Зажечь небеса

Водитель такси достал из багажника мое кресло. Я перебрался в него, а Отем покатила оба наших чемодана ко входу.

– Я еще никогда не останавливался в роскошном отеле, – сказал я. – А ты?

– Нет, никогда, – ответила девушка. – Это впервые.

Мы обменялись понимающими взглядами. Двое бедолаг, обучающихся на стипендию, вполне могли немного себя побаловать. Я мысленно хлопнул самого себя по подставленной ладони, довольный, что могу порадовать Отем.

Пока я нас регистрировал, Отем рассматривала шикарный холл со всеми его мраморными полами, изысканными светильниками и дорогой мебелью.

– С ума сойти, – проговорила она. – Пусть это бестактно, но не могу не спросить: ты точно можешь себе это позволить, не растранжирив все деньги Коннора, про которые ты говорил?

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. И, нет, я не трогал деньги Коннора, чтобы оплатить гостиницу.

Я живу как скряга и почти не притрагиваюсь к этим деньгам. Мне ненавистна эта ситуация, и всё же…

– Знаю, – проговорила она. Мы направились к лифтам. – Тебе всё это не нравится, но тебе нужны эти деньги.

– В точку. Но эта поездка – небольшой бонус от «дяди Сэма», что-то вроде пенсионной выплаты. Мне показалось, сейчас самое время потратить эти деньги, да и место подходящее.

«И подходящий человек рядом, на которого хочется тратиться».

Отем улыбнулась мне сверху вниз, ее глаза сияли.

– Спасибо, Уэстон. Чудесный сюрприз.

– Только не плачь, еще рано, мы пока только лифты видели.

– Тогда перестань делать мне приятное, – усмехнулась Отем и хлюпнула носом.

– Должен же я отплатить тебе за любезность, раз ты поехала со мной по врачам, – заметил я.

Двери лифта открылись перед нами.

Я успел довольно хорошо изучить Амхерст и знал, куда можно и куда нельзя поехать в инвалидной коляске, но Бостон был старым, колониальным городом. Одни только вымощенные кирпичом тротуары сулили множество проблем, и мне совершенно не улыбалось застрять где-то, на потеху публике, одному, без поддержки.

«Симпатичная история, Носочный Мальчик. Уверен, прося Отем поехать с тобой, ты совершенно не думал о том, что она будет спать в соседнем номере».

У нас были смежные комнаты с видом на Бостон-Коммон и Общественный сад. Не успел я заехать в свой номер, как дверь, соединяющая наши номера, распахнулась, и внутрь ворвалась Отем.

– Это потрясающе. Ты видел свою ванную? Ты должен увидеть ванную комнату.

Столики и душ были из серого мрамора, мое кресло спокойно умещалось в ванной комнате, и еще оставалось место, а рядом с самой ванной имелся бар.

– Ты сможешь управляться здесь сам, да? – сказала Отем.

– Легко.

– Слава Богу. Знаешь, я тут посмотрела, куда мы можем сходить на экскурсию в эти выходные, и теперь просто вне себя: во множество мест ты либо вообще не сможешь попасть, либо сможешь, но с большим трудом.

– Полагаю, об автобусной экскурсии не может быть и речи?

– Угадал, – многозначительно проговорила Отем. – Отменяются также круизы по гавани и девяносто процентов Тропы Свободы[6].

– Бостон – старый город. Я этого ожидал.

– Тебя это не беспокоит? – спросила Отем. – Это чертовски беспокоит меня.

– Это заметно. – Я огляделся вокруг. – Может, продолжим этот разговор где-нибудь за пределами ванной?

Отем снова улыбнулась.

– Все лучшие беседы происходят именно в ванных комнатах и в отделах овощей и фруктов.

Она наклонилась, поцеловала меня в щеку и пошла обратно в главную комнату. Я покатил за ней, сопротивляясь желанию коснуться своей кожи там, где секунду назад были губы Отем,

В обеих наших комнатах был стол у окна, двуспальная кровать и огромный телевизор с плоским экраном, установленный на стене напротив.

– Уэстон, это довольно шикарная комната, – заметила Отем и раздвинула оконные шторы, так что открылся отличный вид на парк. – Пожалуй, даже слишком шикарная, на мой вкус.

