Второй взгляд

Эти песни и есть их история. Как и все предания абенаки, они передаются из уст в уста — слова, записанные на бумаге, ничего не значат, пока не превратятся в легенду. Сегодняшний день тоже станет легендой, и когда-нибудь внучка Чарли Роупа поведает ее своим внукам… Любопытно, есть ли среди присутствующих те, кто помнит, что творилось в Комтусуке во времена Спенсера Пайка? Тот факт, что прошлое покрыто пеленой безмолвия, был исполнен зловещего смысла. Никто не рассказывал о тех печальных событиях детям и внукам. Люди хотели стереть их из памяти. Но помнить было необходимо, в этом Илай не сомневался.

— Это просто произвол, — произнес чей-то голос за его спиной.

Обернувшись, Илай увидел Рода ван Влита, стоящего в окружении репортеров. Тот кипел от ярости.

— Эта земля принадлежит нашей компании. Честно говоря, мне ровным счетом наплевать, что здесь было прежде. Наша компания приобрела ее на абсолютно законных основаниях, — заявил он, вытащил из папки договор, заключенный со Спенсером Пайком, и помахал им в воздухе.

— Вам наверняка вернут деньги, — сказал Илай, хотя вовсе не питал подобной уверенности.

Род ван Влит тем более не мог надеяться на это. В ответ на слова Илая он лишь злобно прищурился.

— Идите к черту! — бросил он, разорвал на мелкие части договор и начал протискиваться сквозь толпу.

Клочки бумаги, легкие, как перья, кружились в воздухе. Наблюдая, как они опускаются на землю, Илай заметил, что в грязи зеленеет какой-то росток. Крокус, судя по всему. Промерзшая насквозь земля, похоже, начала оттаивать. Кто знает, что еще скрывается в ней?

Илай сунул руки в карманы и подошел к группе поющих индейцев. Слова песни, казалось забытые давным-давно, сами собой слетали с его губ. За много миль отсюда жители Свантона и Моррисвиля, которые, сами того не сознавая, слушали песню, принесенную ветром, на мгновение перестали косить свои лужайки и протирать кухонные столы. Они почувствовали, что эта мелодия проникает в душу и что-то меняет в ней.



Конечно, все это были мелкие чудеса. Но в том, что каждый раз происходит чудо, жители Комтусука не сомневались. Не приклеивался скотч — и они многозначительно улыбались. Дыни, продававшиеся в магазине на автозаправке, источали столь сильный аромат, что он достигал ближайших домов, — и все понимали: это неспроста. Некоторые горожане находили в своих бумажниках четырехлистный клевер, лежащий между самыми крупными купюрами; другие слышали, как рысь надрывно вскрикивает в холмах, точно кого-то оплакивая. Были и такие, кому подушки казались по ночам подозрительно мягкими. В общем, все происшествия, которые можно было бы объяснить множеством причин, теперь считались проделками призрака.

Однажды утром Росс вышел на крыльцо и увидел нечто, заставившее его вздрогнуть от неожиданности. Конечно, это могла быть шутка соседских детей. Но Росс подозревал, что они тут ни при чем. Кто-то аккуратно разложил семнадцать крошечных камешков в форме сердца. Росс догадывался, чья это работа.



Нет, это была не его мама. Сидя на кровати, Итан наблюдал, как самозванка, похожая на маму только внешне, собирается на свидание. Напевая что-то себе под нос, она вдела в уши серьги с камешками, намазала ресницы дурацкой черной ваксой, которой прежде пользовалась чрезвычайно редко, и принялась брызгать духами в самые неожиданные места — под колени, на живот.

— Собираешься чпокнуться с ним? — осведомился Итан.

— Что-что?

— Не строй из себя дурочку. Уж если встречаться с парнем, так по-серьезному.

Шелби, сосредоточенная на том, чтобы надеть туфли на высоком каблуке, на мгновение оцепенела.

— Ты уверен, что я нуждаюсь в подобных советах? — наконец произнесла она.

