Запах смерти

— А без них вы выдвигать обвинения против Гэри Леннокса не станете?

— Нет, хотя, полагаю, нам удастся обойти это. Я-то надеялась, что мне удастся уговорить вашего приятеля Одуйю убедить Лолу в том, что в ее интересах сотрудничать с нами. Доказать невиновность, ну все такое. Но сейчас этого не получится.

— Он мне не приятель, — возразил я и вдруг встрепенулся, когда до меня дошел смысл ее слов. — Почему не получится?

— Потому что он и Лоле больше не приятель, — ответила Уорд, когда я открывал ей дверь. — Она его уволила, еще сегодня днем.





Глава 23




Подарив нам короткую передышку от дождей, на следующее утро солнце все-таки сдалось и даже не предпринимало новых попыток выглянуть из-за туч. Фары встречных машин отражались в залитых лужами мостовых всю дорогу из Бэллэрд-Корт до морга. Я выехал раньше, чем нужно. Мне предстояло встретиться с Парек на официальном осмотре костей из котельной, но прежде я хотел заняться еще одним делом.

Крохотные кости нерожденного ребенка Кристины Горски вымачивали уже несколько дней. Каждое утро я звонил в морг узнать об их состоянии и напомнить о необходимости сменить воду. Мягких тканей на них и так было совсем немного, теперь же их наверняка не осталось вовсе, так что ничто больше не мешало мне заняться ими. Впрочем, я понимал, что в первую очередь Уорд ждет от меня отчета по костям из котельной. В общем, с ребенком придется подождать.

Косточки, когда я осторожно вынул их из воды, казались особенно хрупкими. Некоторые были так малы, что их приходилось брать с помощью пинцета. Микротрещины, выявленные рентгеном на обоих запястьях, невооруженный глаз не видел вообще. Скорее всего причиной их стали грызуны или они появились, когда тело матери перетаскивали на новое место. Впрочем, выяснить это пока не представлялось возможным. Положив кости в чистую воду, я со вздохом вышел.

Осмотр обугленных костей из бойлера не занял много времени. При наличии левой берцовой кости, правой лодыжной кости и россыпи фаланг рук и ног работы судебному патологоанатому практически не было — собственно, Парек и не ожидала ничего иного.

— Доброе утро, доброе утро! — воскликнула она, вихрем врываясь в комнату для совещаний. — Ну что, разделаемся с этим побыстрее, ладно?

Само совещание носило чисто формальный характер и продлилось не дольше, чем этого требовал регламент.

— Виделись в последнее время с коллегой? — спросила Парек, когда мы с ней выходили из комнаты.

Я не сразу понял, кого она имела в виду.

— С которым?

— Ну не с собакой-ищейкой же! С нашим уважаемым судебным тафономистом Дэниелом Мирзом.

Последний раз я с ним общался в ночь, когда он позвонил мне с просьбой о помощи. По моим расчетам, Мирз должен был как раз заканчивать с Кроссли, хотя, если Уорд грозилась позвать его для изучения костей из бойлера вместо меня, вероятно, уже и разделался с тем этапом.

— Пару дней не встречал. А что?

— Да так. — Она хитро прищурилась. — Раз уж вы работали здесь, я думала, вы могли бы и заглянуть к нему, узнать, как дела.

Парек толкнула дверь в смотровую, оставив меня гадать, что она хотела сказать.

Накануне вечером Уорд не вдавалась в детали, сообщив лишь, что у Мирза проблемы. Я предположил, что это как-то связано с идентификацией женщины, поисками соответствия найденного тела с медицинской и стоматологической картами Марии де Коста.

Ну в этом ему моя помощь не требовалась. А если и требовалась, я уже раз обжегся, помогая ему. Вряд ли об этом стало известно Парек, но повторять ту ошибку я не собирался. С чем бы там ни столкнулся Мирз, справляться с этим ему предстояло самому.

Как и ожидалось, осмотр свелся к формальности. Рентген не выявил никаких давних повреждений, которые помогли бы с идентификацией, а все остальное практически повторяло то, что я уже выявил на месте, в котельной. Значительный размер отдельных костей вроде лопатки подтверждал мои предположения о высоком росте и капитальном сложении неизвестной жертвы, скорее всего (но не стопроцентно) мужчины. Измерив большую берцовую кость с помощью профессиональных инструментов, я уточнил свою первоначальную оценку роста, определив ее в сто восемьдесят пять сантиметров. То есть шесть футов и один дюйм. Тоже, конечно, приблизительно: притом что определять рост по длине костей ноги можно довольно точно, его хорошо было бы проверить по длине и других, недостающих в нашем случае костей. И ни Парек, ни я не рискнули высказать предположения о причинах смерти.

Два найденных обломка ребер свидетельствовали о какой-то серьезной травме, но стало это решающим фактором или нет, мы не знали. Оба ребра имели диагональный излом с зазубренной, острой как нож кромкой. Подобное повреждение может быть смертельным в случае, если острая кость пронзит сердце, артерию или хотя бы повредит легкое, хотя в последнем случае последствия могут сказаться не сразу.