– Не-а. Ты классно здесь смотришься.

Очаровательная улыбка девушки стала немного застенчивой.

– Я собираюсь быстренько освежиться, а потом поедем к твоему доктору. Вечером поужинаем?


– Ага.

– И куда пойдем?

Я улыбнулся.

– В какое-нибудь милое местечко.

Ϛ.

Мы взяли такси до Бостонского медицинского центра, а там нас направили в отделение ортопедии и вертебрологии, пятый этаж.

– Уверена, что не хочешь пока сходить в кафе или на экскурсию? – спросил я, зарегистрировавшись. – Это займет некоторое время.

– Нет, всё в порядке, – заверила меня Отем, листая брошюру о мышечных спазмах. – Тут есть что почитать, скучать не буду.

– Да уж, чтение захватывающее, – пробормотал я.

Девушка тронула меня за плечо; она была в синей водолазке, длинной черной юбке, сапогах и выглядела просто потрясающе.

– Ты в порядке?

– Конечно.

– Я имею в виду, ты нервничаешь?

– Не совсем, – признался я. – Знаю, врачи скажут, что мое состояние стабилизировалось. В больнице Уолтера Рида они говорили, что если и будет какой-то прогресс, то он проявится через шесть месяцев после травмы. Шесть месяцев уже прошли.

– Мне жаль, Уэстон.

Я передернул плечами.

– Просто хочу бороться до конца.

Отем сжала мою руку.

– Знаю.

Я вздохнул с облегчением. Отем никогда не промывала мне мозги душеспасительной ерундой, от которой я якобы должен был почувствовать себя лучше или ощутить вдохновение, чтобы мне веселее было жить своей новой жизнью, которую я не выбирал. Если мне хотелось унывать, Отем мне в этом не мешала.

«Какая ирония: рядом с ней я унываю всё меньше и меньше».

– Серьезно, осмотр займет часа два, а то и больше. Я должен показаться двум врачам.

– Всё нормально, – заверила меня Отем. – Я видела внизу небольшой «Старбакс». Куплю себе кофе и расположусь с удобством.

Я не стал настаивать. Хорошо, что Отем не спросила про второго врача – это был уролог, который наверняка станет обсуждать, как именно я теперь не смогу заниматься сексом.

Дверь кабинета открылась, вышла медсестра и, сверившись со списком, громко объявила:

– Уэстон Тёрнер?

– Задай им жару, – напутствовала меня Отем, напоследок крепко пожимая мое плечо.

Меня провели в кабинет и велели переодеться в длинную больничную рубашку. Через несколько минут пришел доктор Серенак, довольно молодой, совершенно лысый врач. Он держался очень дружелюбно, любил задавать вопросы и сам же на них отвечал, донося таким образом информацию до пациента. Доктор внимательно меня осмотрел, потом спросил, как я адаптируюсь к коляске, нет ли у меня пролежней и мышечных спазмов.

– Они меня уже достали, постоянно случаются, – ответил я, имея в виду спазмы. – Почему я не чувствую боли в ногах, но чувствую эти чертовы спазмы?

– Я пропишу вам кое-что, – сказал доктор Серенак. – Но массаж и акупунктура тоже могут помочь.

– Опять иголки, – пробормотал я. – С ума сойти.

Доктор пощупал мое бедро, но я ощутил лишь едва уловимое нажатие. Потом он осмотрел мою спину и нажал пальцем на один из шрамов, оставшийся от пулевого отверстия.

– О, черт! – воскликнул я. Меня как будто ожгло льдом и одновременно окатило жаром. – Что вы только что сделали?

– Так больно?

– Нет, – ответил я. – Просто горячо… и в то же время холодно.

И как будто там что-то двигается. В смысле, я чувствую это в верхней части спины и в груди. Что это?

– Рефлекторное ощущение, – сказал доктор Серенак. – Это последствия реорганизации ваших чувствительных проводящих путей, там, где заканчивается здоровая часть спинного мозга и начинается поврежденная. – Он продолжил осмотр. – Некоторые пациенты с травмами спинного мозга отмечают, что стимуляция этой зоны вызывает приятные ощущения.