— Хороший совет никому не повредит, — парировал Итан.

— Согласна, — кивнула Шелби. — Но, честно говоря, я пока не уверена, что последую твоей рекомендации.

— На твоем месте я бы сделал это, — заявил Итан, разглаживая складки на покрывале. — Но только в том случае, если он разрешит тебе пару раз пальнуть из пистолета.

Шелби отчаянно пыталась скрыть улыбку и придать своему лицу выражение величайшей серьезности.

— Я передам ему, что ты поставил именно такое условие.

Итан припомнил все, что ему было известно о поцелуях. Это занятие казалось ему не слишком приятным. Все равно как если бы девчонка плюнула в стакан, а потом предложила ему выпить.

— Но если тебе не хочется, можно обойтись и без этого, — милостиво разрешил он.

Шелби подошла к сыну, взялась за козырек его бейсболки и передвинула его на затылок.

— Давай вернемся к этому разговору, когда ты вырастешь.

— Я не собираюсь целоваться с девчонками. Даже когда вырасту, — отрезал Итан, наблюдая, как мама привередливо оглядывает свое отражение в зеркале.

Надо признать, выглядела она классно. Сияет, словно внутри у нее лампочка. Сразу видно, человек втрескался по уши.

— Преждевременное заявление, мой милый. Придет время, и ты почувствуешь, что больше всего на свете хочешь поцеловать какую-нибудь девочку.

— Ты думаешь, найдется девчонка, которая захочет целоваться со мной?

Шелби молча взглянула на сына, потом опустилась рядом с ним на кровать. Коснулась его лица так бережно, словно это была величайшая драгоценность, а не белая как мел пугающая маска.

— Захочет, и не одна, уверяю тебя, — прошептала она. — Хорошеньким девчонкам придется выстраиваться в очередь.

— Посмотрим, — буркнул Итан, отворачиваясь от нее.

Шелби знала, что он хочет сказать: «Посмотрим, доживу ли я до этого».

Она обняла сына за плечи, и по непонятным причинам он не стал выскальзывать из ее объятий, хотя еще год назад заявил, что терпеть не может всех этих телячьих нежностей. Ее глаза светились, предвкушая выход в мир, где не было Итана. Он знал: рано или поздно ей придется жить в этом мире. И потому нашел в себе силы отпустить ее.




Росс проснулся оттого, что кто-то поцеловал его. В темноте своей спальни он ощутил, как мягкие губы прижались к его губам и чье-то дыхание смешалось с его собственным. Он выпростал руки из-под одеяла, пытаясь задержать этот сладостный миг и не дать ему перетечь в следующий. Но, открыв глаза, увидел, что пальцы его сжимают пустоту.

Росс взглянул на будильник и включил лампу. Сон как рукой сняло. Росс сел в постели, огляделся по сторонам и убедился, что его догадка верна: в комнате нет никого, кроме него самого, дверь плотно закрыта. А его постель осыпана сотнями лепестков роз.

— Где ты?

Росс вскочил с кровати в одних трусах, схватил одеяло, тряхнул его и бросил на пол. Потом проделал то же самое с матрасом. Отодвинул кровать от стены и заглянул в образовавшуюся щель. Никого. Разочарованный, запыхавшийся, он опустился на ковер и закрыл лицо ладонями. Почему, почему ему так не везет? Почему у всех есть причина, чтобы жить, а у него нет?

Раздался стук в дверь.

— Росс? Ты спишь? Мне показалось, что-то упало.

Росс поднялся на ноги и отпер дверь. Шелби, разодетая в пух и прах, стояла в коридоре и пыталась заглянуть в комнату через его плечо.

— Я запнулся о ковер и упал, — сообщил Росс.

— Боже мой! Ушибся?

— Не смертельно, — заверил Росс и окинул сестру оценивающим взглядом. — Ты выглядишь сногсшибательно.

Шелби вспыхнула:

— Спасибо. Честно говоря, я собираюсь на свидание. Ты обещал присмотреть за Итаном.