Проблема заключалась в том, что я так и не мог объяснить, что же произошло.

Повреждения такого рода могут случаться уже после смерти. Единственное, что я знал наверняка, — к моменту, когда тело сжигали, ребра уже были сломаны. Изломы почернели и обуглились, как и остальная часть кости, тогда как в противном случае излом сохранил бы обычную, чуть желтоватую окраску.

Однако любопытные детали нам удалось обнаружить. Осторожно очистив кости от сажи, я разглядел, что верхняя часть большой берцовой кости и внутренняя поверхность голени демонстрируют признаки старения, хотя и на самой начальной стадии. О том же свидетельствовали фаланги: они принадлежали взрослому человеку: он прожил достаточно, чтобы процесс дегенерации суставов был заметен, но не настолько, чтобы этот процесс зашел далеко, как это бывает в зрелом возрасте.

— Исходя из этого, я определяю возраст примерно в двадцать пять — тридцать лет. Максимум тридцать пять, — сообщил я Уэлану. Уорд уехала очень рано, вызванная на очередное совещание к Эйнсли. Впрочем, судя по виду ее заместителя, он тоже мало спал прошедшей ночью.

— Вы убеждены в своей оценке роста?

— Я говорил бы увереннее, если бы расчеты основывались не на одной-единственной кости. Но, как правило, на размеры большой берцовой кости можно полагаться. А что, у вас есть предположения насчет того, кто это?

— Возможно. — Он явно сомневался, нужно ли мне говорить все, а потом пожал плечами: — Мы продолжаем изучать круг знакомых Даррена Кроссли, особенно тех, кто работал в Сент-Джуд. Помимо Марии де Коста, обнаружился еще один тип, чье описание более или менее соответствует тому, что вы говорили про останки из котельной. Его зовут Уэйн Бут, работал санитаром вместе с Кроссли. Сорок пять лет, холост, сложения массивного, рост чуть менее шести футов.

Это не слишком отличалось от моих расчетов возраста и роста, но и совпадало с ними не так точно, как хотелось бы. Я ожидал кого-нибудь повыше и моложе.

— Когда он пропал?

— Одиннадцать месяцев назад.

То есть через семь месяцев после того, как, по словам Лолы, с ее сыном случился удар. И значительно позднее того, как Даррена Кроссли, Марию де Коста и Кристину Горски в последний раз видели живыми. Однако Уэлан предвидел мои возражения.


— До сих пор ничто, кроме слов его матери, не подтверждает, как долго Леннокс болеет. И с учетом того, что мы о ней знаем, я бы не верил ее словам. Вы сами сказали, что возраст и рост рассчитаны приблизительно. Не принимайте это на свой счет, но много ли можно определить по голени и коленной чашечке?

Мне хотелось бы верить в то, что мои расчеты довольно точны, однако гордость гордостью, а факты — фактами, и с последними спорить трудно.

Тем не менее его слова убедили меня не до конца.

— Что еще вам о нем известно?

Уэлан усмехнулся:

— А вот это самое занятное. Когда больницу закрыли, санитаров уволили, и он устроился на работу охранником. Угадайте где?

— В Сент-Джуд?

— Да, ночным сторожем. Правда, продолжалось это недолго, потому что через несколько месяцев начальство решило, что они могут обойтись без живых охранников, заменив их муляжами камер. Но из всех кандидатур на личность трупа в бойлере Бут явный фаворит.

— А зубные протезы у него были? — спросил я, вспомнив про бесформенный комок проволоки и пластика с цеплявшимися за ним кусочками фарфора, который мы нашли в золе.

Уэлан огорченно покачал головой:

— В том его описании, какое мы получили, об этом не сообщается. Мы поищем среди местных дантистов, вдруг он к кому-то из них ходил.

В государстве нет единой базы стоматологических данных, и в надежде найти нужную карту приходится долго искать по клиникам и частным дантистам. Я знаю случаи, когда полиция размещала объявления в специализированных стоматологических журналах.

Впрочем, при всех моих сомнениях это направление поисков представлялось перспективным. В одной из замурованных заживо жертв уже опознали Даррена Кроссли, и имелась вероятность того, что замурованная вместе с ним женщина — его подружка, Мария де Коста. И, что бы я там ни думал про возраст и рост, все шло к тому, что последние найденные останки принадлежат пропавшему Уэйну Буту — не только бывшему санитару в Сент-Джуд, но и ночному сторожу закрывшейся больницы.

Соблазнительно было связать все эти нити расследования в один тугой узел, допустить, что Леннокс участвовал в краже больничных медикаментов и их продаже вместе с остальными тремя жертвами, а потом повздорил с ними и спрятал трупы в здании старой больницы. В данный сценарий вписывалась даже Кристина Горски: выклянчив у брата деньги на последнюю дозу, она запросто могла явиться за ней в Сент-Джуд и вляпаться в ситуацию, которая стоила жизни и ей самой.

