пояснил мужик, – а батюшку моего и тревожить неча, чай не урядник. – И он махнул рукой, считая разговор оконченным. Испытывая неловкость, Павел немного помолчал, а потом все же решился задать вопрос про Дашу. Честно говоря, он уже давно не верил, что таким путем сможет ее найти. Слишком непредсказуемым было поведение машины, переносившей его не только из века в век, но и в разные точки земли. Но и отступать перед самым концом путешествия не хотелось. Вопрос был только в том, следует ли ему вместе с охотником добираться до крепости, узнает ли он там что-то новое, или же прямо здесь сесть в кресло и перенестись в свой родной век. Но совершенно неожиданный ответ мужика положил конец его колебаниям. – Девчушку-то? – переспросил тот. – Ту, которую Осип по весне еще подобрал? А ты откель знаешь? – Да не знаю я, – взволнованно ответил Павел, – ищу я ее просто очень давно. Не верил уже, что и найду. Да и сейчас неясно, она это или не она? Вы уж расскажите, что знаете, – просяще закончил он. Охотник не заставил себя долго упрашивать. И вот что узнал Павел из его рассказа… Еще весной знакомый его, крепкий хозяин из Сростков, Осип Бедарев, подобрал на дороге, неподалеку от крепости, девчушку. Черноволосую, с карими глазами. Та, озябшая от весенней утренней прохлады, в одном ситцевом платье и странной обуви, стояла у дороги. Как там оказалась, кто такая и откуда шла – толком ничего не рассказывала. Вот и подобрал ее Осип, отогрел, накормил и домой привез. – Так и живет с ним в Сростках, – закончил он. – По хозяйству управлять помогает. Он уж и рад не рад, ловкая да работящая. А вот кто такова, пока и не вызнал. А зовут как, не знаю – не любопытствовал. Ну, так что, твоя, что ль? – Похоже, – возбужденно ответил Павел. Он внимательно, веря и уже не веря в удачу, слушал рассказ охотника. Не похоже было, что тот что-то выдумывает. Да и причин у него для этого не было. К креслу особого интереса не проявлял, особенно после того, как узнал, что само ездить оно не умеет. Задерживать его Амельяну тоже было ни к чему. Так что рассказывал он, видимо, то, что знал и слышал на самом деле. Он даже видел девчушку эту. Но как Павел ни пытал, ничего, кроме «чернявенькая, кареглазая, шустрая да работящая», от того не добился. Да платье на ней было добротное, красивое, но больно легкое. На первый взгляд все сходилось. – А как в эти Сростки попасть? – нетерпеливо спросил он, готовый действовать сию же секунду. – Так мы же в крепость идем, – ответил мужик, разливая терпкий ароматный травяной чай, – а там завтра поутру и торговый караван отправится. Мимо Сростков не пройдем. – А далеко дотуда? – Завтра же там и будешь. – Завтра! – обрадовался Павел. Он уже и считать перестал, сколько находится в путешествии. Все договоренные с Вадькой сроки давно прошли. А семь бед – один ответ. – А до крепости-то мы как с машиной доберемся? – спросил он, понимая, что без помощи охотника ему вряд ли справиться. Еще счастье, что наткнулся он на такого общительного и нелюбопытного человека. Охотник и сейчас с интересом поглядывал на суету возбужденного парнишки, но никаких вопросов не задавал. – Мужики из сел в город поедут, с ними и доберемся, – коротко ответил он… Так и получилось. Прошло немного времени, и вдали послышался тележный скрип, конский топот и негромкий людской говор. Амельян быстро договорился с крестьянами, на телегу погрузили кресло, шкуру, Павел с магнитофоном в руках вместе с охотником пошел пешком. Солнце уже поднялось довольно высоко, и на смену утренней свежести пришел летний зной. Путь до города проходил без всяких происшествий. Павла лишь удивило то, что ни кресло, ни магнитофон, помимо брошенных любопытных взглядов, никакой реакции у крестьян не вызвали. Зато меховую шкуру они долго рассматривали, поглаживали руками, даже заспорили о качестве выделки и долго изумленно качали головой. Бийск расположился на берегу реки. И чтобы попасть в него, пришлось спускаться по дороге, проложенной по довольно крутой стене обрыва. Сам город хорошего впечатления на Павла не произвел. Пыльный, грязный, с невзрачными домами, среди