— Да-да, я помню, — кивнул Росс, хотя не помнил ровным счетом ничего. — Дай мне минуту.

Закрыв дверь, он поднял с пола джинсы и натянул их. Он был обречен влюбиться в Лию, у них слишком много общего. Как и Росс, она отдала бы все, чтобы изменить обстоятельства своего существования… но не представляла, как это сделать.

Он по-прежнему ощущал на губах вкус поцелуя.

Подняв ворох белья, валявшийся на полу, он бросил его на кровать. Простыни все еще благоухали розами. Но лепестки исчезли, не оставив следа.



Иногда быть копом не так уж и плохо. Сегодня Илай убедился в этом в очередной раз. Ему хотелось, чтобы их с Шелби свидание прошло на высочайшем уровне, но в два часа ночи, когда рестораны уже закрыты, поужинать с девушкой — это целая проблема. К счастью, Илаю не составило труда эту проблему разрешить. Он отпер дверь итальянского бистро и широким жестом распахнул ее перед Шелби. Она вдохнула воздух, пропитанный запахом чеснока и душицы.

— Вы подрабатываете здесь поваром? — улыбнулась она.

— Нет. Я просто знаком с хорошими людьми.

Он провел Шелби к столику, который накрыли для них еще вечером. Бутылка красного вина, свеча в подсвечнике. На тарелке Шелби лежит роза.

Эдди Монтеро, хозяин бистро, обратился к Илаю за помощью около месяца назад. Он знал, что один из его служащих ворует из кассы, но никак не мог поймать его за руку. Найти воришку удалось при помощи нескольких скрытых камер. Впрочем, Илай не сомневался, что преступник остался безнаказанным. Вряд ли у Эдди хватило храбрости устроить нагоняй своей мамаше, которая иногда подменяла заболевших официанток. Мамочка, увы, имела склонность к клептомании. Тем не менее Эдди был доволен, что все выяснилось. Доволен до такой степени, что разрешил Илаю явиться в заведение в неурочный час, вручил ему ключи от входа и даже приготовил ужин, который ждал гостей в духовке. Великодушно, ничего не скажешь. Жаль только, красное мясо в меню ужина не входило.

— Вы же знаете, я не могла прийти раньше, — сказала Шелби, когда он отодвигал для нее стул.

— Это даже хорошо, — усмехнулся Илай. — По крайней мере, сейчас я буду единственным парнем, который на вас пялится.

Нынешняя Шелби Уэйкман, в облегающем черном платье и туфлях на высоком каблуке, не имела ничего общего ни с той серой мышкой, которой притворялась в библиотеке, ни с сумасшедшей матерью, которой становилась рядом с сыном. Волосы ее были собраны на затылке в изящный узел, и, наверное, от этого ее глаза казались ярче, а губы свежее. Илай и прежде ощущал, что между ними существует взаимное притяжение, но теперь он был покорен окончательно и бесповоротно.

Он принес из кухни салат и закуски, разлил по бокалам вино.

— Не знаю, что за вино для нас выбрал Эдди, — усмехнулся он. — Я вечно путаю рислинг и риуните.

— По-моему, у риуните другая пробка, — заметила Шелби. — Ее надо отвинчивать, а не вытаскивать, как здесь.

— Видите, улики всегда найдутся. — Илай коснулся бокалом бокала Шелби. Раздался нежный хрустальный звон. — Ну, за первое свидание!

Шелби покачала головой и поставила бокал на стол:

— Я не хочу за это пить.

— Почему? — спросил Илай, ощущая, как сердце его тревожно сжалось.

— Знаете, я поразмыслила и поняла, что не хочу никакого первого свидания. Первое свидание — это неизбежный кошмар. Разве нет?

Илай не сразу нашелся с ответом.

— И что же нам теперь делать? — растерянно пробормотал он.

— Предлагаю начать сразу со второго, — лучезарно улыбнулась Шелби.

— То есть вести себя так, словно наше первое свидание уже было? — уточнил Илай.