Однако какой бы привлекательной ни представлялась эта версия, она оставалась лишь предположением. И если дело против Гэри Леннокса развалилось бы, все иные догадки не стоили бы и ломаного гроша.

Я трудился до перерыва на ленч. Уэлан ушел задолго до этого, Парек — тоже. Честно говоря, я и сам тоже мог закончить работу раньше.

На обгоревшие кости я нагляделся при официальном осмотре. В отличие от других останков из больницы, эти были слишком хрупкими для вымачивания; впрочем, они и не требовали особой очистки, если не считать легкого протирания. Несколько сохранившихся на них клочков мягкой ткани либо счищались вместе с золой, либо их малый размер позволял вообще не обращать на них внимания.

Однако меня беспокоило то, что говорил Уэлан про Уэйна Бута. Бывший санитар и охранник из Сент-Джуд казался самым вероятным кандидатом на человека, сожженного в бойлере, и все же меня смущала разница его возраста и роста с теми, что рассчитал я. Я первый готов согласиться с тем, что результаты расчетов носят лишь приблизительный характер. Генетика и образ жизни способны сыграть свою роль, заставляя одни суставы стареть быстрее других. Да и не всегда отдельные кости находятся в стандартных пропорциях к остальным.

Но на сей раз расхождение расчетов с реальностью представлялось мне слишком уж большим. Поэтому я потратил еще пару часов фактически впустую: замеряя кости, проверяя и перепроверяя расчеты в поисках чего-то, что мог упустить в первый раз.

Я не нашел ничего такого.

В конце концов, признав, что сделал все, что мог, я прервался на ленч. Довольно поздний, как я увидел, посмотрев на часы. Кости предстояло протереть еще раз перед тем, как положить их в контейнер, а я так и не добрался до зубного протеза. По идее, его предстояло обследовать эксперту-стоматологу, но я хотел сам посмотреть на него еще раз, внимательнее.

Впрочем, это могло и подождать час-другой. Еды я с собой не захватил, буфета в морге не было, поэтому я выбрался в город. Магазинов поблизости не было, зато я знал один паб, в котором мне уже приходилось перекусывать. Он находился в пяти минутах ходьбы, так что туда я и отправился.

Погода за то время, что я провел в морге, не улучшилась. Небо было пасмурным, моросил мелкий дождик, похожий больше на туман. Паб, оформленный в кичево-лондонском стиле, был забит до отказа. Пахло мокрой одеждой, пивом и горячей едой. Поблизости находилось несколько судебных учреждений, поэтому клиентура состояла преимущественно из юристов, и их профессионально-уверенные голоса заметно повышали уровень шума в зале.

Я заказал сандвич, взял кофе и принялся оглядываться в поисках свободного места. Все столики были заняты, только у одного в углу стоял один свободный стул. Стараясь не расплескать кофе, я начал пробираться через зал в ту сторону. За столом кто-то сидел, но только приблизившись, я понял, кто это.

Мирз.

Пожалуй, эксперт-тафономист был последним, с кем мне хотелось бы обедать за одним столом. Однако выбора у меня не было; тем более, пока я стоял в нерешительности, он поднял голову и увидел меня. Судя по выражению лица, Мирз испытывал не больший энтузиазм от перспективы делить со мной стол, чем я — с ним.

— У вас не занято? — спросил я, кивнув на пустой стул.

— Нет. — Он пожал плечами.

На столе перед ним лежал недоеденный сандвич и стояла пинта пива. Рядом стоял еще один стакан, пустой, и Мирз как бы невзначай отодвинул его дальше от себя — наверное, чтобы я не заподозрил его в излишествах.

— Как у вас дела? — спросил я скорее для того, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Нормально. Ну так. Хорошо.

Мирз явно ощущал себя не в своей тарелке: смотрел на руки, бесцельно крутил стакан на столе. У меня сложилось впечатление, будто ему хочется выпить его, но он стесняется. Я огляделся по сторонам, не подслушивает ли кто наш разговор. Однако шум в зале был такой, что мы едва слышали друг друга.

— Уорд поручила вам идентификацию? — продолжил я, на всякий случай понизив голос. Я не стал уточнять, чью именно: Мирз не мог не понимать, что я имею в виду Марию де Коста.

— Кто вам сказал?

— Никто. Я просто подумал, что предложат вам. — Он нервничал. Я надеялся только, что заказанный сандвич мне принесут быстро.

— Да, я этим сейчас и занимаюсь.

Мирз выпил свое пиво едва ли не одним глотком. Уорд обмолвилась о том, что у него возникли какие-то проблемы, и примерно на то же прозрачно намекала Парек. Глядя на Мирза, я видел, что проблемы есть. Впрочем, это меня не касалось. И вообще, нянчиться с ним в мои обязанности не входило. Напомнив себе это, я посмотрел на мальчишеское лицо Мирза и с трудом удержался от вздоха.