которых выделялись добротные купеческие постройки, по-видимому, последних лет. Он больше напоминал большое село в его понимании. Настоящим украшением его были, пожалуй, несколько нарядных церквей с золочеными куполами. Ему, видно, еще и повезло, что попал он сюда не в дождливую погоду. Кругом сушь, но телега местами объезжала или с трудом выбиралась из непросыхающей грязи. Местность была прибрежная, низменная, болотистая. Как только попадали в тень, так донимали комары. Наконец телега остановилась у ворот какого-то дома. – Приехали, – бросил Павлу охотник. – У Степана остановимся. И они, поблагодарив крестьян, сняли с телеги кресло, положили на него шкуру. Амельян начал стучать в ворота, за которыми после громкого лая собак послышался чей-то глухой голос: – Чего надо? Ворота распахнулись, и в них появился двухметрового роста мужик с широченными плечами и топором в руке. От его сурового взгляда Павел даже оробел. Но тот, увидев охотника, вдруг радостно улыбнулся. – Амельян? Никак с Морозовым опять собрался? Заходи! Новостями хоть поделишься. Плотничаю я тут, – добавил он, кивнув на топор. И тут же, обернувшись во двор, крикнул: – Варька! Накрывай на стол. Гости у нас. На Павла он больше не обращал никакого внимания, приняв как само собой разумеющееся, что этот чудно одетый паренек – попутчик Амельяна. Затащив кресло во двор, они прошли в широкую светлую горницу. В доме уже хлопотали женщины, накрывая на стол. Помогала им девчушка лет двенадцати. Она ежеминутно бросала на Павла любопытные взгляды. А тому было не до хлопот и суеты. В другое время он, конечно, был бы более внимателен даже к обстановке дома, ведь не каждый же день удается побывать в девятнадцатом веке. Но сейчас все его мысли были заняты тем, как быстрее добраться до Сростков, до той неизвестной девушки, которая так похожа на Дашу. После обеда Амельян с хозяином ушли в город. Как понял Павел, часть каравана уже сегодня переправится через Бию, другая – рано поутру. И на рассвете тронутся в горы. Амельян, как сказал сам, пошел пристраиваться к делу. Он звал с собой Павла, но тот отказался, сославшись на усталость. На самом же деле он просто не хотел ходить по городу и своим видом вызывать удивление у окружающих. Да и на всякие расспросы отвечать не хотелось. Ему отвели комнату в доме, но спать тоже не хотелось. Он так и бродил из угла в угол, торопил время, а оно, как всегда в таких случаях, тянулось очень медленно. Дуняша, эта симпатичная хозяйская дочка, несколько раз как бы ненароком заходила к нему в комнату и, не в силах скрыть любопытства, пыталась вызвать его на разговор. Но в итоге и ее рассердила замкнутость странно одетого парня, и она оставила его в покое. А Павел и в город-то не пошел, опасаясь в первую очередь не взрослых, степенно скрывающих свое любопытство, а маленьких сорванцов, которых он во множестве заметил на улицах, еще когда входили в город. Отправление купеческого каравана к монголам было, конечно, большим событием для небольшого сибирского городка. И ребятня старалась успеть всюду. Стать одной из диковинок ему никак не хотелось. День прошел без каких-либо событий. Лишь ближе к вечеру в дом вернулись Амельян, хозяин и еще какой-то мужик. Как понял Павел, именно в «его команде» предстояло ему и Амельяну отправляться в путь. И не странный костюм паренька, не машина времени, а все та же меховая шкура вызвала у Ефима – так звали мужика – восхищенный и даже завистливый взгляд. Он долго мял ее в руках, цокал языком, а затем начал выспрашивать Павла, где он такую диковину добыл. И тот, чтобы отвязаться от назойливых вопросов, неожиданно для всех вдруг подарил ее Ефиму. – Раз уж вместе едем, – сказал он, – берите ее себе. Дарю. Мне все равно тяжело с ней таскаться. Мужик аж опешил от таких речей. Но тут же, схватив и сворачивая шкуру, рассыпался в благодарности. – Вот спасибо-то. Вот хорошо-то. Оно, конечно, несподручно с такой поклажей таскаться. А я ее к делу пристрою. Тебе и местечка на телеге выделю, не сумлевайся. Ходок-то ты, видать, не знатный. Так что лучшее место будет. Уж я своему слову хозяин.